- Ну же! Ну же, родненькая моя! Давай! - лысый солдатик, который ещё несколько минут назад скалился и травил анекдоты, испуганно давил на газ. Тяжёлая машина урчала, хрипела, но с места не двигалась. - Мамочки, что же делать?! Я не хочу умирать...
Снаряды над головой
Он упал на руль и затрясся в беззвучном плаче. Сосед водителя, такой же испуганный и несмышлёный новобранец, ещё крепче прижал к груди тяжёлый автомат и сквозь щёлку в завешенном бронежилетом окне пытался оглядеть местность. В заглохшем на горной дороге «ЗИЛе» был и третий пассажир - связистка Анжела Мандажи. Между ней и молодыми подчинёнными была разница в двадцать лет. Значит, она могла бы быть их матерью... А мать нашла бы нужные слова, чтобы успокоить и подбодрить, хотя самой в пору умереть от страха...
- Слушай мою команду! - жёстко произнесла она. - Сейчас выходим из машины и ищем поломку.
Солдаты не шелохнулись. Тогда Анжела тихо добавила:
- Мы останемся живы. Я обещаю!
Пока парни ковырялись в капоте, она встала у самого края дороги и, еле шевеля губами, прошептала: «Отче наш, иже еси на небеси...»
Там, за горами Южной Осетии, свистели снаряды. Здесь, на просматриваемой как на ладони дороге, их в любой момент могла подкараулить пуля снайпера. Но приказ высшего командования был сух и жёсток: сошедшие с дистанции машины остаются на обочине и ждут помощи. А помощь могла прийти и на следующий день, и позже...
Надеяться оставалось только на Бога.
- И Бог услышал нас. Спустя несколько часов машина завелась, и мы добрались до границы Цхинвала. Там уже были наши. Это случилось 9 августа 2008 года - моя крайняя («последняя» у нас не говорят) военная командировка, - перелистывает фото в телефоне Анжела Мандажи. - И самая трудная. Казалось бы, такая короткая война - три дня всего. Но за это время я ещё несколько раз чудом оставалась жива: один снаряд пролетел в метре от меня, когда я готовила на полевой кухне чай; потом мы на машине чуть не сорвались в ущелье; а уж сколько пуль над головой просвистело! Кстати, двух наших офицеров спас ... холодильник: пуля залетела в палатку, ударилась о железо, отлетела вверх и застряла в брезентовом своде. С двух сторон от холодильника стояли кровати, на которых спали ребята...
«...Чтобы жизнь прожить не зря»
Таких историй в памяти старшего прапорщика Мандажи бесчисленное множество. Оно и понятно - женщина побывала во всех горячих точках последнего двадцатилетия. В её командировочных листах отметки о службе в Моздоке, Ханкале, Грозном, Цхинвале...
- Зачем я просилась на войну? - задумывается она. - Наверное, потому, что хотела чувствовать себя нужной. Сидеть в штабе на телефоне и губы мазать - это не по мне. Хочу, чтоб жизнь не прошла зря...
Именно с этой мыслью двадцать лет назад выпускница ветеринарного техникума Анжела постучала в дверь военкома. Говорила долго и путано - о мечте служить, о любви к людям и Родине. В конце её выступления тот улыбнулся и произнёс: «Голос у тебя хороший. В связистки пойдёшь?»
- Когда можно начинать? - выпалила она.
Молодой сотруднице дали обшарпанную комнату в военном общежитии, начислили смешное по тем временам денежное довольствие, но она была счастлива. Несколько лет проработала в тылу, отучилась на прапорщика. А потом наступил 1995 год.
Для первой чеченской компании набирали добровольцев. Среди записавшихся на войну была и связистка Мандажи, но в местном штабе командировать в Грозный её отказались, отправив во Владикавказ.
- Было мне тогда двадцать четыре года. И приехала я в первую командировку со всем своим приданым: в одной руке чемодан, в другой новенький телевизор - первая крупная покупка, с которой я не могла расстаться, - улыбается Анжела. - Только смотреть там мне его уже было негде и некогда. Сразу из Владикавказа меня отостали на полгода в Чечню. Телефонисткой...
Свой парень
Железный вагончик, на крыше которого летом можно было жарить яичницу, а зимой было настолько холодно, что стёганое одеяло примерзало к стенке. Полтора литра воды в сутки на человека, трёхчасовой сон под взрывы снарядов. Но самое страшное - это постоянное ощущение того, что завтра может уже не быть. Таким запомнились Анжеле Мандажи первые военные месяцы...
- Но там я впервые почувствовала настоящий вкус жизни, поняла её цену, - вспоминает старший прапорщик. - И поняла, что я на своём месте: я ж по характеру прямая, как угол дома, и никаких этих женских штучек у меня в характере нет. В мирной, тыловой жизни надо как-то юлить, придумывать что-то про себя, стараться понравиться, а там всё как на ладони - либо ты человек, либо нет. А мужчина ты или женщина, уже неважно...
И это «неважно» закрепило за Анжелой репутацию своего парня.
Вскоре из связисток она перешла в военно-полевые повара («Готовила, ребята упросили»), а потом взвалила на себя ещё и должность массовика-затейника («Война войной, а дни рождения у ребят никто не отменял! Тем более, что этот день рождения может быть последним»). Офицеры знали, что ей можно излить душу или одолжить денег до зарплаты, но мало кто замечал миловидное лицо и хорошо «закамуфлированную» женскую мягкость.
А время шло. Анжеле исполнилось 30, затем 33, 35, 39... Подруги выходили замуж, разводились, снова выходили, рожали детей, у некоторых даже появлялись внуки...
- А я была одна в огромном мужском коллективе, но замуж выходить было не за кого. Да я, если честно, и не хотела. Я ведь этих мужиков в таких ситуациях видела, что точно понимала: надеяться можно только на себя, - говорит Анжела.
«Я не такая, я жду трамвая...»
...Но в её неспокойную жизнь вмешался случай. Два года назад комбат Аксайской части, где и сегодня служит Мандажи, отправил её в Ростов за ж/д билетами. В кассе попросили подойти за заказом через несколько часов. И чтобы как-то убить время, женщина решила спуститься на набережную и покататься на речном трамвайчике. Народу было немного - пришлось присесть на лавку и ждать заполнения судна.
- Девушка, вы не меня ждёте? - раздался откуда-то сверху приятный голос.
- Иди куда шёл, - резко оборвала Анжела и уже более миролюбиво добавила: - Я не такая, я жду трамвая!
Обладатель баритона исчез. И появился уже на трапе судёнышка. Всю прогулку он пытался разговорить суровую даму. Но она была насмешливо высокомерна. На помощь ухажёру поспешила даже погода: пошёл сильный дождь. И воинственной амазонке ничего не оставалось, как принять приглашение укрыться под зонтом. В конце прогулки Николай (так звали нового знакомого) всё-таки выпросил у Анжелы телефон и пригласил её вечером в ресторан на ужин.
- Почему вы так сопротивлялись ухаживаниям? - удивилась я.
- Потому что мне не семнадцать и я не худышка модельной внешности, чтоб так за мной бегать. А тут по телеку то одного альфонса показывают, то другого. Откуда мне знать, что у этого типа на уме? Поэтому на втором свидании я проверила у него паспорт, - иронично улыбается Анжела. - И расспросила о прошлом. Он мне всё про недавний гражданский брак рассказывал, а я ему сразу в лоб: «Называй вещи своими именами - вы были сожителями. А сожитель - это не муж и не любовник. Меня такое проживание не устраивает...»
Спустя три дня после этой встречи Николай сделал Анжеле предложение. Уверял, что влюбился с первого взгляда. После «допроса с пристрастием» всё-таки сдалась.
Они вместе уже два года.
- Первое время было очень трудно. В сорок лет начинать новую жизнь, да ещё и с моим характером... Думала, зачем мне эти семейные проблемы?! Но сейчас копья пообломали, вроде и неплохо живём. Коля, слава Богу, невоенный. Работает в большой фирме кладовщиком. А совсем скоро нас будет трое, - поглаживает округлившийся живот женщина. - Думаю, надо завязывать с армией, выходить на пенсию, воспитывать сына и искать себе спокойную работу...
- Не заскучаете на спокойной работе? - с недоверием спрашиваю я.
- Не знаю, - задумалась старший прапорщик Мандажи. - Но надо же когда-нибудь начинать...
Дорожный роман длиною в 12 лет