Мария Зелинская – молодой автор, финалист и лауреат театральных конкурсов. В этом году пьеса Маши «Божий медведь» заняла второе место на престижном Международном конкурсе современной драматургии «Свободный театр».
А совсем недавно в ростовском театре «18+» прошёл показ документального фильма «Пятнадцать», который девушка сняла по своему сценарию.
Между нами, девочками
- Прежде всего тебя, сценариста и режиссёра в одном лице, можно поздравить с премьерой. Но почему вдруг кино?
- Я пока ещё не заслужила этих званий. За то, что попала в киношный мир, спасибо Виктору Шамирову, известному столичному режиссёру родом из Ростова-на-Дону. С ним и Сергеем Медведевым, ростовским драматургом, мы делали сериал «Местные новости», несколько серий потом показали по Центральному ТВ. Кино и театр - вещи, принципиально разные. Я семь лет занималась драматургией и решила попробовать себя в кинематографе, училась в Московской школе нового кино, которой руководит известный режиссёр Дмитрий Мамулия. Новое кино - это тоже реальные судьбы людей, с которыми я привыкла работать, но плёнка в отличие от сцены даёт больше возможностей, потому что ты не ограничен пространством театра. А идея «Пятнадцати» родилась, когда посмотрела французский документальный фильм Бертрана Блие «Гитлер? Не знаю такого». В нём одиннадцать парней и девушек перед камерой рассуждают о жизни. По сути все полтора часа в кадре только говорящие головы, но даже сегодня, в век экшена, оторваться от фильма невозможно.
- В твоём фильме снялись пять обычных ростовских школьниц, которые, не стесняясь камеры, рассказали о самом сокровенном. Где ты их нашла?
- До этого они участвовали в проекте «Театр + общество»: одиннадцать обычных подростков учились писать пьесы, и потом Ольга Калашникова ставила их в театре «18+». Среди прочих ребят я заметила пять девочек и подумала, что из их совершенно разных историй может получиться кино. Изначально не было чётко сформулированной идеи, и я даже не представляла, о чём мы будем говорить. Диалог получился сам собой. С каждой мы общались с глазу на глаз в пустом зале театра «18+», при свете единственной рампы, в атмосфере какой-то исповедальности. Девочки сами заводили разговор о том, что их тревожит - смерть близкого, развод родителей, недовольство своей фигурой, отношения с мальчиками, плохие компании. Помню, как Геля вспомнила про то, как умер папа, и расплакалась. Я даже растерялась на мгновение, захотела успокоить её, выключить камеру, но продолжила снимать и говорить с человеком о том, что у него болит.
В итоге вырисовалась целая палитра судеб совершенно разных девочек - пяти современных типажей. Это рефлексирующая и чувственная Геля Чирвина, маленький ребёнок Мира Печёнкина, сильная «хардкор» девушка Юля Косинская, харизматичный лидер Саша Зуева и Ксеня Зуева-Калашникова, у которой есть ответы на все вопросы. Они, конечно, совсем юные ещё, но очень по-взрослому рассуждают о болевых точках нашего общества. Вот Юля говорит: «Сейчас много людей, которые вроде бы с тобой, а вроде и нет. Дружба, любовь - всё стало временным явлением».
- Ты говорила, что главная героиня драмы «Слышишь?», которая заняла первое место на Всероссийском конкурсе «Дебют», - это ты сама. А в фильме много личного?
- И да и нет. Общее есть, но этот фильм про них, не про меня. Я сама пережила нечто подобное. Родители разошлись, и до пятнадцати лет мы не общались с папой, а потом мама умерла от онкологии. Пьеса, которая изначально называлась «Мама, ты меня слышишь?», об этом. Я не знала, как жить после потери близкого человека, и ответов на многие вопросы, которые задают себе сегодняшние пятнадцатилетние девчонки, тоже не было. Именно поэтому я чувствовала, когда они говорят правду, а когда сами не понимают, где она, поняла логику их поступков и рассуждений. Для меня кино - это поиск правды, и после показа, взглянув на себя как бы со стороны, девочки на многое стали смотреть по-другому. Саша ушла из плохой компании, Геля сблизилась с мамой, у Миры появился мальчик. Очень интересно посмотреть, какими они будут лет через десять...
Не по сюжету
- Не секрет, что кино - удовольствие дорогое. Где ты нашла деньги на съёмки первого фильма?
- Я купила самую обычную б/у камеру по объявлению за 8 тысяч рублей на свои деньги и снимала тоже сама. Расходы и помощь с монтажом взял на себя ростовский видеооператор Яков Барнагян-Богатырёв: фильм склеивали из 17 часов беседы и дополнительных сцен. Конечно, многое зависит от автора, но есть вещи, которые нельзя снимать на коленке. Чтобы получилось не просто видео, а кино. Нужны дорогое оборудование, оптика. А у меня не было даже специальной петлички для записи звука. Но в Ростове, к сожалению, пока не нахожу энтузиастов, которых бы заинтересовало некоммерческое кино. И у меня нет спонсоров, а чиновникам от культуры не нужно ничего, кроме ура-патриотизма. И это проблема не только Ростова. Мы с Дмитрием Мамулия написали сценарий для кинокартины про жёлтый дом «Лес», подали заявку в Госкино. По сюжету в стационар для душевнобольных устраивается молодая медсестра. Она влюбляется в одного пациента, и затем они вместе сбегают в лес. Дмитрий хотел снимать в реальной питерской психиатрической больнице, где, кроме двух главных героев, все персонажи - настоящие пациенты. Здесь же когда-то снимал Карен Шахназаров. Но в Госкино нам отказали по совершенно формальной причине. Более того, главврач больницы, который сначала загорелся идеей съёмок, тоже внезапно передумал. Мы не собирались критиковать условия содержания пациентов и поливать кого-то грязью. Нам просто нужны были соответствующая атмосфера, лица больных, чтобы снять реальные кадры. Фильмом даже заинтересовался Фред Келемен, именитый немецкий оператор и режиссёр. Сказал, что готов снимать хоть бесплатно, но у фильма нет даже минимального бюджета, чтобы заплатить актёрам, взять в аренду профессиональную камеру, звук...
Живые мертвецы
- Вопрос ещё и в том, где такое кино показывать...
- Это фильмы, которое вряд ли можно будет увидеть где-то, кроме фестивалей и Интернета. «Пятнадцать», к примеру, был отправлен на открытый фестиваль авторского документального кино «Артдокфест» в Москву, на международный женский кинофестиваль «Кин» в Ереван. Когда сделаем иностранные субтитры, можно будет отправить фильм и в другие страны.
Канул в Лету «Буревестник», единственный ростовский кинотеатр, где когда-то показывали документалистику. А нынешние продюсеры не занимаются продвижением того, что не приносит денег: «в тренде» сегодня глянец. Люди хотят смотреть на красивую картинку об успешной жизни. Это, увы, закономерно в обществе потребления, когда во главе угла дорогие машины, одежда и «айфоны». Недаром в современном кинематографе актуальна тема зомби: люди превращаются в успешных и позитивных ходячих мертвецов, которые не знают ни боли, ни любви.
Многие мои тексты после фестивалей уходят в стол. И это вообще не приносит денег. Мне предлагали хорошо оплачиваемую работу - придумать сценарий для передачи о «бабке», которая якобы обладает даром помогать больным. Но я не смогла взять на себя ответственность за эту ложь, ведь кто-то в неё поверит и понесёт последние деньги колдуну-шарлатану. А ещё предлагали сделать сценарий комедийного сериала. По сюжету мужчина и женщина... убивают друг друга, и зрителю должно быть весело. За сценарий каждой серии платили бы 30 - 35 тысяч рублей. Но я не представляю, как смерть может быть смешной. Лучше уж мыть полы или газеты разносить. Серьёзно, если в ближайшее время я не найду деньги на свой первый игровой фильм, то пойду работать официанткой или уборщицей - всё равно.
- Но невольно напрашивается вопрос, как быть дальше.
- Не опускать рук. Никому раньше неизвестная Наталья Мещанинова из Краснодара, фактически моя ровесница, нашла продюсера, который каким-то чудом достал ей 400 тысяч частных инвестиций на первый художественный фильм «Комбинат “Надежда”». По меркам кино это не так уж и много, но я знаю, что от неё точно так же отмахивались и чиновники, и продюсеры. В итоге фильм отметили на «Кинотавре»: критики сказали, что картина достойна победы. И теперь уже перед Натальей открыты все дороги.
Донские кинематографисты могут прославиться на международном фестивале 
В Доме кино открылся фестиваль документального кино «Флаэртиана» 
Александр Расторгуев: чтобы снимать кино, достаточно содержимого рюкзачка 
Владислав Ветров: мораль ниже плинтуса 
Необычное перевоплощение. Как актриса стала сапожником