- Переезжаем, - объяснила женщина. - Материнского капитала хватило, чтобы купить хату в Задонье. Вика у нас третий, поздний, ребёнок. Надоело по съёмным квартирам мотаться. А с хутора до города рукой подать, хозяйство разведём, огород... Будет дочь на свежем воздухе расти. Посмотрите, какая красота на том берегу…
Действительно, отсюда, со стороны Азова, хутор как с открытки: домики утопают в зелени, у реки пасутся коровы, из воды торчат белые цапли.
- Да, я тоже такой наивной была, когда сюда перебиралась, - встречает нас в Задонье местная жительница Наталья Гориславцева. - Правда, радовалась недолго. До первых паводков, когда вода за ночь весь двор смыла вместе с птицей, сеном и дровами. Чуть по миру не пошли. У нас новосёлов много лет не было. Люди за любую соломинку цепляются, чтобы убежать отсюда. А эти хату купили! Видать, прижала жизнь, деваться совсем некуда...
Кругом вода, а пить нечего
Задонье, клочок земли, отрезанный от мира со всех сторон Доном, хутором зовут по старинке. Территориально это район Азова, городская периферия, но никаких признаков цивилизации, кроме электричества, здесь нет. Нет ни одной асфальтовой дороги, газа, телефонной связи, исправного водопровода и причала. На 106 домов пара магазинчиков.
- Мы уже привыкли жить как проклятые на этом острове невезения, - рассказывает отец троих детей Сергей Коноплёв. - Но в последнее время оптимизма не хватает даже старожилам. Задонцев осталось-то всего двести человек. Те, кому некуда больше бежать. И каждый, только спроси, не знает, как жить дальше. Потому что жить в таких условиях невозможно ни старому, ни молодому. Чаша народного терпения переполнена. Пойдёмте, для начала покажу, какую воду мы пьём…
Сергей ведёт к старой колонке в конце улицы. Сама колонка нерабочая, но в скважине зеленеет мутная вода.
- Водопровод-то на хуторе проложен, и платим мы за него исправно, вот только давление такое, что идёт вода не по всему Задонью, а только в низинке, да и то слабой струйкой пару часов ночью. Люди не успевают набрать. Приходится черпать отсюда, кипятить и пить на свой страх и риск.
- Живём, окружённые рекой, а воды нет, - добавляет Татьяна Рожкова.
В начале июня из-за неисправной проводки заполыхал её деревянный дом. Пожар случился ночью. Задонцы тушили горящую хату четыре часа.
- Получилось, как в «Кошкином доме». Один нёсся с ковшом, другой с ведёрком, третий с пластиковой бутылкой. Запасов хватило ненадолго. Пока до берега добежишь, зачерпнёшь… Так всё и выгорело дотла. Мы-то вызывали МЧС. Они среагировали оперативно. Через несколько минут после звонка на тот берег прибыло несколько пожарных машин. Но поскольку с переправой у нас проблема, они постояли на том берегу, пока на этом моя хата не обуглилась, и уехали обратно. Хорошо, хоть ветра не было. Уже многие сено заготовили. Перекинулся бы огонь на стог или соседскую хату, выгорел бы весь хутор. Что уж там говорить. У меня ведь проводка искрить стала за неделю до пожара. Я в горэлектросети звонила раз десять. Но электрик каждый день не успевал на паром… Теперь вот живу под открытым небом. А власти до нас давно дела нет. Как говорят, Бог высоко, а власть далеко.
До Азова рукой подать…
Отсутствие постоянной транспортной связи с Азовом для задонцев - проблема номер один уже много лет.
- Мы с мужем ещё не пенсионеры, умеем и хотим работать. Но как только за пределами хутора узнают, откуда мы, работодатели дают от ворот поворот. Знают, что с первыми же морозами на работу мы попросту не доберёмся, - жалуется Наталья Гориславцева. - Летом паром ходит до шести вечера, а зимой через раз, иногда неделями его попросту нет. В холода старшеклассники целую четверть сидят дома. У нас так однажды девочка утром добралась до школы с паромом, а обратно он не пошёл, и лёд стал подтаивать. Пришлось ей ночевать в понтоне с рыбаками. Так мать тут чуть с ума не сошла от беспокойства. Из-за таких перебоев исчез на хуторе и… хлеб. В Задонье его можно было купить только в одном магазине. В другом ларьке - сигареты и пиво. Свежие продукты на прилавки попадали благодаря местной продавщице, которая ни свет ни заря добиралась до Азова, покупала там ещё горячие батоны и булки и, навьючив на себя мешки с товаром, отправлялась обратно. Но и у неё терпение лопнуло. Она и так получала зарплату грошовую, а тут, говорят, аренду за магазин увеличили, и сказалось это первым делом на её заработке. Женщина уволилась, других желающих таскать на своём горбу хлеб через реку не нашлось. Так что лавочку прикрыли.
Теперь народ за булкой в Азов должен кататься. Хуторские старики уже сухари сушить стали. К морозам готовятся загодя, когда переправа встанет. У нас через замёрзший Дон мало кто рискует ходить. Разве что учительница младших классов и фельдшер.
Хуторяне говорят, что трудами этих двух пожилых женщин и стоит Задонье. Благодаря Елене Марусевич работает ещё начальная школа, хотя в классах по 5-6 детей. 40 лет учительница добирается сюда из Азова, чтобы заниматься с малышами. Давно бы ушла на пенсию… но никто из молодых учителей не соглашается занять её место.
- Этой зимой нашу Елену Сергеевну едва успели из-подо льда достать, - рассказывает Сергей Коноплёв, который спас учительницу. - Слава Богу, в тот день я у реки крутился. Смотрю, в полынье кто-то барахтается. Пока ползком добрался, она уже еле дышала. И что вы думаете? Пару недель пролежала с воспалением лёгких и снова, смотрю, по льду меленькими шажочками перебирает, осторожничает. Говорит: а что делать, должен же кто-то работать… Вот они вдвоём с фельдшером и работают в отличие от депутатов, которые перед каждыми выборами обещают нам мост до Азова построить и решить разом все проблемы.
Фельдшерский пункт Веры Терентьевой находится в той же школе, где трудится педагог Марусевич. Вера Васильевна, несмотря на свой возраст, 15 лет лечит хуторян и знает каждую семью.
- Одни старики остались у меня в подопечных, - говорит фельдшер. - Это неудивительно. Молодёжь старается поскорей в город перебраться. За каждой прививкой ребёнку приходится перебираться через реку. Страшно не только зимой. Но и после каждого дождя, когда вода развозит все дороги и причал. Сколько лет люди просят привезти им хотя бы пару бетонных плит, чтобы лежали на берегу, но даже этих просьб никто не слышит. Думаю, хутор доживает свои последние годы. Вымрут старики, перестанут к ним на лето дети приезжать, и зарастёт тут всё камышом…- Давайте подброшу обратно, - предлагает мне многодетный Сергей Коноплёв и подгоняет к берегу лодку. - У нас раньше мальчишки быстрее грести начинали, чем ходить. В советское время хутор цвёл. Сады здесь были, рыбачили вволю. А всё потому, что катера и паром ходили регулярно. Летом с пяти утра до часу ночи, зимой также, потому что ледокол прорубал канаву. А сейчас время переправы сократили. Первый паром уходит в семь утра, последний возвращается в шесть вечера. Многие на работу или с работы не успевают. А зимой… Денег у администрации на ледоколы нет. Да и сейчас я вас везу и трясусь. Нам даже на лодках запрещают людей до Азова подвозить. Штрафуют как незаконных предпринимателей. А какой из меня предприниматель? По десятке если дадут - и на том спасибо. Несмотря на то, что живу здесь всю жизнь. Природа чудная, и старики мои тут похоронены. Коплю на переезд. Сам бы дожил как-нибудь свой век, но детей жалко. Гиблое тут место.
Столичные чудаки: они нашли своё счастье в маленьком хуторе донской глубинки 
Жительница Сальска нашла любовь в больнице 
Спасение души. О том, как солнечный ребёнок подарил маме желание жить 
«Такси вызывали?» Рассказ ростовчанки о работе водителем