Однако немногим известно, что незадолго до этого в Ростове случилось не менее значимое расследование, в результате которого на скамью подсудимых отправилось свыше семидесяти работников прокуратуры, адвокатов и судей, за деньги освобождавших преступников от наказания. О «ростовском» деле вспомнил бывший следователь Амурхан Яндиев, тридцать лет назад работавший в составе специальной группы Генеральной Прокуратуры.
- Амурхан Хадрисович, о «Елисеевском» деле знают все, не меньше известно о «сочинском» и «узбекском», по итогам которых под суд пошли сотни взяточников из числа торговых и партийных работников. О ростовском же деле не знает никто – почему?
- Действительно, об арестах коррупционеров в Ростове в те годы не писала ни одна газета, хотя задержания столичных и узбекских мздоимцев, наоборот, подробно описывались. Возможно, потому, что там речь шла о сотрудниках сферы торговли, а в нашем случае – о прокурорах и, более того, судьях. Сообщать о том, что в правоохранительной системе социалистического государства обнаружились взяточники, конечно же, было нельзя.
Оборотень в погонах
- Как же случилось, что о такой тотальной коррупции вдруг стало известно?
- Как часто бывает, всё вскрылось совершенно случайно. В сентябре 1981-го в камере ростовского следственного изолятора неожиданно покончил с собой один из подозреваемых. Подобное в местах не столь отдалённых случалось периодически, однако на этот раз уж больно неоднозначной оказалась смерть. Во-первых, погиб не какой-то рядовой уголовник, а довольно известный в Ростове адвокат, подозревавшийся в мошенничестве. Оказалось, что он наобещал подзащитным за деньги договориться с судьёй об условном сроке для них, а приговор оказался реальным, вот те и написали на него заявление. Во-вторых, странной казалась и сама смерть: адвокат повесился на ремне, которого у него в камере никак не могло быть. В результате материалы о случившемся оказались в Москве. Началось расследование. В ходе него всплыла записка, которую погибший собирался отправить на волю. «Вася, где твои 200%? - писал он. – Я сижу, делай всё, что обещал. Жду семь дней, после этого начну говорить». То есть, адвокат явно обращался к кому-то, кто мог помочь ему в освобождении, в противном же случае обещал раскрыть какой-то компромат. И вдруг эта внезапная загадочная смерть – есть над чем задуматься. Оперативным путём выяснили, по какому адресу должно было уйти послание. Выяснилось, что в том доме живёт лишь один Василий, и он – видный работник областной прокуратуры. В итоге Генеральная прокуратура решила создать специальную следственную группу, возгласил которую Исса Костоев. Из ростовских следователей в неё вошёл я один. Изначально группа должна была лишь установить причастность работника областной прокуратуры к смерти адвоката. Но стоило только копнуть, и один за другим начали открываться факты, свидетельствующие, что в правоохранительной системе Дона сложилась целая система взяточничества, в которой замешаны десятки сотрудников.
- Кто же стоял во главе?
- Многие действовали сами по себе, но большинство нитей, как оказалось, сходилось к заместителю прокурора Ростова Камскому. Одно лишь появление его фамилии в списках подозреваемых стало для всех шоком. Камский считался опытным юристом, мастером раскрытия запутанных преступлений, имел блестящую репутацию. Когда же выяснилось, что множество взяток за освобождение преступников от ответственности проходило именно через его руки, в это сперва даже было трудно поверить, но факты подтверждали его вину однозначно. В дальнейшем при обыске у него обнаружили целый склад дефицитных вещей, антиквариата и почти 130 тысяч рублей – по тем временам сумма гигантская.
Но это были ещё цветочки. Я начал выяснять биографию Камского и тут уж всплыли совершенно чудовищные подробности. Оказалось, что для создания себе реноме «мастера следствия» он не гнушался самыми мерзкими способами. Как-то приказал бросить в камеру женщину, за день до этого родившую ребёнка – переживая за здоровье младенца, она подписала всё, что от неё требовал Камский. А однажды насмерть сбил на дороге ребёнка, но смог замять дело. В результате суд приговорил его к исключительной мере наказания. Но у Камского, видимо, была «мохнатая лапа» в Москве, потому что расстрел ему заменили на двадцать лет лишения свободы, потом скостили ещё, в конце концов он отсидел часть срока и вышел на свободу. До самой смерти он считался ветераном органов прокуратуры и получал пенсию.
Как судьи сели
- Заместитель прокурора Ростова стал самой крупной фигурой из участников коррупционного скандала?
- Было ещё несколько начальников отделов областной прокуратуры, целый ряд следователей, также на скамью подсудимых сели два члена областного суда, два председателя районных судов и несколько адвокатов – всего порядка семидесяти пяти человек. Приговоры варьировались от условных сроков до пятнадцати лет лишения свободы, в зависимости от тяжести содеянного. По нынешним временам размер взяток мог бы показаться мизерным – три-пять тысяч рублей. Но надо учитывать, что в те времена новые «Жигули» стоили 5-6 тысяч.
- И во столько же мздоимцы оценивали освобождение убийцы?
- Фактов прекращения уголовных дел против убийц мы не выявили. Зато пачками оправдывались мошенники, воры и разные расхитители социалистической собственности. В результате дело «оборотней в погонах» стало поводом к появлению нового дела -«торговой мафии». Так были вскрыты гигантские хищения продуктов в системе рабочего снабжения «Ростсельмаша», я сам расследовал кражи семян подсолнечника на сумму в миллионы рублей, одновременно коллеги из Генпрокуратуры раскручивали дело о теневом бизнесе в системе пассажирских автоперевозок. Тогда по приговору суда было расстреляно несколько видных ростовских торговых работников.
- Неужели местное руководство не пыталось поставить вам палки в колёса?
- Когда следственная группа только начинала копать, никто не предполагал, какие грехи всплывут на свет. А затем, когда начались задержания, пытаться бить по рукам оказалось уже поздно – к тому времени генеральным секретарём стал Андропов, взявший расследование в Ростове под личный контроль. Поэтому из обкома партии один раз пытались было прикрикнуть, но об этом тут же узнали в Москве и больше попытки надавить на следствие не повторялись. Тем более, что мы уже начали устанавливать связь торговых работников с обкомовскими деятелями. Однако ниточка вскоре оборвалась – видимо, узнав, что правосудие приближается, один из руководителей отделов обкома, курировавший торговлю, застрелился. Правда, некоторых партийных руководителей всё же сняли с должностей, не предъявив им никаких обвинений.
«Вспоминаю то расследование»
- «Ростовское дело» стало для кого-то уроком?
- Не знаю, как в других регионах, но у нас в области лет на десять точно забыли, что такое взятка. Во-первых, стало страшно брать, во-вторых, на смену осуждённым мздоимцам пришли молодые, незапятнанные люди. В результате качество работы правоохранительной системы в Ростове тогда повысилось кардинально. И так было, пожалуй, до момента развала Союза, а потом пришли новые времена и новое отношение к деньгам, долгу и чести.
- «Коррупция превратилась в системную проблему и нам нужен закон для борьбы с ней», - это Президент так сказал.
- Статью за получение взятки из Уголовного Кодекса ещё никто не убирал. Надо просто перестать закрывать глаза на очевидное и пытаться искать оправдания, почему нельзя взять за шкирку того или иного чиновника, о котором все знают, что он мерзавец и казнокрад. Знаете, я уже много лет как на пенсии, но когда проезжаю мимо здания прокуратуры или милиции и вижу, сколько стоит перед входом дорогих иномарок, поневоле начинаю вспоминать то самое расследование.
Против сотрудника прокуратуры, сбившего женщину, возобновят уголовное дело 
Юрий Попов: Вряд ли можно вести речь о каком-то засилье криминалитета