На днях он приезжал на Дон, чтобы окончательно определиться, где пройдут съёмки. Мы встретились в гостинице Таганрога, где и жила съёмочная группа.
Крестьянская доля
- Виктор Иванович, вы давно живёте на два города - в Москве и Питере. Откуда взялось желание снять кино о селе? Мало того, как я слышала, в «Хуторянине» будут подняты больные вопросы, показаны беды российских фермеров.
- Знаете, началось с того, что в одной газете я прочёл отрывки из дневника фермера. Он описывал, как ему приходится выживать в сегодняшнем мире, где его прессуют то представители власти, то бандиты, то конкуренты... Он писал, что тяжело продать по нормальной цене свою продукцию, её за бесценок берут перекупщики. Писал, что монополисты подгребают под себя независимых фермеров, скупая их землю за копейки. Я прочёл и ужаснулся. А так как я по корням сельский, решил сочинить об этом историю.
Но подчеркну: моя история всё же целиком вымышленная. И, конечно, кроме драм социальных, в ней есть и драмы человеческие, личные, есть любовь.
Хотя всё же главная моя идея - показать, как непросто живётся сегодня в России крестьянину. Может, этот фильм скажет не только высоким, но и местным властям: «Любите тех, кто вас кормит! Если человек работает на земле, что-то выращивает или выхаживает скотину, скажите ему спасибо и постарайтесь поддержать». Потому что уже нет сил, извините, жрать турецкое и прочее импортное дерьмо! Вот эти резиновые, негниющие помидоры и огурцы. Помидоры вообще как теннисные мячики. Об пол ударишь - отскочат.
- Каких актёров мы увидим в сериале? И почему для съёмок вы всё же выбрали именно Ростовскую область?
- Роль фермера, бывшего военного, прошедшего Чечню, исполнит Андрей Чернышов. В роли эдакого хозяина города будет Олег Валерианович Басилашвили. Ещё участвуют Владимир Кошевой - очень талантливый молодой актёр, Александра Урсуляк, потрясающий Николай Мортон. В основном питерские актёры.
Что касается выбора места, я очень деликатно отношусь к географии. У нас не было цели взять именно Ростов или Краснодар и т.д. Была задача лишь показать юг с его жирными чернозёмами, которые хоть на хлеб намазывай. Ещё лично мне хотелось снять степи, потому что это моя малая родина. Я родился в крошечном посёлке Ольгинфельд в Азовском районе. Когда-то, до революции, там жил немец, крупный землевладелец. Кажется, Энгельгардт, у него была дочь Ольга. Попытался найти то местечко, но увы... Понимаете, только в степи с её запахом полыни чувствую, что вот это моя родина.
Что до конкретных мест, мы не возводим декораций, съёмки пройдут прямо в фермерских хозяйствах. Причём не в образцово-показательных. Нет, в обычных, среднего размаха. Основное действие будет сниматься в хозяйстве Неклиновского района. Семья на пару месяцев переедет к родственникам, а дом и усадьбу отдаст нам на откуп (улыбается). Ещё снимем несколько хозяйств в Азовском и Матвеево-Курганском районах, эпизоды - в Таганроге. В Ростове - ипподром, некоторые улицы.
«Думал, не вернусь в Ростов никогда»
- Как вообще вам Ростов? В советское время вы здесь жили. Но в последние годы бываете редко. Можете «почувствовать разницу»?
- Город, конечно, меняется, стал мощнее. Но мне очень жалко, что убивается старый Ростов - одноэтажный-двухэтажный. На месте купеческих особнячков и милых ростовских двориков стоят какие-то безумные многоэтажные башни. Впрочем, это касается не только Ростова. В этот приезд впервые побывал в Старочеркасске. И влюбился в него! Но там похожий идиотизм: рядом со старинными казачьими куренями какие-то новые русские отгрохали себе домины - глупые, помпезные. И этим соседством они убили курени, сам дух города...
Во всём цивилизованном мире пытаются не рушить, а наоборот - сохранять исторический центр. А жильё строить в новых микрорайонах. Кстати, буквально вчера встречался с губернатором Василием Голубевым. Он сказал, что есть идея строить новые микрорайоны на левом берегу. Мне она кажется неплохой.
- Вы окончили политехнический институт, успешно работали в Ростове...
- (Кивает). Да, инженером-технологом в издательстве.
- А после трёх лет вдруг изменили жизнь, поступили во ВГИК, на сценарный факультет. То есть стали осваивать профессию иного толка - творческую. Почему?!
- Знаете, я с детства был помешан на кино. Когда работал в Ростове, в издательстве, немножко пописывал в газеты. Потом узнал: в Ростове, в ДК строителей, есть любительская киностудия. Она была очень неплохой, организовал её Клим Лаврентьев - сейчас он секретарь Российского Союза кинематографистов. Пришёл, попросил, чтобы меня приняли. Там узнали, что я писал в газеты, и предложили сделать киносценарий. Я написал. Те 5 страничек до сих пор храню. О чём он был? Когда-то я прочёл, что на Кубани есть женщина, которая одна вырастила девять сыновей. И все они погибли в войну. Мне запомнилось её лицо - морщинистое-морщинистое, как печёное яблоко, в нём было сплошное горе. Я написал незамысловатую историю: как она нашла могилку одного из сыновей. Ездит туда, оплакивает их, разговаривает с ними, а потом возвращается домой. Притащил сценарий на студию. И мне сказали, что я талантище. Правда, кино по тому сценарию так и не сняли. То не могли найти на роль бабушку, потом пытались загримировать под бабушку девушку. Но безуспешно. Зато я увлёкся кино ещё больше.
- Уехали в Москву. А через два года вернулись, чтобы сыграть здесь свадьбу.
- Когда уезжал, думал: не вернусь никогда. Вообще ехал я сюда не к своей будущей жене Тамарочке, по которой горюю по сей день (Тамары Захаровой, супруги Виктора Мережко, не стало в 1997 году). Но та, другая, девушка дала мне от ворот поворот. А Тамара мне всегда очень нравилась. Что вы, она была такой красавицей... Я ни на что не надеялся ещё и потому, что она была из богатой ростовской семьи. А я оборванец, жил на стипендию, на которую даже прокормиться было невозможно.
Но тут подумал: а вдруг? Пару вечеров гундосил у неё под окном под гитару (передразнивает): «Мело-мело по всей земле, во все пределы»...
- Хорошая песня.
- Конечно, это ж Пастернак. А потом говорю: «Слушай, а давай поженимся». А она отвечает: «А давай». Помню, я от счастья не поверил своим ушам.
На мою свадьбу родители, жившие на Украине, не приехали. Мама сказала: «Витя, ну куда я поеду? У меня одна юбка, да и та заштопана».
А в те первые годы совместной жизни нас спасала тёща. Она регулярно передавала в Москву «Тихим Доном» сумки с едой - курицу, картошку, закрутки. И давала мне в долг. Причём я благодарен, что не дарила, а именно давала в долг. Она тем самым меня воспитывала, стимулировала учиться кормить семью. За 3 года я накопил долга 5 тысяч 400 рублей - очень большие в советские времена деньги. Но, как только стал известным сценаристом, весь долг ей отдал.
«Главное сейчас - большой кошелёк»
- Виктор Иванович, вот вы посетовали: Ростов потерял славу театрального города. Почему? И как это исправить?
- В Ростове прежде ставили немало громких спектаклей, сейчас их нет. Но вообще, знаете, упадок характерен сейчас для многих российских театров. Почти вся великая театральная культура России за небольшим исключением кончилась. Причин две. Во-первых, катастрофически не хватает ярких театральных режиссёров... Вторая причина - нетребовательность публики. И это, пожалуй, самая острая проблема. Вкусы людей уже испорчены телевидением, шоу-бизнесом, низкопробными юмористами и теми же дурацкими спектаклями, которые идут в некоторых столичных театрах.
Ещё одна беда: ряд театров ударились в коммерцию. Хотя это вообще беда всей России, для которой золотой телец сейчас самый желанный.
- И в чём же, по-вашему, спасение?
- Нужна какая-то титаническая работа, чтобы вернуть Россию на нравственный путь. Ведь мы летим в пропасть бездуховности. Надо ли тянуть школьников в филармонию? Конечно, надо! Нужно приводить в порядок, ремонтировать библиотеки, консерватории, театры. Когда зарплата актёра в провинциальном театре 12 тысяч рублей, это позор... Нужны великие педагоги.
Ещё надо пытаться сопротивляться бацилле обогащения. Хорошенькая девушка сегодня плевать хотела, какая душа у молодого человека, лишь бы у него был большой кошелёк. И это горе, потому что без духовности нет будущего.
Ростовчан, потерявших по пьяни четырёхлетнюю дочку, будут судить