Эмигрантов называли предателями, ругали за развал выдающегося коллектива, немало досталось и семьям «дезертиров»...
- Но никто из тех, кто поливал нас грязью, не задумался, что толкнуло на этот шаг, - вспоминает один из вернувшихся эмигрантов, бывший баянист «Донских казаков» Алексей Григорьев. - Мы, профессиональные музыканты, которым стоя аплодировали все столицы мира, еле сводили концы с концами. К примеру, наш танцор Андрюша Котов из-за того, что не было денег, ездил с Северного на работу в филармонию на велосипеде. Я, чтобы прокормить двоих детей, ночами таксовал, другие ребята тоже крутились как могли... Судить всегда легко, особенно, когда не знаешь, через что мы прошли в этой долбаной Америке...
«Не люблю американских улыбок»
Наша встреча с Алексеем Григорьевым должна была состояться в Аксайском ДК. Несколько раз в неделю музыкант проводит здесь репетиции с ансамблем «Донцы». Я зашла в фойе и, хотя не знала Алексея Михайловича в лицо, без труда отыскала его в толпе: американская бейсболка, размашистые жесты и не сходящая с лица улыбка выдавали в нём «не нашего».
- Это, наверное, западная привычка - постоянно улыбаться? - спросила я после приветствия.
- Нет, природное, - бойко ответил он. - Если честно, меня эта американская манера раздражает. У них же это из вежливости, а у меня от широты души, - хитро подмигнул Григорьев.
Наряду с широтой души есть у Алексея Михайловича ещё одно хорошее качество - умение добиваться цели. Ещё дошкольником он освоил баян и на слух подбирал самые сложные мелодии, потом самоучкой поступил в училище и стал лучшим баянистом своего выпуска; потом организовал один из самых известных в СССР самодеятельных коллективов - «Балалайка». Не раз выступал в Кремле, объездил с гастролями полмира...
В одной из таких поездок судьба свела его с «Донскими казаками». Под чарку-другую Григорьев спел с ними «По Дону гуляет» и остался в этом коллективе на семнадцать лет. До того самого американского скандала.
Престиж, но маленькие деньги
- Это был конец девяностых. И когда после концерта к нам, уставшим от вечного безденежья и неустроенности, подошли эмигранты и посоветовали здесь подзаработать, половина труппы, а это 32 человека, согласились. Хотя такое решение далось нам нелегко, - вспоминает Григорьев. - Но у многих были маленькие дети, жёны с такими же мизерными зарплатами, а тут был реальный шанс подзаработать. Мы разбились на группы и разъехались по штатам. Со мной остались двое балалаечников, баянист и двое певцов. И мы решили не уезжать из Нью-Йорка. Тем более, что перспективы казались радужными: в кармане у меня лежал номер телефона соучредителя ресторана «Русский самовар» Романа Каплана. Да, да, внука той самой Фани Каплан, что стреляла в Ленина...
«Русский самовар», детище Михаила Барышникова и Иосифа Бродского, едва ли не самый известный ресторан и центр русской культуры в Нью-Йорке. Здесь часто можно было увидеть Сергея Довлатова и Беллу Ахмадулину, Лайза Миннелли пела на сцене «Самовара» свой «Нью-Йорк-Нью-Йорк», а Юрий Башмет играл на рояле. Поэтому, когда Григорьев получил приглашение представлять здесь часовую программу донского фольклора, это было настоящей удачей.
- Мы работали с четверга по воскресенье. Получали по 50 долларов за вечер на человека. Плюс ужин за счёт заведения. На эти деньги старались жить - снимать квартиру, худо-бедно питаться. Отправлять домой уже было нечего. Хотя мне, конечно, было чуть легче, чем ребятам.
В Нью-Йорке Григорьев разыскал приятеля - бывшего музыканта Ростовского симфонического оркестра Александра Самойлова. Тот давно эмигрировал в Америку, устроился настройщиком во всемирно известную фирму по производству музыкальных инструментов - хорошо зарабатывал, имел в Бруклине большой дом, в котором и приютил коллегу-нелегала. Здесь был и стационарный телефон, по которому Григорьев пытался найти достойную работу.
- Уже после нескольких звонков стало понятно, что максимум, на что мы можем рассчитывать, - это гарбич, то есть самая грязная низкооплачиваемая работа. Причём если моих двадцатилетних ребят вскоре взяли в бас-бои (помощники официанта), то у меня, пятидесятилетнего, дела обстояли куда хуже.
«Сорри, не сори!»
После каждой встречи с работодателями Григорьев получал неизменную улыбку и вежливый отказ. И однажды, услышав очередное «сори», он взорвался:
- Да хорош ты сорить! - крикнул он, глядя в глаза хозяину мебельной фабрики. - Я этими вот руками свой дом в Ростове построил. Неужели с твоими столами не справлюсь? Давай неделю поработаю за спасибо, а там уже решишь - сорить или не сорить!
То ли пожалел американец надломленного русского, то ли заинтересовался бесплатной рабочей силой, но на следующее утро Алексей появился в цехе. Жара там стояла невыносимая, воздух был соткан из шлифовальной пыли, а глаза разъедал горячий грязный пот...
- За смену у меня было два перерыва по пятнадцать минут. Если перегрелся инструмент, то я тут же брал другой и продолжал работу. Если не успеваешь сделать заказ в срок, его вешают на твой счёт. И при всём этом нам, нелегалам, платили по 6 баксов в час, а американцам за такую же работу - 30. Тогда я впервые почувствовал себя рабом. В полном смысле этого слова.
Днём - на фабрике в пыльной робе и опилках, вечером - на сцене «Русского самовара» в залихватски заломленной за ухо бескозырке. Теперь в Алексее Григорьеве будто жили два человека, и, кто из них настоящий, уже сложно было разобрать.
...Спустя месяц несколько человек из «американской» группы из состава «Казаков» не смогли осилить гонку на выживание и вернулись на Родину. Но Григорьев решил бороться до конца:
-У меня была мечта - накопить дочке на красивую свадьбу. Она тогда встречалась с хорошим парнем, и я понимал, что не сегодня-завтра соберётся замуж, а у нас с женой (она тоже музыкант) ни копейки. Стыдно...
Это чувство перекрывало и усталость, и боль. (Однажды Григорьеву на ногу упала тяжёлая столешница. В больницу нелегал пойти не мог: нога распухла и не сгибалась. Спас земляка хозяин дома - он отправил Алексея к знакомому доктору по своей страховке).
- Так проработал год. Несмотря на трудности, я хорошо себя зарекомендовал - мне повысили зарплату до 7 долларов, - насмешливо произносит Алексей Михайлович, - к тому же я всегда оставался неурочно и работал на выходных - за это платили по двойному тарифу. И, наверное, смог бы подзаработать ещё, но позвонила дочка и сообщила, что выходит замуж. Я засобирался домой.
Звонок из прошлого
Перед прощанием с Америкой Григорьев решил недельку побродить по Нью-Йорку и посмотреть город, в котором он провёл, наверное, самый непростой год своей жизни.
- Но в первую же прогулку ноги занесли меня на продовольственную базу - там лопнула труба у рефрижератора и срочно понадобились дополнительные работники, чтобы навести порядок. Ну, разве я мог отказаться от работы, которая сама в руки пришла? - улыбается музыкант.
В этот раз уже всё было по-другому. Проработав год в Америке, Алексей уже перешёл на следующую ступеньку - его назначили старшим среди разнорабочих и разрешили питаться за счёт предприятия. Деньги, правда, платили те же.
Шестеро негров, болгарин и русский кололи лёд, перебирали консервы, а в перерывах между работой на смеси мимики-жестов и местного наречия рассуждали о жизни.
- Вот ты, Алексей, кто? - спрашивал болгарин Костадин. - Музыкант. А я замдиректора. А там ещё математик из «бауманки» есть, - указал он рукой на соседнюю овощебазу и с грустью добавил: - Гений.
Костадин рассказал, как выиграл в лотерею поездку в Америку. Как провожали его сюда всем заводом, завидовали. Пока был туристом, тоже сам себе завидовал, а когда решил поработать, всё встало на свои места.
- Валить отсюда надо, - грустно наставлял Алексея Костадин. - Вот болгары наши приедут, на концерт к ним схожу и домой поеду. И ты домой езжай. Я тебе звонить буду...
Спустя год в квартире Григорьевых раздался звонок. Сквозь треск в телефонной трубке послышался знакомый голос:
- Алексей! Я приехал в Болгария! Здесь так хорошо! - радостно кричал Костадин. - Я про тебя тут всем говорю, как ты поёшь, как играешь и что лучше русских на земле нет! И лучше родины тоже!
P.S. Заработанных Алексеем Григорьевым денег хватило на свадьбу дочери и на подъёмные сыну - тот тоже решил попробовать себя в Америке. Получил там дополнительное образование, но через несколько лет вернулся. Сейчас довольно успешно работает в Москве. Сам же Алексей Михайлович ведёт несколько музыкальных коллективов, поёт в местных ресторанах, на свадьбах и торжествах. О своём сотрудничестве с «Донскими казаками» вспоминает как о самом счастливом периоде жизни...
Принц для Дюймовочки. Ростовчанка ростом 122 см нашла мужа по Интернету 
Маленькие бродяги с большой дороги (часть 1) 
От Дона до Курил. Как преодолеть 20 тысяч километров на инвалидной коляске 
Василий Шипулин: «Научитесь ценить жизнь»