Посёлок Садки, что в Весёловском районе, на первый взгляд ничем не отличается от других донских хуторов. Убегающие за горизонт поля, серые фермы, придорожные домишки с облупившейся краской. Вот по раскисшим после дождя колдобинам, оставляя за собой клубы дыма, тащится трактор. За ним в фуфайке и резиновых сапогах подгоняет стадо коров селянин. Всё как в обычном селении, кроме одного: большинство жителей здесь заключённые.
У каждого из этих трактористов, пастухов, дояров своя горестная история. Кто-то получил срок за ошибку на дороге, результатом которой стала чья-то жизнь, кто-то - за неуплату алиментов, за кражу, за распространение наркотиков.
По сравнению с обычной колонией здесь, в колонии-поселении N 8, конечно, рай. Дважды в день проверка, а всё остальное - личное время. Можно выбрать работу по душе, заниматься творчеством, спортом, а со временем за хорошее поведение разрешается и вовсе снять неподалёку от колонии квартиру, где можно чувствовать себя свободным человеком. Почти свободным...
Врачебная ошибка
Именно так в одном из сельских домиков с недавних пор живёт Олег Бородин. Олег Владимирович - кандидат медицинских наук, врач высшей категории. Когда-то он был и военно-полевым врачом, потом работал на "скорой помощи", затем стал главврачом районной больницы. Помимо хорошей работы, у него было то, что делает человека по-настоящему счастливым: любимая жена, трое детей, четверо внуков, дом, друзья, отпуск у моря...
Было... До августа 2007 года.
- Если бы можно было отмотать время назад, если бы... - начал свой рассказ Олег Владимирович.
Тот день он помнит до мелочей. На своей машине вёз жену из гостей домой. Вдруг навстречу от остановки неудачно вывернуло старенькое авто. Олег резко дал по тормозам, удар - и машину вынесло на встречную, по которой мчался ещё один автомобиль. Ещё удар...
Из четверых участников автокатастрофы выжили только двое - Олег Бородин и водитель старого авто. Водитель, ехавший по встречной полосе, погиб на месте. Спасти свою жену врач тоже не смог...
В комнате, где мы беседуем, на столе лежат местные газеты. Стараясь остановить подступившие слёзы. Бородин невидящим взглядом скользит по пожелтевшим заголовкам: "Казённый дом", "От сумы да от тюрьмы...", "Письма на волю"...
- Мой духовник сказал, что не нужно ни на кого держать зло. Нужно собрать волю - жить и делать добро, иначе на том свете мы с женой не встретимся. И я стараюсь... Ведь для меня эта встреча - самое главное, - врач снова отводит взгляд и замолкает.
Здесь, в Садках, Олега Владимировича уважают. Конечно, к врачебной практике осуждённый сейчас вернуться не может, но в дельном совете сидельцам и в помощи врачам санчасти он никогда не отказывает.
- Постоянно говорю нашим парням, чтоб мыли руки. Ругаю даже! Ведь отсюда все желудочно-кишечные заболевания, - Бородин обстоятельно рассказывает о бактериях, болезнях и вскоре переходит к воспоминаниям о своей недавней практике в больнице. - Знаете, у меня в кабинете несколько лет лежал новый медицинский справочник: всё не было времени прочесть его. А тут прочёл. Сейчас газеты медицинские покупаю, знакомлюсь с новинками, что-то полезное выписываю для себя. Времени теперь куча...
Часто в Садки приезжают дети Олега Владимировича, но от свиданий с внуками он отказывается:
- Не могу пока. Больно. Мой младший, Женька, когда был здесь, всё спрашивал, что это за место, где находится дед, почему домой не возвращается. А что я могу ответить?.. Больно.
Расплата за кураж
- Каким бы ты ни был хорошим парнем, за ошибку всегда придётся платить, - так начал свой рассказ ещё один обитатель колонии-поселения - Владимир Красюков.
Володе двадцать восемь лет. Но это по паспорту. А по сути событий, которыми была наполнена жизнь этого мальчишки (на вид ему не дашь больше двадцати), хватило бы на несколько судеб. Лётное училище, служба в спецназе ("Хотел поступить в институт, но мама осталась одна - нужно было семью кормить"), войны, ранения, два ордена Мужества, благодарственное письмо, подписанное Президентом...
- За что награды? О войне я разговоров не веду. Извините, - отрезал Владимир. - А сюда попал по собственной глупости.
Вытянуть из Володи, что же скрывается за глупостью, оказалось не так просто. Каждое слово о прошлом давалось ему с трудом. Мол, вернулся домой, пытался устроиться в мирной жизни. Но с одной работы сократили, на второй платили копейки. Боевые закончились, нужно было как-то выживать...
- А я не смог. Ну и пошёл по наклонной. Потом угнал ларёк с курами-гриль. Дали мне срок условно, без права выезда. Но я сорвался к товарищам в Питер. На хорошую работу устроился, девушку там нашёл. Только вроде жизнь стала налаживаться, как меня забрали. Вот и всё, - опустил глаза Владимир. - Здесь занимаюсь спортом, я же кандидат в мастера спорта по боксу, стараюсь держать форму. Мне ещё чуть-чуть осталось - полгода всего. Выйду - в институт поступлю...
По мнению сотрудников колонии, Володя Красюков может выйти и раньше: за примерное поведение его документы уже отдали на рассмотрение о досрочном освобождении. А пока в колонию к осуждённому Красюкову приходят письма от любимой девушки. Она ждёт, а значит, скоро всё будет хорошо. Володя в этом уверен.
Счастливое заключение
Об этих необычных сидельцах в Садках до сих пор вспоминают с теплом. Ведь с их появлением тихие вечера восьмёрки превратились в настоящие празднества.
Несколько лет назад во дворе колонии-поселения появились двадцать девять индусов. Бедные парни из индийской глубинки отправились на заработки в Европу, но дальше русско-украин.ской границы нелегалы не дошли.
Первое время для руководства колонии зарубежные осуждённые стали настоящей проблемой, ведь никто из них ни слова не понимал по-русски. Поэтому правила поведения сотрудникам колонии приходилось им объяснять чуть ли не на пальцах. Потом нашли выход: начальник объяснял, что нужно сказать знающему азы английского языка осуждённому, тот передавал единственному знакомому с английским индусу, тот уже то, что понял из этой беседы, переводил на хинди. Получалась не беседа, а игра в испорченный телефон.
Из-за этого языкового барьера в колонии случалось немало курьёзов. Но один случай запомнился служащим восьмёрки больше всего.
Несколько дней подряд пятеро иностранцев исправно ходили в столовую, отсиживали там положенное время и, не притронувшись к пище, уходили. Местные долго ломали голову, что не так, ведь ферма своя - мясо свежайшее, молоко. Но индусы, глядя на еду, только улыбались и кланялись. Догадка пришла неожиданно: может, сидельцы - вегетарианцы? Оказалось, действительно так. Тогда для иноземных гостей пришлось разработать специальное меню.
- Им у нас очень нравилось, - вспоминают служащие колонии. - Ведь ребята-то бежали на заработки от нищеты. А тут бесплатное питание, душ, кровати отдельные, комнаты тёплые. А когда на Новый год ёлку наряжали и в снежки играли, так они тут вообще вокруг этой ёлки несколько дней в восторге бегали. Мол, у них таких праздников не бывает.
В Садках экзотичных сидельцев полюбили за добрый нрав. Да к тому же работали индусы так, что нашим бы поучиться, а вечерами пели свои мелодичные песни, танцевали, устраивали представления.
Так что, когда иссяк срок заключения, обитатели Садков провожали индийских братьев со слезами, но и те признались, что этого счастливого заключения никогда не забудут. Так что кому тюрьма, а кому...
Светлана Ломакина Фото автора
"Муж всегда прикроет меня от пули"