Памяти первого редактора. 80 лет первому редактору «АиФ на Дону»

О том, как работалось под её началом, о талантах Людмилы Николаевны и о том, как она по сей день влияет на работу редакции – в нашем материале.

Статья по теме

«Говорила твёрдо, смотрела прямо». Коллеги о Людмиле Винниковой

Стук каблуков

5 октября исполнилось 80 лет со дня рождения Людмилы Николаевны, и – три года со дня её смерти. День прощания был дождливым и тяжёлым, а потом вышло солнце, и жизнь продолжилась. 

Я после многолетнего перерыва вернулась в редакцию в качестве сотрудника и увидела, что теперь всё по-другому. В кабинетах не пахнет табачным дымом,  никто не пьет валериану перед сдачей материала и не пытается по стуку каблуков редактора определить, что день грядущий нам готовит. Редактор мягче, да и я старше. И в целом всё хорошо. 

Но Винникову мы часто вспоминаем. Во время обеда или если просто собираемся на посиделки: припоминаем её шуточки, смешные привычки и умение быстро понимать суть вещей. И всегда всплывает ее имя, когда происходят конфликтные ситуации, без которых в нашей профессии никак.

Самое интересное

Недавно на эту тему я вспомнила свой репортаж о стариках и пенсиях. Это было лет пятнадцать назад. 

Ничего заоблачного от меня не требовалось: прийти и поговорить со стариками в очереди в собесе о житье-бытье. Я пришла, но разговор как-то не клеился: и я тогда еще боялась заговаривать с людьми, и помещение маленькое, тесное, начну спрашивать активнее, выйдет кто-то из сотрудников и выставит меня в шею.

Какую-то фактуру я всё-таки набрала, а поскольку знала, что сдать плохой текст не имею права, потому что в «АиФ» так просто не может быть, попыталась дотянуть его за счёт художественных деталей. В частности, ввела фразу: «И вот открылась дверь и палец с кровавым маникюром указал на...» В общем, палец указал на какое-то грозное объявление на стене и бабушки побежали его читать. Всё так и было, вот только алого маникюра на пальце не было. Палец как палец, с коротким ногтем. 

На следующий день после выхода газеты в редакцию позвонила раздосадованная начальница собеса, а через два часа делегация из этой организации пришла к нам - разбираться с бессовестным корреспондентом. Со мной. 

- Разорвут? - переживала я, до этого со мной не разбирались. Тем более делегацией. 

- Ну что ты, это же в нашей профессии самое интересное, - Людмила Николаевна была в приподнятом расположении духа. - Как они придут, ты тоже заходи.

Не стало главного редактора еженедельника «АиФ на Дону» Людмилы Винниковой Подробнее

Грохнула дверь, застучали по коридору разномастные каблуки, обмирая и проклиная тот день, когда я сунулась в эту вашу журналистику, я доползла до кабинета Винниковой и пыталась усесться в углу, но она передвинула меня к себе поближе, предложила всем чаю. А дальше...

Я не знаю, как она это делала. Но вдруг оказалось, что придуманный маникюр - это такая мелочь, по сравнению со всем, что происходило тогда в системе пенсионного фонда. И «раз вы все сюда пришли, то давайте поговорим о другом. Вот у нас тут письмо читателя». И женщины, которые пять минут назад краснели и хлопали по столу газетой, уже отвечали на письмо читателя, после рассказывали о работе, о жизни и даже о себе. Расставались они почти друзьями, а у нас появились темы для будущих материалов.

Главный вопрос

Как она это делала? Не знаю. Этому невозможно научиться на тренингах (тогда они только начинались и Людмила Николаевна их очень тонко высмеивала), это не приобретёшь с опытом, с этим надо просто родиться. Она помнила войну, пережила множество неподъемных для нормального человека историй. Но осталась собой: и до самого последнего принимала на себя «проблемных» героев и обиженных чиновников. Они садились за её длинный стол и уже через несколько минут минус менялся на плюс.

Вот об этом мы и вспоминаем на редакционных посиделках. А ещё, когда я закрываюсь в её кабинете, чтобы поговорить с очередным героем, часто чувствую её присутствие. Она смотрит на меня со стены, усмехается, а потом я слышу ее коронное: «А теперь задай главный вопрос! Ну же?» И я задаю этот вопрос, и беседа переворачивается с ног на голову. И текст наконец-то обретает структуру. 

Я не знаю, как она это делает: остаётся с нами спустя годы. Наверное, и это тоже  - талант.