В хуторе Холодном Волгодонского района едва ли найдётся дом, в котором бы не было работ Николая Сидорука. Он оплетает праздничные бутылки с шампанским, делает вазы, кошёлки и даже стильные корзины, в которых можно хранить урожай. Но эта художественная работа для Николая Ивановича не только увлечение, но и спасение от одиночества.
Из села в город и обратно
Талант к лозоплетению открылся у Николая Ивановича в зрелом возрасте. До этого было не до художеств. Сидорук – украинец, родители переехали на Дон из Ровенской области в 1953 году вместе с другими земляками по программе переселения.
В наших краях Николай отучился, отсюда призывался в армию, затем встретил в городе первую жену. Родилась дочка, но молодые ужиться так и не смогли – расстались.
– Десять лет я проработал в Ростове водителем: вначале на пескоразбрасывателе, потом перешёл на мусоровоз, там условия были неплохие. Ну, а позже сестра познакомила меня с девушкой, которая стала мне второй женой – у неё здесь, в хуторе, жила мама, которая тяжело болела, надо было её досмотреть. В 1984 году мы переехали, и начал я работать как хуторской: то скотником, то на свинарнике, потом пошёл в рисоводы. Теперь уже 12 лет на пенсии – жена умерла, я один. Чего мне одному делать? Плету лозу…
Плести Николай начал давненько. Жена ещё была жива и выписывала журнал «Крестьянка», там были картинки с азами и техника. Сидорук попробовал, понравилось. А дальше на глаза стали попадаться тематические публикации и журналы. После Николай Иванович стал уже сам искать книги по лозоплетению – сегодня у него дома тематическая целая библиотека. А в голове столько специальных, узких знаний, что впору преподавать народные промыслы.
– Лозу можно брать в любое время года, но самой лучшей считается та, что перед зимой, когда листья опадут, – делится секретами он. – Крашу я её, вываривая в луковой шелухе. А после сушки храню в сарае или доме, чтобы не испортилась – материал-то ценный, с ним обращаться надо с пониманием…
…Но у них телефоны
Домашняя утварь из лозы разлеталась быстро: кто-то хотел корзинку для того, чтобы носить куличи на освящение, кто-то корзину для хранения овощей. Так что все зимние вечера Николай Иванович коротал за плетением. Сядешь набирать первые ряды, вначале мыслей никаких – концентрируешься, а когда дело пошло, пошли и воспоминания: то про службу в армии – самый любимый период Сидорука, то про жену-покойницу. Когда Николай о ней думает, глаза влажнеют. Жили ведь они хорошо, в понимании и уважении. И поддерживали друг друга – хоть в увлечениях, хоть в чём другом, за что ни возьмись.
Но в последние годы на Клавдию посыпались напасти: инфаркт, сахарный диабет, высокое давление. И вот, десять лет назад, как отцвели тюльпаны, она пошла их срезать. День был жаркий, Николай Иванович всё гнал жену в холодок, а она спешила закончить дело – копошилась под палящим солнцем. В итоге – приступ. И всё.
– Если бы не лоза, то кто его знает, чем бы я жил? Дочка далеко, дети во втором браке у нас не родились. Соседских ребят приглашал, хотел научить плести, но им неинтересно – тут же сидеть надо, вникать. А у них телефоны... Если бы в городе жил, там людей побольше, кружки для детей всякие – пошёл бы преподавать с удовольствием. А тут никому не надо.
На долгую память
Здесь Николай Иванович немножко лукавит: надо, просто пока не нашёлся такой же, как он, рукастый и увлечённый человек. А работы Сидорука мало того, что есть в каждом дворе, так и разъехались по всему югу России. Большая напольная ваза укатила даже в Санкт-Петербург. Работает мастер неспешно, аккуратно. И постоянно стремится к совершенству: любит, когда у него прутик к прутику, чтобы со стороны казалось, что это машинная вязка.
При этом за рублём Сидорук не гонится, да, если честно, на таком деле нельзя озолотиться: продал пару корзин и тут же они ушли – на бензин или сигареты. При этом в городе корзины стоят приличных денег – этностиль, модное направление. Берут их хорошо.
Николай Иванович думал, раз берут, то и качество у магазинных корзин куда выше. Когда был в Волгодонске, зашёл посмотреть, оказалось, мама дорогая! Топорная работа, штамповка на поток – даже обидно за лозоплетение.
Николай Иванович не халтурит. И для себя не только нарезает ивовые прутья в тайных местах (секрет так и не выдал), но и высадил лозу около дома на клумбе: вот так плетёт-плетёт – не хватило чего или по размеру не подошло, вышел за калитку и нарезал сколько надо. Вернулся и засел до глубокой ночи.
И хоть и зрение падает, и руки уже не те, а нет, от лозы уже не уйдёшь. Она и ремесло, и душевное отдохновение, и душеприказчик, знающий все Николаевы тайны.
Вот только бы найти ученика, передать мастерство и оставить на этой земле после себя что-то важное. А это важное, потому что нынешний мир поворачивается не только к технологиям, но и к своим корням – к жизни вдалеке от городов. Где молоко пахнет молоком, помидор – южным солнцем, а из свежевываренной в луковой шелухе лозы выходят корзины, в которых долго-долго хранится осенний урожай. И память о наших предках…
