Гаджетонезависимость. Как воспитать детей, свободных от мобильного рабства

Зависимость от гаджетов давно перешла в категорию примет времени. Придуман даже специальный термин – номофобия, который означает боязнь остаться без мобильного телефона. Не дай бог забыть дома телефон – и тут же паника, словно вы потеряли что-то очень ценное, без чего почти невозможно жить. При таком отношении к смартфону трудно ждать от своих детей какого-то иного поведения.

Но мы хотя бы выросли во дворах и успели подышать свежим воздухом, а они... О том, как с этим быть, на своём семинаре рассказывали психологи Юрий Потурнак и Егор Андрейченко.

Наш корреспондент тоже побывала на встрече, получила ответы на важные вопросы и всего дважды за три часа заглянула в смартфон.

Родители должны договориться

Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Юрий, Егор, допустим, проблема гаждетозависимости у ребёнка уже есть. Какие первые шаги надо сделать родителям, чтобы её устранить?

Юрий По­турнак: Если мы рассматриваем рамки семьи, то здесь важно выработать единообразие стиля воспитания. Даже если семья состоит из матери и ребёнка, но при этом у ребёнка есть папа на стороне, который участвует в воспитании, нужно договориться, что родители будут считать хорошим, а что плохим. Чтобы решать проблему, не противореча друг другу.

Далее важна система правил и причинно-следственных связей, которая есть в семье: сколько ребёнок сидит за гаджетом, какое наказание он получит в случае провинности? К примеру, отведённое время для школьника младших классов – 40 минут в день. Эти 40 минут – как его личная ответственность, так и родительский контроль. Если ребёнок нарушил договорённость, то он сталкивается с последствиями – на следующий день не играет в гаджет.

Этот механизм нужен для того, чтобы ребёнок понял: его выбор привёл к такому результату. Ни в коем случае мы не наказываем через тело, через унижения, оскорбления или изоляцию. Нет, мы создаём ограничения в его удовольствии. И аргументы, что плохо работал интернет, быстро кончилась зарядка и он её искал, во внимание не принимаем. Зависимый человек найдёт кучу причин для того, чтобы объяснить, почему он пользовался гаджетом на пять минут больше.

Не хочу учиться, а хочу жениться. Ранние браки: «за» и «против» Подробнее

Это очень важное правило. На Востоке его называют кармой, в нашей западноевропейской традиции закон причинно-следственных связей.

Егор Андрейченко:  Ошибка, которую допускают родители, в отсутствии постоянства. Часто бывает так: папа запретил играть в телефон, а мама шепнула: «Вот завтра он уйдёт на работу, и ты поиграешь». Ребёнок думает: ага, мама хорошая, я больше буду с мамой, а папу начну избегать. Эта ситуация только усугубит зависимость и ухудшит отношения в семье.

Ещё один важный момент – когда я выражаю своё отношение к неприятной ситуации, я откликаюсь именно на ситуацию, а не оцениваю личность. То есть, говорю: то, что ты за обеденным столом сидишь с телефоном, меня раздражает. Но не говорю: ты ленивый, невнимательный, бездарный. Оцениваем ситуацию и только.

Никакой торговли!

– Можно ли наказывать отменой гаджета за другие проступки? Допустим, ребёнок сильно задержался с прогулки, мама забрала телефон.

Юрий Потурнак: Санкции и последствия должны быть связаны с той сферой, где было допущено нарушение. Если ребёнок задержался с прогулки, а его до конца лета лишили шашлыка, то ощущение несправедливости у него будет очень ярким. А когда последствие реализовано в той области, где было допущено нарушение, то это будет понятным: «Тогда, сыночек, ты завтра гуляешь не с шести до восьми вечера, а с шести до шести тридцати». – «Всего полчаса?» – «Да, будешь учиться соблюдать режим и уважать близких. Тебе завтра напомнить в шесть тридцать или ты сам себя проконтролируешь?»

– А если он себя очень хорошо ведёт: книгу прочёл и просит добавить ему за это немного времени?

Юрий Потурнак: Тут как будто бы начинается торговля. В Оксфорде в 1950-х годах прошло исследование: одной группе студентов платили деньги за то, что они читали определённые книги для подготовки к сессии, а другим нет. Сессию сдали все, но через время выяснилось, что у тех, кто читали за деньги, знаний практически не осталось, а вторая группа могла бы пересдать экзамен запросто, потому что они помнили, о чём читали. Так вот, при познании мира не нужно включать «я тебе – то, а ты мне – это», такая система мешает. Наверное, можно натренировать способность к скорочтению, но в плане откладывания и осмысления какой-то информации это не работает.

Кто лидер дома? Как донские семьи пережили пандемию коронавируса Подробнее

– Детям младших классов, как вы уже сказали, можно поиграть сорок минут в день. Но ребёнок растёт – насколько можно увеличивать лимит?

Егор Андрейченко: Это зависит от возраста, от особенностей психики ребёнка и от того, во что он играет: строит ферму или его электронный герой бегает с автоматом. Если нет погружения в зависимость, то можно и увеличить время до часа, до полутора. Здесь нужно обратить внимание на то, какую потребность удовлетворяет ребёнок через игру: быть значимым, принимать решения, нести ответственность, подпитывать своего внутреннего героя или быть креативным? Если родитель найдёт, где ребёнок вне игры сможет удовлетворять эти потребности, тогда необходимости в том, чтобы находиться так долго в игре, не будет. И это не должно быть так: я тебе запрещаю, возьми карандаш и рисуй. Нужно идти за тем, что ему действительно интересно.

– Выявить эти потребности не всегда просто. Мы сами часто не понимаем, чего хотим...

Юрий Потурнак: С ребёнком вы можете поговорить через эмоциональное состояние. Эмоция будет показывать дефицит или избыток чего-то. К примеру, история со страхом будет говорить о том, что у него потребность в безопасности. Много гнева, значит, где-то просаживаются традиции, уважение, признание и так далее.

Если мы имеем дело с подростком (12–19 лет), то там ключевая потребность – быть в сообществе, принадлежать к субкультуре – реперы, панки, геймеры или ещё кто-то. Так ребёнок проживает вторую стадию отделения от родителей. В этом периоде ему не так важно реализовывать себя в отношениях с папой и мамой, а в отношениях со сверстниками. И если в этот момент ребёнок уходит в соцсети или на стрим-платформу, то скорее всего, ему не хватает реальных навыков общения со сверстниками. У него может быть низкая самооценка, много тревожности, застенчивости. А поскольку потребность есть, он реализовывает её там, где проще – в Сети можно поставить самую лучшую аватарку, создать лучшую или даже несуществующую версию себя. Поэтому, когда мы ищем новые способы реализации для него во внешнем мире, должны учитывать на какой стадии развития этот ребёнок, что у него с самооценкой, как он относится к работе в команде, что с творчеством.

Новые крестьяне. Как всей семьёй сбежать из города в село и не пожалеть Подробнее

Поднимаем самооценку

– А если ребёнок ещё мал, как не допустить его погружения в гаджеты?

Егор Андрейченко: Гаждеты – это часть реальности, в которой мы живём. Сегодня сложнее увидеть паровоз, чем телефон. Поэтому нужно показывать ему реальный мир не на словах, а на своём примере. Если папа, затягиваясь сигаретой, говорит о вреде курения, маловероятно, что сын не будет курить. То же самое с гаджетами. Мы сами очень много сидим в телефонах, и надо объяснять детям: у меня здесь почта, приходят рабочие документы, я покупаю билеты или что-то заказываю. То есть, смартфон мне нужен не для развлечения.

Юрий Потурнак: На зависимость влияет и самооценка, в течение жизни она может меняться. А тем более, у ребёнка, когда маленький жизненный опыт и не сформирован навык отстаивания себя. Высокая самооценка помогает удовлетворять наши потребности. Давайте представим внутреннюю структуру личности как сосуд. В нём есть несколько слоёв. У каждого слоя своё предназначение. Верхний будет агрессией, если агрессия в норме, она не выплёскивается наружу. Если что-то не так, агрессия выливается фонтаном – ребёнок хочет подраться, задеть кого-то. Если наверху стоит железная крышка запретов – нельзя ругаться, драться, давать сдачи, эта агрессия возвращается вовнутрь и разрушает человека. Он часто болеет простудными заболеваниями, травмирует себя. Зависимое поведение – это один из признаков подавленной агрессии.

Откуда она берётся? Из уровня эмоций. Страх, грусть, отвержение, тоска, обида, боль. А эмоции выходят из уровня потребностей.

Допустим, у ребёнка не удовлетворена потребность в безопасности, рождается эмоция страха, она идёт наверх и переходит в агрессию. Высокая самооценка помогает найти ребёнку выход из трудной ситуации. «Пап, я не знаю, как сказать Маше, что она мне нравится». – «Давай подумаем. Может быть, цветы вместо тебя об этом скажут?» Объятия, слова поддержки и любви – всё это влияет на рост самооценки. Мама сказала пойти в магазин и купить хлеба. Магазин закрыт, ребёнок с низкой само­оценкой вернётся домой, а с высокой – найдёт другой магазин и решит задачу.

Когда мы работаем с профилактикой зависимого поведения, на самооценке делается самый высокий акцент. Здоровая самооценка не даст ему сваливаться в гаджеты – это, наверное, главное, что должен знать каждый родитель.