О произведениях композитора Геннадия Толстенко знатоки отзываются как о музыке света.
Знаменитый автор популярных песен из советских кинокартин Эдуард Артемьев не раз признавался, что творчество ростовчанина действует буквально магически, а Гия Канчели, известный по фильмам «Мимино» и «Кин-дза-дза», называл его родственной душой. Вот только на Дону талант Толстенко почему-то ценят гораздо меньше…
Геннадий Толстенко. Родился 6 июня 1959 г. в Луганске.
В 1979 г. с отличием окончил местное музыкальное училище.
В 1978-м написал увертюру для симфонического оркестра,мпоступил в Ростовскую консерваторию. После окончания остался в ней преподавать.
В 2010 г. стал профессором, а затем помощником ректора.
Член Союза композиторов СССР. Автор целого ряда произведений для большого симфонического оркестра.
Охранник с нотами
Юлия Панфиловская, «АиФ на Дону»: Геннадий Юрьевич, спешу вас поздравить - 8 июня вам присвоили почётное звание заслуженного работника культуры!
Геннадий Толстенко: Спасибо! Говорят, гениальная Фаина Раневская называла свою знакомую, которая тоже получила такое звание, «ЗасРаКа». И это оригинальное сокращение как нельзя лучше передаёт моё к нему отношение. Не потому, что это плохое звание. Оно замечательное, его дают руководителям творческих клубов, танцевальных студий, хоровикам. Вот только я всегда был деятелем искусства, композитором. Это совершенно разные вещи.
Но кого они сегодня волнуют? Разве можно заниматься сочинительством музыки серьёзно? Так, блажь какая-то в свободное от работы время. Удивительно, что такая трансформация, такое чудовищное отношение появилось не так давно, в 90-е, но успело прочно укорениться в сознании многих людей, в том числе и чиновников.
И с одной стороны, симфонические произведения русских композиторов знают во всём мире, это наша визитная карточка, наряду с литературой, балетом и космосом. А с другой, сегодня полноценно заниматься серьёзной музыкой невозможно. В те же 90-е я был вынужден пойти работать охранником и только тогда впервые подержал в руках большие деньги. С той поры мало что изменилось. Сегодня, чтобы иметь возможность творить, я также должен много работать.
- Так, может, симфоническая музыка сегодня нужна только редким ценителям?
- Я бы так не сказал. Приходит самая разная публика, даже та, которой, на первый взгляд, не до классики. Однажды какой-то зритель, такой простой хулиганистый парень с Чкаловского, удивился, что я вообще жив. Ему казалось, что такую музыку писали во времена Моцарта. Пообещал ходить на все мои концерты.
А сюиту «Infinito» удалось опубликовать благодаря одному московскому бизнесмену, он полностью оплатил нотное издание после того, как прослушал её в Интернете. Признался, что ставил её в тяжёлые для себя времена, хотя это довольно сложное для неискушённого слушателя произведение, своего рода медитация. А она помогала ему сохранять равновесие.
Кстати, писал я её в то самое время, когда подрабатывал охранником. Идёт перестройка, в стране раздрай, в головах и душах людей тоже, а мне хочется тишины и покоя хотя бы в музыке. Тогда я как раз увлёкся сиддхи-йогой, мой учитель-индус был настоящим мистиком, и всё это нашло отражение в творчестве.
Коллеги говорили, что никто эту серию - «Творящая флейта», «Вечность» и «Песнь о Шамбале» слушать не будет, но как раз именно она набрала самое большое количество прослушиваний в Сети. Так что симфоническая музыка нужна и востребована. Другое дело, что у нас на неё давно махнули рукой, впрочем, как и на всю культуру. Донская столица превратилась из культурной в купеческую, славную разве что своими торговыми центрами.
Где послушать орган?
- Неужели только у нас всё так плохо?
- Вы знаете, что Ростов единственный областной центр в стране, в котором нет органного зала? Орган есть даже в таком маленьком городе, как Кисловодск. На концерты органной музыки ходят в Пятигорске, Ставрополе и Сочи, в соседнем Краснодаре целых два органа, а в Волгоград послушать этот инструмент едут со всей страны - там он один из лучших в России.
У нас же, в городе-миллионнике, по большому счёту, нет ни одного отвечающего современным техническим и акустическим требованиям концертного зала. Даже многострадальное здание музтеатра изначально строилось для театра музкомедии, а это значит, не учитывалась специфика оперы и балета.
В результате многие шедевры творчества Стравинского, Вагнера или Прокофьева просто не могли быть исполнены.
В этом году вроде бы замахнулись на большую реконструкцию, хотя пока речь идёт о ремонте фасада, но, надеюсь, всё изменится. У нас сильная труппа, вообще, в Ростове сильная школа. При этом моя родная консерватория - единственное в мире высшее учебное музыкальное заведение, не имеющее собственного большого концертного зала.
Поэтому мы просимся со своими оркестрами то в филармонию, то в музтеатр. При этом, замечу, наши музыканты единственные на Дону представляют в своих программах инструментальные партии, которые больше нигде не звучат.
- Например?
- Речь идёт о сольном исполнении флейты, кларнета, гобоя, арфы, трубы, валторны, тромбона, а также ансамблей деревянных и медных духовых. В итоге, многие музыканты при первой же возможности уезжают. Происходит огромная утечка талантов в столицу, массовый отток специалистов за рубеж. Мы их учим, год за годом взращиваем, как цветок из семечки, но наслаждаются ими другие. Это не просто проблема, это катастрофа, беда. В итоге, у нас просто нет достойной смены.
- А откуда ей взяться, если почти все музыкальные школы сосредоточены в центре, впрочем, как и все концертные площадки, театры и музеи? В итоге, сегодня приобщаться к высокому могут не те дети, которые одарены талантом, а те, которые одарены бабушками. Только так можно кататься по пробкам на занятия из одного конца города в другой. Интересно, а вы как стали композитором?
- В моей семье не было музыкантов, папа - электрик в шахте, мама - кондитер. Да и я не собирался, с детства хорошо рисовал. Но соседи отдали свою дочку в музыкальную школу. Её так все хвалили, что и мне захотелось. Родители тут же купили баян. Правда, после первых же нудных гамм я заявил, что погорячился, но было поздно. Деньги-то уплачены!
Пришлось учиться, а потом втянулся. И уже во втором классе написал свой первый вальс. Помню, так хотелось, чтобы мою музыку исполняли, что аккуратно записывал произведения в нотную тетрадку, подписывал фамилиями известных композиторов и раздавал своим товарищам. Да и после музучилища, когда решал, где учиться, в Москве или Ленинграде, нашёл Справочник союза композиторов СССР с их телефонами и адресами. С юношеским энтузиазмом стал обзванивать таких мэтров, как Свиридов, Щедрин, Эшпай, Баласанян, чтобы показать им свои партитуры.
Кстати, в квартире Щедрина трубку взяла его жена, Майя Михайловна Плисецкая. Выслушав моё пылкое обращение, балерина сказала, что они уезжают на гастроли, и, к сожалению, встретиться не получится. В общем, первый успех пришёл гораздо позже, уже в армии, когда я стал лауреатом Всесоюзного конкурса композиторов, посвящённого 40-летию Великой Победы.
Мою Первую симфонию исполнили в Большом зале Московской консерватории под руководством дирижёра Владимира Понькина, это транслировали по центральному телевидению. Моя мама услышала её случайно, сначала даже не поверила. А когда услышала нашу фамилию, чуть не хлопнулась в обморок.
Бабушкина степь
- Всё-таки обошлось без бабушки.
- Нет, не обошлось. Вернее, без прабабушки. Она во многом сформировала моё отношение к миру, подарила то восприятие, без которого невозможно творить. Хотя сама была далека от искусства. Зато близка к природе - считалась знатной травницей, однажды спасла от холеры целую деревню. В самый разгар эпидемии находила в степи особую травку и заставляла всех соседей купаться в её отваре, мыть хаты, полоскать бельё.
И таким образом прогнала страшную болезнь. Она часто брала меня с собой и показывала, где что растёт, от чего что помогает. Причём, ей достаточно было только глянуть на холм, чтобы знать где именно, с какой стороны растёт тот или иной целебный корешок. И это отношение к природе, любование ею и благодарность передалось и мне.
- Так вот откуда первая часть симфонии «Сарматы - степная империя»?
- Да, именно оттуда, из мест, где трава ходит волнами, как зелёное море. Вообще, мне симпатична теория, что существует некое информационное поле, в котором уже всё есть, а люди искусства, таланты, гении являются такими проводниками этой информации. По крайней мере, я, когда пишу музыку, чувствую, будто мне разрешили подсмотреть, отодвинули занавес в какой-то удивительный мир, и это, конечно, поразительное ощущение.
- При этом вы один из немногих деятелей искусств на Дону пропагандируете не свою, а чужую музыку. Благодаря вам в регионе проходил музыкальный фестиваль «Ростовские премьеры», на который приезжали ваши друзья, именитые композиторы Гия Канчели, Эдуард Артемьев, Валентин Сильвестров, Андрей Эшпай, Владимир Тарнопольский, Роман Леденёв. Публика могла насладиться исполнением Юрия Башмета, Толиба Шахиди, Александра Сладковского. Вы автор творческого проекта «Музыкальная трапезная». Может, поэтому вас не все знают, как композитора?
- Мне достаточно того, что все вышеперечисленные знают меня как композитора. И когда я слышу чью-то прекрасную музыку, которая берёт за душу, от которой наворачиваются слёзы, пусть даже вышедшую не из-под моего пера, мне хочется этим делиться. Когда душа поёт, разве можно её заставить молчать?
«Бэла», «Анна» и «Казаки». Шедевры для Мариинки пишет донской композитор 
В Ростове-на-Дону установят мемориальную доску в память о Михаиле Гнесине 
«Русский Паганини», «демон с альтом», хулиган. Факты из жизни Юрия Башмета 
Искусство зарабатывать. Как на Дону делят деньги между работниками культуры 
Чтоб звучала музыка. Как камерный оркестр стал визитной карточкой Таганрога