Все умеют рисовать. Художница из Ростова учит обитателей домов престарелых

В конце 2021 года в Ростове вновь вручили «Премию добра» памяти Фёдора Тахтамышева. Эта ежегодная награда – знак признательности людям, которые занимаются благотворительными проектами, помогают городу и стране. Среди номинантов этого года была и Школа креатива Ирины Шпаковой, а в ней отделение «Школа начинающего художника 65+». Ирина учит рисовать обитателей домов престарелых, а так же как волонтёр занимается в онкоцентре с больными детьми. Корреспондент «АиФ-Ростов» побывала на мастер-классе этой школы.

Все умеют рисовать

– Ирина, когда художник работает по специальности и востребован, редкая удача. Как она с вами случилась?

– Я рисовала с шести лет, мама у меня очень хорошо рисует, то есть, эта тема моя с детства. Но когда я оканчивала школу, пришли 90-е, художественное образование казалось совсем уж утопичным, я выучилась на инженера. Работала по специальности, для себя рисовала. Потом всё-таки пошла учиться художественному искусству, окончила курсы в Москве. Там меня и осенила мысль, что многие взрослые люди с «нормальными» профессиями хотят научиться рисовать. В Москве я вела курс именно для взрослых и этот же курс привезла десять лет назад в Ростов. Вначале мы раздавали на улице листовки, потом заработало сарафанное радио: люди вешали свои картины в офисах, дарили. Все удивлялись: как? ты же раньше не умел рисовать! А на самом деле все умеют.

– Как вы стали работать с домами престарелых?

– Мы стали дружить с АНО «Старость в радость. Ростов-на-Дону» (директор Марина Николаевна Шкребец). Мы начали ей передавать для оформления домов престарелых работы – каждое занятие художник-преподаватель рисует одну из них как образец. И за месяц накапливается приличное количество. Потом мы стали собирать и отвозить для подопечных дома престарелых подарки, и как-то сами собой вышли на занятия рисованием. Когда началась эпоха коронавируса и нас закрыли, пришлось уйти в онлайн, а я стала вести занятия через Zoom (программа для организации видеоконференций – прим. ред.). Сегодня к ним подключаются 39 домов престарелых со всей России.

– Среди ваших учеников есть люди с особенной историей?

– Да у нас все особенные. Но вот есть ученица, которой 82 года, Ирина Павловна. Она в прошлом комсорг, очень инициативная, харизматичная. Пришла несколько лет назад благодаря рекламной листовке. Увлеклась, и чем больше она рисует, тем у неё лучше и лучше получается. Одно время ей нравились пейзажи, разобралась с ними, сейчас перешла на портреты. Рисует чернокожих женщин и детей, изучает мимику. Приходит на занятия всегда счастливая: обнимается, показывает, что нарисовала дома, это так классно!

У нас есть один парень лет сорока, директор рекламного агентства. Ему сертификат подарила жена. Он пришёл попробовать и сейчас рисует уже очень профессионально, продаёт картины. К основной работе добавилась новая сторона. Жизнь стала напол­ненной.

Когда получаешь больше, чем отдаёшь

– Ирина, я несколько раз была в домах престарелых. Мне там очень тяжело. Вам как работалось?

– Первый раз, когда я ехала туда, было, конечно, страшно. Я очень чувствительная. Боялась: зайду, увижу этих людей, начну жалеть и не смогу взять себя в руки. Я же преподавала и в детском доме и помню, насколько там было тяжело. И вдруг я ничего такого особенного не почувствовала. Наоборот, у всех было приподнятое настроение. А собрались двадцать человек: пришли те, кто ходят, приехали люди на колясках, вокруг расселись зрители (у нас рисуют только по желанию). И я начала их спрашивать, когда вы рисовали в последний раз? Кто-то в последний раз брал в руки карандаш в школе, тот есть больше полувека назад. Слово за слово, ученики начали рассказывать о себе: кто-то вспомнил свой дом, кто-то, что во дворе было вот такое дерево, которое мы будем рисовать; кто-то всегда хотел написать сирень. Я подходила, где-то что-то подправляла, помогала. Они были счастливы, и я видела, что бабушкам и дедушкам такие занятия нужны не меньше, чем детям. И когда я ехала домой, поняла, что получила там на своём благотворительном мастер-классе гораздо больше, чем отдала. С тех пор решила проводить такие занятия и дальше.

– Сколько взрослых людей вы обучили за десять лет работы в Ростове?

– Даже приблизительно не могу сказать. Ну, несколько тысяч, наверное, точно.

В дождливый выходной у нас тут собираются до сорока человек, а урока проходит два: утром и вечером. И ни один урок не похож на другой, потому что люди не похожи. Вот, была у нас Вика, мама троих детей. Её работы попали на выставку, которую мы проводили в Музее изобразительных искусств, и там профессиональные искусствоведы в один голос сказали: «Эти работы точно принадлежат человеку с художественным образованием». Настолько они были хороши и точны. Но у нас нет ни одного ученика с образованием. Вика погрузилась в живопись, дошла до высокого уровня, а потом ушла в психологию, которой занимается с тем же рвением. Хотя я жалею, что она больше не рисует.

– Как меняется жизнь у человека, когда искусство его всё-таки захлёстывает?

– Недавно кто-то из наших учеников сказал мне: Ира, тебе надо после урока встать на выходе и снимать людей, которые несут после занятий свои картины по Ростову, это просто река счастья. Да, меняется настроение, часто открывается талант. Ну, и здесь же мы очень много общаемся. Есть общие чаты, люди выставляют свои работы в Инстаграме, хвалят друг друга, поддерживают.

– А зависть есть? Ну, как в профессиональной среде бывает, рядовая творческая зависть.

– Нет, я не замечала. Притом, что мы даём общую тему, у всех выходит по-своему. Потому что мы все очень разные: разное восприятие цвета, формы. Чем в этом смысле плоха художественная школа? Она, безусловно, учит базе, но держит в рамках, там надо рисовать, как правильно. У нас этого нет, поэтому все работы разные. И тут я испытываю своё творческое наслаждение, что проявила каждого: кто-то жирно написал, пастозными мазками, кто-то взял графику – вышло гладенько, аккуратненько. Это хорошо. Захаживает к нам девочка, которая любит рисовать в цвете индиго – я думаю, что она появляется в какие-то кризисные моменты и прорисовывает свои эмоции.

«Ну, всё, помулевали!»

– Но вы же ещё работали волонтёром в онкоцентре?

– Да, и продолжаю. Это детская областная больница, отделение гематологии. Мы занимаемся, чтобы отвлечь от боли: там же они проходят химиотерапию, получают капельницы, им ставят катетеры. Часто эти дети могут только лежать, но, тем не менее, мы рисуем то, что они хотят: котиков, цветочки, травку. Что-то жизнеутверждающее и доброе, про жизнь...

– Ирина, я побывала у вас в школе на занятии Елены Луч, рисовала фигуры людей – теперь у меня есть картина собственного производства. Но я так и не поняла, как мы это сделали. Как?

– Раньше я вела тренинг «Правополушарное рисование». Этой техникой мы обязаны американской художнице Бетти Эдвардс, она преподаватель искусств, автор бестселлеров «Художник внутри вас» и «Раскрой в себе художника». По её методике мы и учим. Почему правополушарное рисование? Потому что правое полушарие у нас отвечает за творчество, интуицию, всё иррациональное. А левое – за рациональное. У современного человека левая сторона настолько перегружена, что у правой не остаётся шансов хоть как-то себя проявить. Благодаря простым схемам и объяснениям: как нанести тон, как вести линию, мы показывает, что рисовать могут все. И не только рисовать: у нас была девушка, которая после занятий купила себе фортепиано. У неё была давняя мечта – заниматься музыкой, но она боялась. А тут поняла, что с музыкой может быть так же, как и с рисованием. Ещё был военный – он только что вышел на пенсию, у военных это происходит рано, в сорок лет. Сестра подарила ему сертификат на наш тренинг. Он сидел на первой парте, большой такой, мощный человек. Очень скептично ко всему относился. Когда урок закончился, он встал, отодвинул стол и сказал: «Ну, всё, помулевали!» Я очень расстроилась: поняла, что не смогла его увлечь, долго анализировала, где не доработала, переживала. А на следующий день меня разбудил его звонок. У нас нет администратора, школьный номер – это мой личный. Он позвонил и сказал: «Я же полночи рисовал! Что вы со мной сделали? Я ещё хочу рисовать!» Он носил на работу свои картины, потом научился рисовать море, причём, писал его прекрасно.

– Так в чём секрет-то? Я не анализировала ни одного штриха, говорили: рисуй пятно, рисовала пятно, а потом вышли две фигуры...

– Вот в этом и секрет. Надо работать быстро и не думать. Если начинаешь думать, рисуешь вместо травки ровный зелёный забор. Знаете, какое основное правило? Не бойся и получай удовольствие. Если вы так и делали, то всё должно было получиться.