Уцелевшие в огне экспонаты гниют на чердаке
Уникальный анатомический музей при кафедре судебной медицины Ростовского университета был известен в России. О некоторых экспонатах писали европейские журналы.
Но последние четыре года здание в переулке Нахичеванском заперто. Наша редакция решила выяснить, что случилось с необычной коллекцией.
Поджог в пяти местах
Музей был открыт в 1929 году первым заведующим кафедрой Александром Шибковым и насчитывал около двух тысяч редких экспонатов. А потом Великая Отечественная, бомбёжка Ростова - и почти всё погибло в огне, спасли только пару сосудов. С них-то в восемьдесят шестом Вил Иванович Акопов, профессор кафедры судебной медицины, и начал составлять новую коллекцию. Дефицит в то время был жуткий. С большим трудом доставали реактивы и склянки для хранения органов с необычной патологией. Когда денег, выделенных начальством, не хватало, отдавали на это дело свои сбережения. Но потом вдруг случилась дежа-вю. Всё снова в огне...
2005 год. Ночью какие-то подонки подожгли кафедру, как позже установила экспертиза, в пяти местах. Акт вандализма? Заказ строительной компании, которой приглянулась земля, занятая музеем? Версии были разные, а ответ так и не нашли. И как бы там ни было, сгорели важные документы, схемы, сильно по.страдало здание. К счастью, сосуды с органами уцелели, но вопрос: надолго ли?
Раньше студентов наглядно обучали на сотнях заспиртованных экспонатов: младенцы с отклонением в развитии, бычье сердце у человека, голова в состоянии жировоска - естественная консервация... Но теперь демонстрируют лишь пятую часть былой роскоши - четыре ветхих шкафчика со склянками на подготовительном отделении для иностранных студентов, что между Нахичеванским и Крепостным переулками. Кафедру перенесли туда.
- А где же остальное? - спрашиваю я у Вила Ивановича.
- Основная масса сейчас гниёт без надлежащего ухода на чердаке бюро судмедэкспертизы. Но спасибо и на том, что место для них выделили, а не отправили сразу на свалку. Часть образцов хранится в соседнем корпусе, а некоторые разбились при переезде. Мы со студентами перевозили их аккуратно, буквально в руках каждый сосуд. Но всё равно уберегли далеко не всё.
Лекции читают в коридоре
Студенты очень помогли. Они не только вместе с преподавателем вывезли экспонаты из сгоревшего здания, но и по собственной инициативе помогли в обустройстве новой кафедры.
- Хотя это и кафедрой-то сложно назвать, - качает головой Вил Иванович. - Так, три комнатушки, а ещё коридор для занятий выделили. Вот представьте: читаю лекции в проходе, отгородившись куском ткани, чтобы было не так шумно. Я всегда перед парой в первую очередь прошу у студентов прощения за ужасные условия. А знаете, где храним наши анатомические схемы? Часть - в аудиториях, а что не поместилось там - в туалете (!). Другого помещения нам не дают. Мне просто стыдно.
Что будет дальше, неизвест.но. Обещают восстановить кафедру на прежнем месте и опять перенести туда музей, но дождёмся ли мы этого и доживут ли до того светлого часа дряхлеющие на чердаке экспонаты?
Анна ИВЧЕНКОВА Фото автора и В.Головко
"АИФ - КОММЕНТАРИЙ"
Виктор Николаевич ЧЕРНЫШОВ, ректор медицинского университета:
- Поджог - событие из ряда вон выходящее. На нас все нападают, мол, слишком долго восстанавливаем здание. Но вы войдите в наше положение. Денег на этот внеплановый ремонт не дают, приходится даже использовать внебюджетные средства. Например, нам выделили сумму на новую напольную плитку в хирургию, а мы вместо этого чиним крышу кафедры судебной медицины. Выкручиваемся как можем. А что касается нынешнего положения экспонатов музея, то Вил Иванович уж слишком драматизирует. Они содержатся в достойных условиях.
* * *
Игорь Акимович ТРЕТЬЯКОВ, проректор по капитальному ремонту:
- Ремонт идёт не такими быстрыми темпами, как хотелось бы, но, тем не менее, дело не стоит на месте. На восстановление кафедры уже затрачено более четырёх миллионов рублей. Мы реконструировали кровлю, подняли перекрытия. Надеемся, что к следующему году восстановим кафедру полностью и перенесём музей обратно. Но это ещё не точная информация, обещать ничего не берусь.
Тройное счастье обернулось двойной свадьбой 
Одна в поле воин. Как многодетная вдова борется с чиновничьими обещаниями