Примерное время чтения: 6 минут
1487

«Мы жили в землянке». О Ростове вспоминает знаменитая Зинаида Шарко

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 34. "Аргументы и Факты" на Дону 20/08/2014 Сюжет Знаменитые жители Дона
Кадр Первого канала / «Первый канал»

Легенда питерского БДТ Зинаида ШАРКО поделилась с «АиФ на Дону» своими воспоминаниями о Ростове - городе, где она родилась (14 мая 1929) года и где прошло её детство.

Первая трагедия

- Мы жили в Ростове-на-Дону, в посёлке Ростсельмаша, в самом крайнем доме, - вспоминает Зинаида Максимовна. - Дальше уже начиналась роща. Но воспоминания тех лет для меня самые памятные, потому что именно в Ростове я узнала горький вкус жизни.

В театре я сыграла целый ряд трагических ролей, но первая трагедия случилась в детстве - в том самом посёлке Ростсельмаша.

Расскажу по порядку... Меня частенько посылали за квасом или за хлебом в «дальний магазин», и путь мой проходил через школу. Я с вожделением и затаённым дыханием останавливалась и подолгу наблюдала за детьми, играющими во дворе на переменках. А если шли уроки, я забиралась на лавочку и жадно смотрела в эти просторные классы, где сидели ученики и необыкновенно красивая учительница что-то им рассказывала. А было мне уже целых пять лет!

Школа стала моей страстной мечтой и тайной.

И вот я стала ходить к школе как на работу. Я приходила к началу занятий и уходила с их окончанием. В конце концов меня разоблачили, тайное стало явным. Мама договорилась с директором школы.

И наступил мой день, мой праздник! Боже мой! Что со мной творилось! Такого восторженного волнения и готовности к радости я, наверное, не испытывала ни перед одной премьерой за всю свою долгую счастливую жизнь в театре.

Мне купили настоящий портфель, настоящую чёрную чернильницу, красивую, как пасхальное яичко, настоящую взрослую ручку с пером №86. В мои белые волосы вплели громадный белый бант в красный горошек, одели в крепдешиновое платье с вышивкой: мама сама сшила и вышила крестиком. Дедушка привёз из Новочеркасска нарядные-пренарядные сандалики. И я пришла в школу!

Меня посадили за парту с удивительной девочкой Таней. Я всё написала на первом уроке, я всё сосчитала на втором, я всё время тянула руку выше всех, готовая ответить на любой вопрос, от счастья я была в состоянии невесомости.

И вдруг после четвёртого урока учительница попросила всех остаться и объявила, что в классе случилась большая неприятность: у Клавы из раздевалки пропали калоши.

Ещё не выйдя из состояния эйфории, я вдруг услышала: «Так это новенькая взяла. Пока её не было, у нас ничего не воровали».

Мир тяжестью Галактики обрушился на мою бедную голову с глупым белым бантом в красный горошек. Слово «воровали» пронзило меня от макушки до пяток и пригвоздило к полу.

Потом мне рассказали, что мама пришла за мной. Три дня я пролежала в бреду и шептала: «Мамочка, возьми мои новые резиновые ботики с серебряными пряжками, отнеси в школу и отдай Клаве».

Так жизнь преподнесла мне урок «на всю оставшуюся» - неприятие несправедливого обвинения и бессмысленного зла. А неприязнь к школе осталась у меня надолго.

Колоритная донская казачка

- Домик наш был с глиняным полом (потом я узнала, что это называется землянкой), - продолжает актриса. - Это мне очень нравилось, потому что, приходя с жаркой улицы в дом, я разувалась и ходила, как бабушка говорила, босичком, ощущая приятную прохладу земли. Рядом была роща. Её я запомнила потому, что на Троицу мы с бабушкой туда ходили, приносили мешки душистого чабреца и усыпали травой весь пол. Ещё помню за рощей железную дорогу, по ней без конца шли поезда.

Бабушка моя - колоритная донская казачка, которая до конца своих дней так и не научилась говорить по-русски. Изъяснялась на украинском с примесью какого-то ядрёного диалекта. Всю жизнь она была очень набожной, соблюдала все церковные обряды, посещала все службы, у неё в комнате стоял целый сундук нарядов на все случаи церковных праздников. Однажды я спросила у нее: «Бабуля, а Бог есть?» И своим ответом бабушка сразила меня наповал:

- Та ничого там нэмае.

И я, будучи верующей девочкой, спросила:

- А зачем же ты всю жизнь ходила в церковь?

- Та як чого? Щоб сэбэ показаты та на людэй подывытысь.

Дед Максим и зайцы

- Какими запомнились мне донские жители? - переспрашивает Зинаида Шарко. - Вот как мой дед Максим - главный герой детских воспоминаний. Однажды по осени горела степь. Полыхал и остров невдалеке от города. Дед и его славные пожарные огонь ликвидировали, но всё на этом острове выгорело. И когда они отплывали, увидели: весь берег усыпан зайцами. Дед, сохранив видимость мужественного начальника, вместе со всеми переправился на городской берег, а потом взял свою лодку и за ночь, как дед Мазай, перевёз всех зайцев на соседний зелёный остров, а пятерых самых крохотных зайчат привёз домой, соорудил им во дворе загончик, а когда они подросли, мы сели в «газик» и повезли его подопечных в рощу. Там их выпустили. И зайчатки ещё долго бежали вслед нашей удаляющейся машине. Дед сидел за рулём, изредка оборачивался, скрипел зубами и вытирал слезы. А я делала вид, что ничего не замечаю.

И вот этот самый дед Максим был страстным, одержимым, сумасшедшим охотником, с полной, почти профессиональной, экипировкой - ружьё, патронташ, сапоги, рюкзаки, какие-то капканы, сети, сачки, свистульки-приманки и много-много всевозможных снастей. Конечно, это снаряжение я помню плохо. Но слово «охота» поселилось в нашем доме. С охоты он всегда привозил мне горбушку хлебца «от зайчика» и почему-то капустную кочерыжку «от лисички». Но ни разу в доме я не видела ни одного неопровержимого охотничьего трофея - рогов или копыт.

Правда, внушительные куски мяса он привозил непременно. И тогда эта добыча торжественно зажаривалась и даже коптилась под его чутким руководством, сопровождаясь захватывающими рассказами о том, как кабан пошёл прямо на него, потом была рукопашная, и он уже мысленно прощался с нами, но тут вовремя подоспел подлец Жорка, который где-то замешкался, но в критическую минуту всё-таки оказался рядом... И так до бесконечности.

В этих донских «охотничьих» рассказах все детали были предусмотрены: туши разделывались на поляне, каждая часть зверя разыгрывалась по принципу «это кому, а это кому?» И почему-то и голова, и шкура, и лапы, и рога, и даже хвост доставались то Жорке, то Генке, то ещё кому-то из собутыльников, но никогда деду Максиму.

Только умная мама, когда начиналась торжественная трапеза, философски замечала: всё-таки мясо всех животных одинаково и ничем не отличается от говядины или свинины.

На это дед устало и безнадёжно возражал: «Ну что взять с глупой женщины?» Но однажды всё-таки его закадычный дружок Жорка проболтался, что мясо приобретается в станице по пути «на охоту». Дед надолго исключил Жорку из своих друзей: ещё бы! Тот испортил ему многолетний розыгрыш...

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах