Ростовчанин Валерий Копейко – настоящий морской волк. Он ходил на яхтах, грузовых судах, пассажирских теплоходах, даже побывал капитаном древнерусской ладьи. А ещё Копейко художник. В детстве у меня было две мечты: путешествовать и рисовать. Я исполнил и то, и другое. А теперь хочу создать на Дону исторический флот», – говорит он. О мечтах и реальности мы и побеседовали с Валерием Копейко.
Художники и морской царь
– Валерий, я знаю, что у вас есть судно «Русич», списанный рыболовный бот, который вы выкупили и омолодили. Теперь на нём и ходите в походы с друзьями и знакомыми. Кого не взяли бы в группу?
– Если короткая поездка, беру всех. А в длительные путешествия стараюсь брать людей, которых знаю, своих. Потому что в море, как и в горах, люди раскрываются. И не всегда с положительной стороны. Перед каждым путешествием у меня что-то вроде собеседования и однодневный поход, в котором я смотрю на человека. Не люблю много пьющих, много курящих, ленивых и капризных. Но всё это редко, если человек готов идти в долгий морской поход, он готов и к трудностям. Одно предсказать трудно – морскую болезнь. Иногда люди даже не подозревают, что она у них есть.
– Обычные люди? Не моряки?
– И они тоже. Раньше для моряков гражданского и военного флота были парусные практики. Перед первым курсом неделю или две парни были на паруснике в море и понимали, приспособлены они к такой работе или нет. И если нет, не тратили время и государственные деньги. Сейчас идут на практику после второго курса мореходки, получается, первые два года могут пройти зря.
– А вы кто по званию?
– Штурман-механик, помощник капитана гражданского судна, а сейчас капитан судна «Русич». Хожу по воде столько, сколько себя помню. Лодки строил с детства: плоты, потом пироги, надувные из баллонов собирал, а после восьмого класса построил первую лодку по своим чертежам – хорошая была и очень долго прослужила. Также я художник – выучился на худграфе в пединституте.
На третьем курсе худграфа мы сидели с друзьями в общаге и я предложил, а давайте проведём пленер на Волге? Мы начали считать, сколько это стоит – вышло очень дорого, мы бы не потянули. Тогда я придумал построить плот. Это был 1993 год. Мы решили купить брёвна и пока собирались, за ночь цены выросли в сто раз. Я приуныл, но вдруг нашёл на одном судоремонтном заводе шлюпку длиной в 4,5 метра. Она была старая-старая, через днище уже прорастала трава. Пошёл к начальству просить. Они говорят – она гнилая, восстановить невозможно, но я забрал.
Мы с друзьями принялись за работу. Пока ремонтировали, местные работяги ходили вокруг и подшучивали, называли лодку «консервной банкой». Но мы не обращали внимания – поменяли дерево, я достал мачту и паруса, и через десять дней у нас было крепкое судно, которое мы назвали «Крепышом» – в пику нашим насмешникам. Все были потрясены, нас даже на завод пригласили работать. Лодку погрузили на теплоход и вывезли на Волгу. Это было прекрасное путешествие, которое заняло около месяца. Мы много рисовали, чувствовали себя настоящими мореплавателями.
– Страшные моменты в нём были?
– Конечно. На второй день налетел сильный ветер – небо чёрное, всё вокруг чёрное. «Крепыш» погружается в воду – мы залезли на нос, все руки мы стесали до крови шкотами, трещала мачта, нас бросало из стороны в сторону. Ветер стих только к ночи, но остался дождик, мы пристали к какому-то островку, нашли место, натянули брезент, костёр сделали и легли спать. А утром проснулись и поняли, что остров полон змей. Столько клубков я ни разу в жизни не видел. Наверное, их, как и нас, на сушу выгнала непогода. Тот остров мы стали называть змеиным. Это было наше первое открытие.
– Вы, наверное, и морского царя видели? Он же существует?
– Не видел, но думаю, что существует. И первую рюмку моряки выливают в море за Нептуна. Такое правило.
– Женщин на корабль моряки не берут, но у вас в группах путешественников есть женщины. Почему?
– Это предрассудки, про женщин на корабле. Кок – чаще всего женщина, в советское время были женщины-капитаны на судах. А во время войны их было очень много. Эта пословица родилась из-за бытовых трудностей на корабле и по причинам психологическим. Ну вот, допустим, на паруснике в 25 метров, где сто мужиков, появляется барышня. Мужчины проявляют интерес – начинают враждовать. Кому нужны эти проблемы?
Из варяг – в сербы
– В 2014 году вы стали капитаном древнерусской ладьи. Как это произошло?
– Я тогда работал в клубе юных моряков, и в Ростов пришла парусно-вёсельная ладья «Славяна». Её построили карельские мастера по образцу новгородских ушкуйников. Это была военно-историческая реконструкция в рамках международной научно-просветительской акции «Хождение из Руси в сербскую землю». Придумал проект руководитель духовно-культурного центра «Богатырская слобода» в Самарской области отец Феоктист. Он же был капитаном большую часть пути, а в Ростове перед выходом в Чёрное море им понадобился опытный капитан, и пригласили меня. 4 июня мы вышли из Ростова, а 14-го уже были в Севастополе. В лодке 12 членов экипажа, она открытая, спали под дождём, видели звёздное небо, носили стилизованные одежды того времени, всё, как много веков назад. В Севастополе меня сменил другой капитан. Потому что у меня не было документов для загранплавания.
– Разница между ладьёй и современной яхтой большая? Кто лучше?
– Если говорить о скорости, то при хорошей погоде ладья выиграет гонку у яхты. Но в суровых штормовых условиях – нет. В этот раз были хорошие погодные условия и мы шли примерно 10 узлов, это 18,5 км в час. Не каждая яхта способна на такую скорость. Да и вообще мореходные качества тех яхт были гораздо интереснее современных. Раньше можно было спокойно идти под парусом даже по бурному морю, не боясь, что тебя захлестнёт волной. Потому что мастера максимально использовали формы и идеи, которые подсказывала природа. Доски, изгибаясь, сами задают конструкцию корпуса, осадка позволяет проходить даже по узким рекам, а ширина – для устойчивости. Вы знаете, какие хорошие суда были у казаков? Тур Хейердал, когда приезжал в Азов и искал тут корни викингов, спрашивал у научных сотрудников о них. Сотрудники сказали, что суда были плоскодонные. Но это не так: сколько я лет хожу по морям и знаю по себе – по Волге и Дону ещё можно ходить на плоскодонном судне, но когда оно выходит в море, то просто разлетается, а казаки ходили за семь морей.
Путешествие во времени
– Когда вы плыли на ладье, чувствовали, что будто бы находитесь не в этом времени?
– Да. У меня есть проект «Под парусом в историю». Когда ты удаляешься от города, от высоких домов и шумных улиц и остаёшься с рекой, которую видели скифы, сарматы, греки и римляне, древние русичи и Святослав, который ходил сюда на Саркел, тебя автоматически переносит в другое время. И ты сам становишься другим, меньше суетишься.
– Вы же проплыли всю Россию. Наверное, были какие-то запоминающиеся случаи?
– В 2005 году у нас был поход на поморской ладье, посвящённый 60-летию Победы. Шли мы от Петрозаводска до Туапсе. Через всю страну, от Белого моря до Чёрного. Больше всего нам понравились верхняя Волга, Онега и Вытегра. Но и больше всего задели, потому что там каналы превратились в один огромный грузовой район – весь берег завален лесом, который вывозят из России. Глядя на это, понимаешь, сколько нашего добра уходит за рубеж и сколько мы вырубаем леса. Вот это больно.
– Валерий, в начале разговора вы предупредили меня, что хотите обратиться к нашим читателям.
– Да, мне нужны соратники. Я хочу построить на Дону исторический флот. В каждом большом городе он есть. В Петербурге, Воронеже, Москве. А в Ростове нет, хотя петровский флот начинался здесь, и столица флота могла бы быть в Таганроге. Я разработал проект, в который вошли древнерусская ладья, казачий струг, судно петровской эпохи и древнегреческая галера. Так что если у нас будут единомышленники в этом вопросе, пусть свяжутся со мной, хочется, чтобы в Ростове на набережной было что-то действительно уникальное и отражающее историю Дона.
Ростовские дайверы нашли картины Айвазовского на дне Чёрного моря? 
С корабля на трактор. Что изменило жизнь донского парня из хутора Павлов 
От Калача до Таганрога. Какой фильм снимают о великой реке Дон 
Шедевр или мазня? Как формируются цены на картины современных художников 
«Невозможного нет». Как художница, не признанная в Ростове, покорила Лондон