Далеко за океаном решалось, приедет ли на Дон сказочное богатство, история появления которого заставляла вспомнить восточные сказки, а попытки его обретения казались сродни детективу.
«Я, армянин из города Амадана, в настоящее время проживающий в Индии, в городе Калькутте, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю половину всего своего состояния на благоустройство армян города Нахичевань Азовского уезда Российской империи. Две доли из них - школе, две - больнице, две - дому нищих и ещё две - детскому приюту в искупление моих грехов и в утешение моего народа, чтобы там, среди них, осталась моя память», - в мае 1794 года на листе веленевой бумаги с водяными знаками записал купец Масес Бабаджанян.
Завещание Масеса
Калькуттский богач, наживший состояние на торговле чаем и пряностями, никогда не был на Дону и вообще плохо представлял, где находится искомый уезд. Ум старого купца был полон других мыслей: только что почта доставила ему письмо из далёкой России. Незнакомые братья по крови и вере писали, что Божия милость наконец снизошла на многострадальный армянский народ. Российская императрица Екатерина Великая, да продлит Господь её дни, взяла армян под свою руку, разрешив переселиться из мусульманского Крыма на христианский Дон, основав там город. И теперь ему, названному в честь древнего поселения Нахичеванью-на-Дону, требуется помощь. Не могли бы индийские соотечественники прийти на выручку своим далёким армянским соплеменникам?
Увы, о решении Бабаджаняна донские армяне не узнали: то ли сам купец за старостью лет запамятовал известить наследников, то ли почта недовезла через два океана его ответное послание. Лишь спустя двадцать шесть лет, когда благотворитель уже давно лежал в могиле, сведения о завещании дошли до России. Нахичеванцы пришли в восторг. Только по самым скромным подсчётам, причитающаяся им доля наследства оценивалась в сто тысяч рупий - деньги по тем временам просто огромные. К тому же Нахичевань могла регулярно получать ренту с остающегося в Индии имущества, что само по себе обеспечило бы её бюджет на века. Магистрат отослал в Калькутту письмо: мол, готовы принять наследство, грузите рупии бочками. Однако ответа так и не пришло. Управлявшие Индией англичане совсем не по-джентльменски оставили запрос без внимания. Ехать же и разбираться с британцами на месте не нашлось ни охотников, ни возможностей. Разговоры о несметных сокровищах, которые способны превратить Нахичевань в земной рай, ходили по городу ещё несколько десятилетий, пока не превратились в сказку, которой армянские бабушки убаюкивали на ночь своих кареглазых внучат.
Англичанка гадит
Доподлинно неизвестно, когда услышал эту легенду сын бедного нахичеванского ремесленника Лазаря Налбандяна. Однако повзрослевший Микаэл отнёсся к ней со всей серьёзностью. Талантливый поэт и философ, просветитель и неистовый революционер, Налбандян в 1859 году опубликовал в своём журнале статью об индийском наследстве. Пылкому публицисту удалось так зажечь земляков, что нахичеванцы готовы были идти до конца в споре с зажавшими чужое добро альбионцами. Возникал лишь один вопрос - кто отважится поехать в далёкую Индию и отстоять интересы родного города? Конечно же, первым вызвался сам Налбандян. В начале 1861-го он отправился в путь.
Поколесив по Европе и получив нужные документы в британском МИДе, Налбандян спустя несколько месяцев прибыл в Калькутту. Местные армяне, которых в Индии проживало немало, всем сердцем поддерживали нахичеванцев, однако возможность обретения наследства оценивали крайне низко. Ведь британский управляющий Кулькуттой Чарльз Хагг, держащий невостребованный капитал Бабаджаняна в местном банке, ежемесячно получал проценты с огромного вклада и вряд ли добром захотел бы лишиться такой кормушки!
Оставалось одно - судиться. За короткое время изучив всю запутанную подноготную английского судопроизводства, Налбандян двинулся в суд.
В суде Хагг рвал и метал. Английский администратор доказывал, что за давностью лет русские не имеют никакого права на имущество покойного купца, да и вообще отдать огромное богатство варварам, с которыми империя только-только закончила воевать, значит, ущемить национальные интересы Британии! Однако судьи лишь развели руками: согласно законам, воля завещателя является священной, так что хочешь не хочешь, а положенную часть купеческого наследства и причитающиеся истцу проценты за пользование имуществом и деньгами в течение шестидесяти лет придётся отдать. Единственной уступкой Хаггу стало предоставление многолетней рассрочки на выплату основного долга.
Получив единовременно часть наследства, Налбандян отправился в обратный путь.
Не счесть алмазов...
Рента из Индии исправно приходила в Нахичевань в течение многих лет, где специально созданный попечительский совет использовал её, как и завещал Бабаджанян, на пользу всех жителей города. Однако в начале XX века поступления неожиданно прекратились. Повторно разбираться с британцами в Калькутту по поручению городской общественности отправился доктор Бедельян. Гонцу снова пришлось идти в суд, который опять признал законное право нахичеванцев на купеческое наследство. Долговые выплаты вскоре поступили в Русско-Азиатский банк Ростова. На эти средства были построены школы, приюты, больницы, благоустраивались городские улицы. Впрочем, самым большим памятником купцу стала гостиница «Московская», инвестировать часть наследства в строительство которой нахичеванцы решили для приумножения благотворительного капитала. Именем пламенного Микаэла Налбандяна названа улица в нынешней Нахичевани, а сам он с почётом покоится у стен святого для донских армян храма Сурб-Хач.
Деньги из Индии Нахичевань получала вплоть до 1917 года. Грянувшая революция вместе с обломками старого мира смела и обязательства британской стороны выплачивать долг. Тем более что получать деньги вскоре стало некому - в начале двадцатых самостоятельный город Нахичевань прекратил своё существование, влившись в Ростов. Ещё спустя несколько десятилетий покинули Южную Азию колонизаторы-британцы. А требовать с «дорогой Индиры Ганди» и дружественного индийского народа выплат по старинному завещанию советским властям, даже знай они о существовании наследства, было неловко.
Впрочем, не исключено, что эта история не закончена. Время от времени в армянской общине возникают идеи попытаться получить остатки купеческого капитала, проценты на который продолжали накапливаться все эти годы. Надо лишь отыскать его и правильно составить претензию, а там уж международный арбитражный суд в Стокгольме разберётся, кому чего и сколько причитается. Ведь денег, скопившихся за девяносто лет, хватит, чтобы полностью преобразить Нахичевань, как завещал двести лет назад индийский купец.
Как в донских судах мирят противников 
Донской Данила-мастер. Как вдохнуть душу в цветок из камня 
«Человек мира» Андрей Понкратов: Тоска по родине ничем не лечится. 
Treol: Идей должно быть больше, чем одна; цели - дальше,чем 10000 «лайков» 
Мармеладное сердечко. На что делает ставку ростовчанка-банкир