Лев Дуров:
- В шестидесятые годы артисты Театра Ленинского комсомола часто приезжали в Ростов. Одну историю помню по нынешний день. Нам с Ширвиндтом и Державиным дали общую гримёрку. И вот перед началом спектакля они решили разыграть гримёра.
Дело так было. Шура тяжело вздыхает и с досадой начинает бормотать:
- И почему мы взяли только по одному!.. Да и рубашки надо было брать по три, а не по две…
- А я ведь тебе говорил, - укоряет Михаил.
- Говорил…
Опять молчат.
- Ладно, Саша, - успокаивает товарища Державин, - завтра поедем и ещё возьмём.
- А вдруг уже не будет? - беспокоится Александр.
- Да нет, ты же видел: там было много.
Диалог внимательно слушает гримёр:
- Вы о чём, ребята? - наконец спрашивает он.
- Да ни о чём, просто так.
Но гримёр уже почувствовал, что это не «просто так», и начинает канючить:
- Ну что, жалко, что ли, сказать? Сами же говорите, что там много.
- Ладно, чёрт с тобой, - сдаётся наконец Ширвиндт и смотрит на друга. - Сказать, что ли?
- Да уж говори, - обречённо соглашается Михаил. - От него ведь не отвяжешься.
- Спускаешься по Чехова к Дону. Двухэтажный дом справа, вход со двора, - шёпотом произносит Александр, оглядываясь на дверь.
- И что там? - гримёр тоже переходит на шёпот.
- А там продают английские замшевые пиджаки по цене двух бутылок и рубашки любых расцветок. Сколько здесь три, в Москве одна стоит. Да и не найдёшь таких в Москве.
- А что так дёшево? - недоверчиво спрашивает гримёр.
- Контрабанда, - поясняет Державин. - Им, видно, нужно быстрее сплавить товар. Только ты - никому!
Гримёр несколько минут молчит, потом не выдерживает нервного напряжения и осторожно спрашивает:
- Ребята, я вам, наверное, уже не нужен?
- Конечно. Иди отдыхай.
- Гримёр пулей выскакивает из комнаты, а поскольку у меня выход был только в конце спектакля, я тоже выскочил на улицу, схватил какого-то частника и поехал к дому, который только что Шура назвал, - вспоминает Лев Дуров. - Очень хотелось понаблюдать со стороны за тем, как история будет развиваться.
Притаился за деревом. Наконец минут через пятнадцать наш гримёр появляется в компании с несколькими артистами - идут настороженно, оглядываясь по сторонам. Заходят во двор. Но им говорят, что никакие пиджаки здесь не продаются, есть разве что керосиновая лавка.
Но гримёр-то понимает, что всё это камуфляж, и начинает давить на продавца:
- Чего вы боитесь? Мы московские артисты: сегодня здесь, завтра там. Никто ничего не узнает. Всё будет шито-крыто. А мы у вас весь товар заберём.
Керосинщик начинает заводиться:
- Какой товар? Вот мой товар - керосин. Хотите - берите, хоть весь! Какие замшевые пиджаки? Вы с ума сошли! Какой дурак будет держать в керосиновой лавке замшевые пиджаки?
Но поскольку шумиха поднялась нешуточная, то соседи полезли в лавку, дабы лично убедиться, что пиджаков у керосинщика действительно нет.
В театр вернулись мрачные и с желанием отомстить…
Нина Архипова:
- Я очень дружила с Евгением Весником. И вот он рассказывал, как однажды оказался в Ростовском аэропорту с великим Александром Вертинским. Дело в том, что они летели в Адлер на съёмки в разных фильмах, но из-за непогоды Адлер не принимал и самолёт приземлился в Ростове - рейс отложили до утра, а у артистов была только мелочь в карманах.
Вертинский - человек легендарный, но невероятно скромный: никогда не умел пользоваться своей славой, готов был голодать, ночевать вместе со всеми на жёсткой скамье аэровокзала, только бы избежать пристального к себе внимания.
Спасти ситуацию решился Евгений Весник.
- Александр Николаевич, у меня в Ростове знакомые, - сказал он. - Я возьму машину, «слетаю» в город, быстренько достану денег и вернусь. А вы пока можете заказать ужин в ресторане. Всё будет в порядке.
- Хорошо, - согласился Вертинский, - а по прибытии в Адлер, как только получим жалованье, рассчитаемся.
Женя выскочил на улицу, поймал такси, поехал в город, хотя никаких знакомых у него, конечно же, в Ростове не было. Зато на руке были хорошие часы «Москва». Стоили они тогда четыреста рублей: если бы он их продал даже за триста, то артистам вполне хватило бы и на ночлег, и на ресторан.
Пока доехал до центра, на счётчике уже отстучала приличная сумма.
Обратился к милиционеру:
- Где здесь можно продать часы?
- А сегодня скупка не работает: воскресенье.
- Что же мне делать?
- Здесь недалеко часовой мастер живёт, - сказал милиционер. - Зайдите к нему домой. Может, он у вас купит.
Рассказал, как найти этого мастера. Весник быстро нашёл квартиру, звонит в дверь, рассказывает ему всё как есть: про посадку, про Адлер, про съёмки, о Вертинском.
- Боже мой! Как я его люблю! - кричит мастер. - Но могу дать максимум двести рублей. Больше никак!
Делать нечего, Женя берёт деньги. Хватило их только на то, чтобы расплатиться за такси и за ночлег.
Вернулся в аэропорт. Нашёл Александра Николаевича в ресторане. Сидит, ждёт. Хорошо ждёт: «Рябиновая на коньяке», всевозможная закуска вплоть до икры. Весник холодеет. Чем платить? Но вида не показывает - идёт на кухню и спрашивает:
- Кто обслуживает Вертинского?
Подошла молодая девушка. Всё ей рассказал. Отдал паспорт, она ему - свой адрес. Договорились: как только прилетит в Адлер, тотчас вышлет ей деньги, а она - паспорт.
- Только Вертинскому ничего не говорите! - попросил он её. На том и разошлись. Весник вернулся за столик, сказал, что рассчитался с официанткой.
А наутро они прилетели в Адлер: Женя выслал деньги, а ему прислали паспорт.
С тех пор Женя часто вспоминал Ростов…