В советские годы в морозовских газетах писали о тех местах: мол, мал хутор Великанов, но живут в нём герои. Ибо трудятся так, будто они не простые люди, а сказочные богатыри-великаны.
...За последние 2 десятка лет Великанов стал ещё меньше. Сейчас здесь всего-то 39 дворов. На стороннего человека хутор произведёт безрадостное впечатление: кривые хозпостройки во дворах, асфальтированная, но разбитая подъездная дорога, замусоренные обочины. Особая "песня" - уродливое, без крыши и с провалами вместо окон здание на въезде - бывший хуторской клуб.
- У меня здоровье не то - плохо вижу, плохо слышу. Когда иду, в ногах твёрдости нет. Но по хутору особо не хожу ещё и потому, что неохота вокруг глядеть. Даже с моим негожим зрением видно, что в клубе окна повыбиты, полы повыдраны. От овцефермы одни развалины, - с горечью машет рукой старейший великановец, известный в своё время бригадир Герой Социалистического Труда Виктор Никитович ЛЕПЕТЮХИН. В прошлом году Лепетюхину исполнилось 85 лет, из которых почти все он провёл в Великанове - хуторке километрах в 25 от Цимлянска, в 60 от Морозовска. Чёрное море видел раз в жизни - в войну, когда освобождал Одессу. Ненадолго отлучался, когда учился на курсах комбайнеров в Константиновске да на бригадира - в Тарасовке. Ещё однажды ездил в Москву - на ВДНХ: получать серебряную медаль за выведенного в его бригаде племенного барана.
- А ещё один раз они с нашей мамой уезжали из хутора в Ленинакан, - вспоминает дочь Виктора Никитовича Любовь. - Мой старший брат служил там в армии и заболел. Они поехали к нему.
За 43 года работы в сельском хозяйстве Виктор Лепетюхин так ни разу и не взял отпуска.
- Некогда было, он ответственный был, - объясняет Любовь Викторовна. - Да и деревня тут. Они с мамой хозяйство держали, о поездках речи не шло.
Дождливое лето 73-го...
Мальчишкой Витя был в колхозе чабаном - пас лошадей. 18-летним, в 42-м году, ушёл на фронт. Живым, пусть и с простреленными грудью и рукой, вернулся в Великанов. Выучился на комбайнера. В тот год, когда на Дону появились первые самоходные комбайны, к колхознику Лепетюхину пришла известность: в уборочную страду он в одиночку скосил хлеба на 300 га. Это было рекордным показателем в районе, Лепетюхину дали орден Трудового Красного Знамени. Так, наверное, весь трудовой век и быть ему комбайнером, механизатором, если б не то несчастный случай, не то следствие усталости. В очередную уборочную кампанию он, вылезая из комбайна, упал головой вниз.
- Лежу, колесо комбайна обнял, - вспоминает он. - В груди сдавило, думаю: конец мне. И вдруг прорвало, продыхался.
Лепетюхин снова влез на комбайн, включился в работу. Но через пару дней начались дикие головные боли, комбайнера всё же отправили к врачу. Обнаружилось сотрясение мозга (с годами его последствия наложились на фронтовую контузию, потому на старости лет Виктора Никитича мучают мигрени). Выносить тряску и шум в комбайне он больше не мог - "такая боль в голове, хоть на стенку лезь". Тогда председатель колхоза и отправил его учиться на бригадира.
...Лето 1973 года опытные донские растениеводы припоминают по сей день. Зимой и весной погода стояла словно специально для зерновых. В мае прошли дожди - именно в том количестве, что и нужно. Хлеб зрел на загляденье. В донских колхозах уже потирали руки, предвкушая грядущий урожай, когда пришли прогнозы погоды. В конце июня и в июле в Донском регионе ожидались затяжные дожди, порывистый ветер. Это означало крах надежд. Собрать в таких условиях суперурожай фактически невозможно: колосья повалятся ветром, зерно намокнет, погниёт и т.д. Многие хозяйства действительно потеряли солидную часть урожая. В Морозовском районе среди тех, кто выкарабкался с наименьшими потерями, был колхоз "Правда". А рекордный урожай, спася фактически весь хлеб, собрала бригада N 4 из хутора Великанов, возглавляемая Лепетюхиным. За счёт чего? Он настоял, чтобы не косить и валять колосья в валки, а убирать зерно напрямую (в этом случае уборку надо провести за считанные дни, иначе зерно осыплется). Он и организовал круглосуточную работу на полях, на току, сам хватался за любое дело.
- Делали мы так: дождь на время прекращался, ветер дул - колос обсыхал. И мы пускали комбайны! Везли зерно на ток. А ток у нас был открытым, потому надо было очень быстро крутиться. Пока зерно не помокло, сортировать его, грузить, везти на элеватор.
Лепетюхину дали звание Героя Соцтруда.
- Но мы ж не за большие деньги, не за награды работали, - в сердцах, будто намекая на нынешнее время, произносит он. - За то, шоб хлеб спасти. А удалось это потому, что в бригаде работали хорошие, добросовестные люди. А потом и колхоз увидел, что у нас дело идёт, стал подсоблять - ещё техники дал.
Спасло материнское благословение
Колхоза "Правда" больше нет, он раскололся на два ЗАО. Нет и овцеводческой фермы, что входила в ведение бригадира Лепетюхина. (Его бригада была комплексной. "Вспахать, посеять, убрать урожай. Заготовить корма овцам, принять окот. Вся крестьянская работа была на нашей бригаде", - вспоминает он). Сейчас от фермы, где выращивали до 12 тысяч овец, остались бесформенные остовы на краю хутора.
- Одно время на нашей ферме были и крупный рогатый скот, и свиньи. Потом их передали на ферму в соседний хутор. Я недавно встретил одного из тамошних руководителей, - делится Виктор Никитович. - Коров там уже нету. Да и свиньи, как он говорит, дохода не дают. А раз нету дохода, значит, и это дело умрёт.
Старинный казачий хутор Великанов теперь интернациональный. Из коренных жителей осталось чуть больше десятка семей. Не обезлюдел он во многом благодаря приехавшим из других мест.
- Слава Богу, между собой у нас всё хорошо. Ладим, - говорит Виктор Никитович.
Лет 12 назад, на встрече представителей администрации области с ветеранами, Лепетюхин резко высказался в таком духе: мол, хутор наш не избалован, когда ж проведут к нему газ или хотя бы асфальт? Вскоре и то, и другое в Великанов провели. Но потом закрылась местная малокомплектная школа, клуб объявили бесхозным. (Стоит он у междугородной трассы. Кто его разворотил, осталось неизвестным).
...Нет уже и Марьи Ивановны, с которой Виктор Никитич душа в душу прожил 40 лет.
- Многие им белой завистью завидовали, - вспоминает дочь. - Помню, будучи детьми, мы спрашивали: "Мам, пап, вы хоть раз в жизни ругались?"
Но в одиночестве ветеран на склоне лет не остался. У него четверо детей, 11 внуков, 7 правнуков. Мужской семьёй - втроём с одним из сыновей и с 24-летним внуком Виктор Никитич сейчас и живёт в Великанове. Внук пошёл почти по дедовским стопам - работает агрономом в местном хозяйстве. Виктор Никитич достаёт аккуратный серенький пиджак, проводит ладонью по наградам. Вот они, солдатские и сержантские "георгии", - 2 медали "За отвагу" и 2 ордена Красной Звезды. Скоро у него самый великий праздник...
- Первую медаль "За отвагу" мне дали за форсирование Северского Донца. А вторую получил, хотя не думал, не гадал, - улыбается он. - Всю войну я в пехоте был. Ни одного километра не ехал - только пеши. В 43-м на Украине мы шли в наступление. А немцы использовали мины-"лягушки". А это ж самая поганая штука для пехоты... Мина подскакивает, в воздухе разрывается. Мины рвутся, жара - август. Многие наши залегли, я бросился вперёд, думал, там тоже бурьяны. А там оказалась первая немецкая траншея. Я в неё упал, выглядываю: дальше немцы сидят. Приложился по ним из винтовки. А позже выяснилось: я первым во вражескую траншею ворвался, вызвал у немцев панику.
На вопрос, что спасло его в войну, он говорит: "Счастье, судьба. Там на каждом шагу была смерть".
- Хотя, знаете, - задумчиво вступает в разговор дочь Виктора Никитича. - Бабушка моя рассказывала: провожая на фронт сыновей - папу и его брата, она решила их семейной иконой благословить. Папин брат был комсомольским активистом, не дался, убежал. А папа дался. Он вернулся с войны, а брат - нет. И вот бабушка всю свою жизнь себя корила, что не настояла тогда и второго сына не благословила.
Виктория ГОЛОВКО, Морозовский район
Фото автора.
Она пережила ад войны 
У войны не женское лицо. Воспоминания жительниц Дона, попавших на фронт