40 лет в цирке. Элизабет Тэйлор СССР продает последние вещи на барахолке

В её шкафу висит одно единственное платье – бархатное, густого вишнёвого цвета, щедро расшитое золотым бисером.

- Остальные свои наряды я давно распродала на барахолке, а его рука не поднимается вынести на рынок. Муж говорил, что в этом платье я как Элизабет Тэйлор Советского Союза, - вспоминает артистка цирка Наталья Ростовцева.

Тогда любоваться её сценическими костюмами приходили не только зрители. Во время выступления кассирши, билетёры бросали все дела, чтобы посмотреть, в чём на этот раз блистает артистка. За сорок лет работы на арене она всего лишь трижды появлялась в зале в одном и том же. И это во времена дефицита! Платья шились знакомой портнихой из самых разных материалов, в том числе из занавесок и покрывал.

Конечно, дело было не только в нарядах. Сорок лет на сцене она провела в паре со своим мужем, аккордеонистом Юлием Ростовцевым. Когда любовь становится коронным номером, о чём жалеют счастливые женщины и есть ли жизнь после славы, узнавали «АиФ на Дону».

Жизнь в шапито

- Наталья Михайловна, ваш отец был директором бродячего цирка, а мама помогала ему вести бухгалтерию. Из-за их постоянных гастролей вам приходилось с младенчества жить в фургончике, сменить более десяти школ. Почему, зная «романтику» шапито изнутри, вы продолжили путь родителей?

- Я в прямом смысле слова родилась в манежных опилках. Во время очередных гастролей у мамы внезапно начались роды, и появиться на свет мне помог цирковой ветеринар. Я была единственным и любимым ребёнком у родителей, за кулисами мне разрешалось всё. Но, несмотря на то, что впервые вышла на сцену в четыре года, папа больше всего на свете боялся, что его дочь станет цирковой артисткой, поэтому заставил меня получить серьёзное экономическое образование. Бродячая жизнь его часто утомляла. Сам он мечтал, что выйдет на пенсию и начнёт вести размеренный образ жизни, с неспешными прогулками, ужином по расписанию и гостями по выходным. К сожалению, его мечте не суждено было сбыться, родители ушли из жизни молодыми, каждому из них было чуть больше сорока. Во время последней командировки в Москву отцу внезапно стало плохо. Он умер в гостиничном номере у мамы на руках. Я в это время была рядом и помню, как мама сказала, что не сможет без него жить. Это оказалось правдой. Спустя пару часов у неё остановилось сердце. В один день я, совсем ещё девчонка, лишилась всего. Все хлопоты на себя взял друг моих родителей - Юрий Никулин. Я хотела похоронить родителей в одной могиле, но руководство кладбища отказало. Никулин сам обратился к директору погоста, и ему пошли навстречу.

- Никулин потом следил за вашей судьбой?

- Да. Он, несмотря на бешеную популярность и занятость, был очень отзывчивым человеком. Когда я, похоронив маму с папой, вернулась из Москвы в Ростов, то узнала, что меня выставляют на улицу из служебной родительской квартиры. Пришлось снова обращаться к нему за помощью. В тот же день он купил мне билет в столицу и вместе со мной пошёл к большому начальству. Когда я вернулась на Дон, ко мне пришли какие-то чиновники и, вручая ордер на жилплощадь, сказали: «Не знаем, что у вас за связи в Москве, но такие дела - большая редкость». Да и после, когда мы уже с мужем успешно выступали, Юрий Владимирович пригласил нас к себе в цирк Никулина, в котором мы работали несколько лет и объездили полмира.

«Живу только памятью»

- Ваш муж, Юлий Ростовцев, был дирижёром оркестра консерватории. Ваш отец не хотел, чтобы вы проводили жизнь на арене. Как получилось, что вы всё-таки большую часть жизни провели в цирке?

- Наверно, случайно. После ухода родителей я, окончив вуз, поехала по распределению работать экономистом в Шахты. В это время в городе с концертами был Юлий. Мы жили в одной гостинице и как-то сразу понравились друг другу. Он сделал мне предложение. Когда гастроли уже подошли к концу, я тут же бросила нелюбимую работу и вернулась в Ростов готовиться к свадьбе. Пришла в цирк, чтобы пригласить на торжество друзей родителей, а ушла с предложением подготовить с женихом номер. В итоге оркестр уехал из Шахт уже без дирижёра. Мы начали вместе работать в  музыкальной эксцентрике. За один из номеров нам даже присудили звание лауреатов эстрады. Я с завязанными глазами должна была угадывать придуманное зрителями слово или фразу. Фокус заключался в том, что муж, наигрывая музыкальный мотив, с помощью нот подсказывал мне слоги, буквы и цифры. И я разгадывала этот шифр безошибочно.

- Ваша пара выступала сорок лет, пока не ушёл из жизни Юлий Робертович. А после вы продолжили работать на сцене?

- Да, какое-то время, но, скорее, по инерции. Сцена так и не смогла заглушить боль от потери любимого человека. Исчез тот огонь в глазах, то веселье, за которые меня любили зрители. Говорят, что профессиональный артист сыграет любую роль, сможет заливисто хохотать, даже если на душе у него скребут кошки. Но я никогда не играла, я действительно делилась радостью, потому что у меня её было с избытком. По сути, я прожила счастливую жизнь: купалась в любви с рождения, после смерти родителей в моей судьбе появился Юлий, с которым у нас был не только супружеский союз, но и творческий. Мы объездили с ним полмира, на наших представлениях были полные залы. Наш сын, Виталий, тоже стал артистом, музыкантом. Написал несколько песен, которые до сих пор звучат. Например, «Здравствуй, цирк!» - это его произведение. Но после смерти мужа двенадцать лет назад всё покатилось под гору - и счастье, и здоровье, и достаток. Сын стал выпивать, из цирка его попросили, жена ушла, сейчас живём на мою пенсию. Я перенесла операцию на суставе. С тех пор еле передвигаюсь. Живу воспоминаниями...

Лимит судьбы

- Когда-то у вас было всё, а сегодня вы живёте очень скромно, если не сказать бедно, помощи ждать неоткуда. Нет ощущения, что лимит счастья исчерпан?

- Наверное, нет. Конечно, бывают совсем тяжёлые дни, когда денег даже на булку хлеба не хватает. Тогда я иду на рынок, продаю остатки былой роскоши: раритетные фотографии, какие-то афиши. Никулин несколько раз спасал меня от безденежья - журналы и открытки с его автографами, которых у меня было много, разошлись в первую очередь. Но в целом мне уже ничего не надо. Не вернуть молодость и её энергию, не вернуть любимого Юлика... Мне по жизни не приходилось иметь дело с одиночеством, я всегда была окружена людьми. А сейчас оно пришло без спроса в мой дом. Иногда я сижу в тёмной комнате сутками напролёт, нет сил даже раскрыть шторы, выкуриваю сигареты пачку за пачкой. И в этом мраке перематываю мысленно свою жизнь раз за разом, как заезженную плёнку. И я думаю, это не самая страшная старость. В нашем возрасте уже незачем строить планы на будущее, а ведь многим моим сверстникам не о чём вспомнить. И когда я вглядываюсь в эту дымку прошлого, мне оттуда доносятся и слова любви, и аплодисменты. Этого достаточно, чтобы несчастная на первый взгляд старуха, продающая на барахолке последние вещицы, считала себя счастливым человеком...

Смотрите также:

• Смех сквозь слёзы сопровождает жизнь цирковой артистки →
• Ростовская актриса повторила судьбу Золушки →
• Цыганская одиссея донского казака →