«Никто, кроме нас»
За несколько дней до похищения Даши у Максима родился второй ребёнок. Казалось бы, у 32-летнего предпринимателя из Шахт забот хватало. Но он, бросив все дела, за сутки собрал самое огромное количество волонтёров и начал поиск девочки...
- Максим, как у вас возникла эта идея? И почему такой резонанс получила именно история с Дашей Поповой, ведь дети, к сожалению, пропадали у нас и раньше?
- Я до сих пор не могу объяснить, почему столько людей вдруг стали искать Дашу. Может, поняли, что от беды никто не застрахован и рассчитывать, кроме себя, не на кого, а может, достало тотальное равнодушие. К тому же сегодня хорошо работает Интернет. Благодаря сети стало легче собираться и обсуждать все вопросы. Я волонтёром стал за несколько месяцев до этой истории, когда в июле прошлого года в Крымске случилось наводнение. Мы с друзьями решили отвезти туда небольшую гуманитарную помощь, и то, что я там увидел, перевернуло моё сознание. С одной стороны, чиновничье равнодушие и наплевательское отношение властей, когда людей, у которых водой смыло всё, заставляли собирать какие-то бумажки для получения элементарной помощи. С другой - сотни добровольцев, приехавших из разных уголков страны и разгребающих завалы. Там я и познакомился с ребятами из московского отряда «Лиза Алерт», разыскивающими пропавших детей. Волонтёры предложили мне организовать донской отряд, я обещал подумать. А спустя месяц пропала Даша Попова и думать было уже поздно. Нужно было действовать...
- И с чего вы начали?
- Первым делом мы с друзьями стали искать в социальных сетях добровольцев, которые могли бы выйти на поиски в Александровке, где похитили девочку. В первый день откликнулись около 20 человек, причём в основном из Шахт, Волгодонска и Новочеркасска. На второй подтянулись ростовчане. И тут началась лавина звонков. Звонили школьники, пенсионеры, домохозяйки, военные. Подключались целые сообщества, как, например, ростовские байкеры, любители экстремального вождения, или ростовские мамы... Ежедневно на прочёсывание района выходили до тысячи человек. Многие из них приходили после работы, спали по три часа в сутки, но помогали полицейским опрашивать жителей, осматривали гаражи, подвалы и дачные участки. К нам приезжали даже многодетные мамы, которые привозили вёдрами кофе и тазы с бутербродами и котлетами. Признаюсь, я не думал, что присоединится столько людей, поэтому тяжелей всего далось именно координирование. Были накладки, когда кто-то начинал проявлять инициативу, ломиться в чужие дома или когда пришлось искать самих добровольцев, заплутавших в незнакомом месте. И вдруг мне позвонили и сказали, что девочку нашли и что похититель боялся именно шумихи вокруг её пропажи и поэтому тянул время, благодаря чему Даша осталась жива. Человек на том конце провода рыдал от счастья. И когда я это услышал, тоже не мог сдержаться. После тех поисков мы, конечно, не могли уже взять и всё бросить.
Доброта вне закона
- А не было опасения, что после этого удивительного случая волна интереса у людей спадёт? За восемь месяцев работы отряда вы нашли почти 20 детей и более 40 взрослых, но эти истории уже не такие громкие...
- Да, следующие поиски были менее многочисленными. Но главное, что сложился костяк отряда. Сегодня в нашей базе данных более 300 человек, которые готовы в любую минуту приступить к работе, а тех, кто постоянно распространяет информацию в Сети, - 16 тысяч человек. Внимания меньше, когда приходится искать взрослых людей. Здесь даже полиция раскачивается медленнее. Например, сразу после истории с Дашей нам позвонили родственники пенсионера, пропавшего в Большом Логу, которых правоохранители отправили ждать трое суток, якобы сославшись на закон. Мы, опрашивая местных, выясняли, что, возможно, в последний раз старичка видели в одном из хуторских магазинов, где велось видеонаблюдение. Сами требовать запись мы не имели права, обратились за помощью к полицейским. Но нас попросили подождать, пока закончатся выборы, которые в этот день проходили в районе. Дедушку, страдающего провалами в памяти, мы нашли лишь спустя две недели, к счастью живым, но вся эта нервотрёпка ему здоровья, точно, не прибавила. Подчеркну, что мы не противопоставляем себя правоохранительной системе. Самые успешные поиски проходят тогда, когда мы выступаем помощниками там, где у силовиков просто нет человеческих ресурсов, но по их указанию.
- Получается, власть не способна самостоятельно решать проблемы? Иначе почему людям приходится постоянно оказывать ей дополнительную помощь в самых разных областях?
- Более того, складывается ощущение, что власть боится этих самых людей, которые стали эффективно помогать друг другу. Чего стоит странное желание власти принять закон о волонтёрах. Он обяжет добровольцев проходить обязательную регистрацию и заключать договоры с рекрутинговыми организациями. Понятно, что волонтёрская деятельность обнажает дыры в работе государства, и власть хочет это как-то регулировать, но, на мой взгляд, это полная ерунда. Как любая регистрация, это только осложнит работу. Ведь что такое волонтёрство? Это помощь по доброй воле. Она может быть как разовой, так и регулярной. К тому же многие помогают анонимно. Как это может быть отражено в законе? Пользы от него не будет, а вот поводы для того, чтобы вставлять палки в колёса гражданским инициативам, появятся. Я бы хотел, чтобы оказание помощи добровольцами было скоординировано с оказанием помощи официальными структурами, чтобы это были две руки, которые помогают друг другу, а не противоборствуют. А то лично у нас пока получается как в анекдоте: ищут пожарные, ищет милиция... А находят волонтёры.
С кем угодно, только не со мной...