"Детство врезается в нас как наскальные рисунки. Таганрог - яркий рисунок моей жизни", - скажет незадолго до смерти Михаил ТАНИЧ, замечательный поэт-песенник, автор хитов "Текстильный городок", "Погода в доме", "Комарово", "Чёрный кот", "Ходит песенка по кругу" и др. 15 сентября знаменитому поэту исполнилось бы 85 лет.
Его детство и молодость прошли на Дону, здесь он окончил институт, написал свои первые стихи, признался в любви, но здесь же почувствовал и горький вкус жизни, когда за нелепую фразу был арестован и отбывал наказание в Богатяновской тюрьме.
Романтик в военной шинели
В домашнем архиве Танича сохранилась фотография. Парень в перешитой шинели и блатной кепочке стоит на палубе небольшого парохода, плывущего из станицы Багаевской в Ростов. Это будущий архитектор, студент Ростовского инженерно-строительного института Миша Танич. Снимок сделан апрельским утром 1947 года. Студенту 23 года. Он полон сил и надежд, что однажды построит что-нибудь грандиозное. И весенний воздух опьянял молодого романтика. Эта фотография была особенно памятна Таничу, поскольку сделана наутро после бессонной ночи признаний в любви, слёз и поцелуев.
А дело было так. Михаил со своим ростовским другом Никитой Буцевым отправился в станицу Багаевскую, где жили родители Никиты. Когда уже все раки были съедены, ребята вышли на пристань ждать пароход. Но пароход почему-то "плевал" на расписание и на протяжении долгих часов не появлялся на горизонте. Чтобы не мёрзнуть, друзья попросились переночевать к молодой казачке, которая жила в большом доме неподалёку от пристани. И вдруг Михаил почувствовал, что эта девушка - мечта его жизни. Любовь была неловкой, застенчивой ("мы же почти незнакомы!"), как следствие разговоров... до чего могут договориться мальчик и девочка на рассвете тёплого весеннего месяца?
И ещё эта фотография напоминала Таничу о последнем счастливом глотке его молодости. Через несколько дней - 30 апреля Мишу арестуют. Но пока он, ничего не подозревая, плывёт на пароходе в Ростов с сумками, набитыми рыбой. Сытный обед воспринимался как счастье, поскольку послевоенный Ростов ещё жил по карточкам, а отец Никиты Буцева заведовал продуктовым магазином "Рыбкоопа" в станице Багаевской. Можно представить, как принимали в казачьем доме единственного сына. К завтраку вносили из погреба каймак в глечиках. К обеду были казачий борщ и жареный сазан. А днём на мотоцикле ребята ездили ловить раков, а вечером женихались, неуклюже ухаживая за местными девицами, щёлкая семечки.
Возвращаясь в то утро домой, Михаил знал, что его ждёт подготовка к майским праздникам, а затем - счастливая жизнь после окончания института. Единственное, о чём он не знал, так это об аресте.
"Расстреливали в тот же день"
Ещё до войны кровавая рука ежовщины оставила следы на семье Михаила Танича. Сначала посадили Мишиного папу - коренного таганрожца, заведующего коммунальным хозяйством города. Кстати, он был блестящим знатоком истории и часто сравнивал Таганрог с Петербургом. Вероятно, это возвышенное отношение к окружающему миру передалось и Мише: уже в школьные годы он начнёт писать стихи, а Таганрогу посвятит такие строчки:
С пятачка Над Каменною лестницей - Напросвет - морская глубина! Утром При большом воображении Греция - прищуришься - Видна!
В 1938 году отцу Михаила Танича, как говорится, пришили дело, придравшись якобы к незаконной растрате социалистической собственности.
После отца в тюрьму повели и маму. Правда, через год её выпустили, но... с ограничением в правах и со справкой, что муж её получил 10 лет без права переписки. Хотя мужа уже давно не было в живых. Михаил это понял много позже, незадолго до смерти записал в своём дневнике: "Сталин вообще относился к нашим людям плохо. Он придумал врагов народа и был руководителем страны врагов народа. Все были враги народа. Недавно я побывал с гастролями в Таганроге и в Ростове (2006 год. - Ред.), мне подарили книжку - толстенный том расстрелянных в Ростовской области и Азово-черноморском крае. Среди них и мой папа. И там приведены факсимильные списки, подписанные Сталиным. "Я за" и подписи: Сталин, а дальше Молотов, Каганович, Ворошилов. И вот эти картинки страшно смотреть. Я понял, что из людей, указанных в списках, Сталин никого не знал. Это значит, что списки присылались из самого Ростова-на-Дону, и он их подписывал совершенно безжалостно. НКВД предлагало, а он не возражал, только и всего. Вслед за этим приезжал дня на два так называемый выездной суд из трёх военных юристов: председатель выездной коллегии и два члена. Они оформляли в течение 30 минут все эти приговоры по списку. И в этот же день, самое крайнее время - завтра, расстреливали. То есть я понял, они привозили с собой этих специалистов расстреливать, потому что просто в НКВД их нет - сотнями стрелять людей за эти два дня командировки".
Сын врага народа
Отца забрали, когда Мише Таничу было 14 лет. Отец в строгости воспитывал сына (например, лупил его за плохое знание таблицы умножения), хотя и гордился его успехами в спорте.
- Я уже при нём получил футбольную форму спортобщества "Сталь" в Таганроге, - вспоминал Танич. - А как я забивал голы на пустырях, отец иногда мог видеть сам. Когда ещё город спал, я играл в футбол с заборами, со стенами домов, к сожалению, и со стёклами. Ну просыпайтесь, просыпайтесь, ребята мои, Витёк, и Коля Яновский, и сосед из двора напротив Борька Скорняков, - сыграем два на два! Как мы дрались показно, хвастая перед девчонками, до первой крови, так и в футбол мы играли до изнеможения, до счёта двена.дцать - одиннадцать (разумеется, в нашу - а в чью же ещё?! - пользу), когда забить два.дцать четвёртый гол у обеих команд просто не останется сил! И как всегда, болела за меня Галя, младшая сестра Борьки, - она постоянно вертелась возле мальчишек.
В 14 лет, оставшись без родителей, Танич отправился в Ростов - к родному деду, где жил в его единственной длинной, как пенал, комнате, выходящей окнами на Большую Садовую. Тётя Соня, мачеха Мишиной мамы, с трудом сводила концы с концами и никак не обрадовалась появлению в доме ещё одного рта. Танич спал на парусиновой раскладушке с бесконечными клопами в швах. Из десятка котлет, которые тётя Соня изобретала из одной курицы, ему выделялась та, что поменьше.
- На долгие годы я познакомился, да что там, даже сжился с постоянным чувством голода, - вспоминал Танич. - Это было более чем чувство - казалось вообще, что оголодала вся страна вокруг. Неправда. Я только недавно описывал все эти "фонтаны форели" по дороге вдоль Дона. Просто я всегда жил трудно. Не так просто было устроить меня и в восьмой класс: "почему приходит дедушка, а не родители, и где они, кстати?" Мальчик вроде бы хороший - одни "пятёрки", но не зайдёт ли мама? Мама зайти не может, а дедушка не может врать! И вот я всё же учусь в школе-новостройке номер 30 в знаменитом Богатяновском переулке. В том самом, где согласно песне "открылася пивная, там были девочки Маруся, Роза, Рая..." И до тюрьмы подать рукой. Тюрьма тоже была знаменитой. И мы ещё окажемся в ней, дайте закончить школу и немного повоевать!
"Мордой не вышел"
В 1945 году, вернувшись с фронта домой, Танич учился в Ростовском инженерно-строительном институте. Правда, проучился недолго. Карательные органы запустили новый сценарий: всех, кто хвалил заграницу, тамошние дороги или радиоприёмники, взять на заметку, а ещё лучше изолировать.
- Я имел глупость где-то брякнуть, что немецкий радиоприёмник "Телефункен" лучше наших, - вспоминал Танич. - Вот я, а за компанию со мной и двое моих друзей, тоже только что демобилизованных из армии, по доносу нашего же студента "загремели" в 1947 году. На следствии не били, но мучили бессонницей, абсолютно не давали спать, чтобы на бесконечных допросах путался в показаниях. А на суде, хоть прокурор и потребовал 5 лет, дали почему-то 6. Хотя никаких доказательств моей вины так и не привели. И всё же Танич считал свою жизнь счастливой. Если обрубить все ветки подробностей, то останется: пришёл с войны живым и приблизительно целым - раз. Пришёл из тюрьмы живым и по видимости здоровым - два. Женат больше сорока лет на любимой и красивой женщине. Чего ещё, чтобы жаловаться и сочинять трагедию из тех небольших испытаний, сквозь которые провела Танича судьба на Дону?
После тюрьмы, перебравшись в Москву, Танич стал писать песни, которые очень скоро стали популярными. Однажды он услышал, как продавщица в киоске напевает "Текстильный городок". Танич наклонился к окошку: - Эту песенку, между прочим, написал я! - Да? - она посмотрела на него, как на сумасшедшего. - Мордой не вышел! Но к подобным случаям он всегда относился спокойно, с юмором. Незадолго до смерти Танич напишет: "Таганрог, вечный город вечного детства! По твоим улицам вот уже шестьдесят лет я не ходил, не судьба. Но ты всегда жил и живёшь во мне цветением своих сиреней и абрикосов (жердели - называлось это на местном жаргоне), ночными голосами пароходов у причальной стенки, выщербленными ступенями Каменной лестницы. Это - с той стороны моря, а с нашей - высоким обрывом с домиком Дурова и пляжем. И живописной стайкой американских людей, мужчин и женщин, в разноцветных шерстяных трусах и купальниках на пляже".
Виктор БОРЗЕНКО
Фото с сайта www.lesopoval.ru
Виктор Меринов: "Всю жизнь я убегал от смерти" 
Полицейский вышел покурить и спас самоубийцу