Есть примета: женщина на судне - к беде. Однако помощник капитана дальнего плавания ростовчанка Дарья Гладких с этим категорически не согласна.
Почему вместо престижного столичного вуза хрупкая девушка выбрала тяжёлую работу на море, узнавали «АиФ на Дону».
Дарья Гладких. Родилась в 1994 году в Ростове-на-Дону.
В 2014-м окончила институт водного транспорта им. Г.Я. Седова – филиал ФГБОУ ВПО «Государственный морской университет им. адм. Ф.Ф. Ушакова», факультет «Морское судовождение».
Не замужем, детей нет.
«Не майся дурью»
Юлия Морозова, «АиФ на Дону»: Почему такой необычный выбор для девушки - море?
Дарья Гладких: В школе я интересовалась медициной. Мне даже подарили профессиональный атлас анатомии человека. Но мне хотелось, чтобы профессия была связана с морем, поэтому я хотела стать корабельным врачом.
Папа у меня капитан судов река-море. В плавания он часто брал всю семью с собой. Я большую часть детства провела на палубах кораблей. И именно палубы, нагретые солнцем или захлёстываемые волнами, стали для меня родиной. Страшно было представить, что могу лишиться всего этого.
И внутри меня будто тумблер щёлкнул - хочу и дальше ходить в море, хочу быть как те люди, которые могут в критической ситуации не терять голову, принимать серьёзные решения и брать на себя ответственность за сохранность груза, судна и за человеческие жизни. А врач в управлении судном, швартовках, грузовых операциях и прочих интересностях участия не принимает.
Я - к отцу: «Хочу учиться на штурмана». Мама сначала была против. Потом махнула рукой и позволила набивать шишки самостоятельно. Друзья отговаривали: «Ты после гимназии с углублённым английским можешь в серьёзные вузы Петербурга и Москвы поступить. А выбрать среднее учебное заведение - это шаг вниз». Вообще было ощущение, что все, даже врачи при прохождении медкомиссии, пытались меня убедить в ошибочности принятого решения.
- А не получилось, что вы в сугубо мужском училище оказались белой вороной?
- Тогда, в 2010 году, в филиале МГАВТ (Московская государственная академия водного транспорта), учились всего шесть-семь девушек. На моём курсе - я одна. Бывало, приходилось сталкиваться со скептическим отношением со стороны преподавателей: «Ты здесь случайный человек, выйдешь замуж и осядешь на берегу. Прекратила бы маяться дурью».
Я нервничала, иногда буквально заставляла себя идти на пары. А потом привыкла и перестала так эмоционально реагировать. Кстати, через какое-то время, видя мои успехи в учёбе, меня начали воспринимать всерьёз.
Сложности были и с ровесниками. Я старалась учиться хорошо, поэтому приобрела репутацию ботаника и зубрилы. Нам было по 15-16 лет, поэтому попытки проверить друг друга на прочность, подколоть были обычным развлечением. Но всё это прошло после первой практики, когда каждый понял, во что ввязался! Трудности нас сдружили и стало проще.
Золушка палубы
- Чем же так трудна первая практика?
- Я загорелась идеей попасть на парусник, и даже то, что клуб «Полярный Одиссей», куда пришлось ехать ради этого, находится в Петрозаводске, не смутило. На ладье «Святитель Николай» мы пару раз выходили на короткие прогулки по Онежскому озеру, но и только.
Мне же хотелось длинных рейсов и настоящей работы. А как иначе понять, что я не книжный червь, что не спасую перед практическими задачами? Позвонила отцу и уже вечером была у него на теплоходе. Обычно практика у судоводителей проходит так: днём курсант наравне с матросами выполняет задания боцмана: грунтует, красит, участвует в швартовках и зачистках трюмов и другой рутине. А вечерами приходит на мостик и знакомится с обязанностями вахтенного помощника капитана. На сухогрузе под командованием отца я плавала почти пять месяцев.
Не было места на теплоходе, куда бы я не залезла. Вызывалась на самые грязные и тяжёлые задания, работала в трюмах и балластных танках (отсеки двойного дна). Отец не жалел меня и не пытался от чего-то оградить. Он говорил: «Если хочешь быть командиром, то должна знать о флоте не в теории. Надо пройти весь путь, чтобы понимать, как, например, чувствует себя человек, который осенью замывал трюмы забортной водой температурой 10 градусов в течение четырех-шести часов, а потом швартовался ещё час».
Практика была очень тяжёлой и физически, и психологически: постоянный недосып, неизбежные в замкнутом пространстве конфликты, с которыми я пока не умела справляться.
Примерно тогда же меня стала раздражать расхожая фраза: «В море за романтикой». О чём вы? За самыми романтичными фотографиями и рассказами стоят сутки грязного, часто неблагодарного труда, который способен напрочь отвратить от профессии. Но есть и другая сторона: идёшь в каюту после хорошо сделанной большой работы, горячий душ и подушка - лучшее, что случалось с тобой за всю жизнь. А самолюбие греет мысль: «Возможно, не все бы сдюжили то, что сделала сегодня ты».
- Какой рейс стал самым запоминающимся?
- Это был переход Владивосток – Пусан – Нагасаки (заключительный этап кругосветки) на 93-летнем паруснике «Седов». Самое сильное впечатление - парусный аврал (постановка и уборка парусов), когда ночью, в ветер и дождь ты по тонким пертам (тросам) пробираешься на рей. А это на высоте 15 метров! Всем телом чувствуешь, как корабль взбирается на волну, а потом неудержимо идёт вниз. Остро ощущалось чувство локтя - мы команда, мы в одной связке.
- Дарья, а на каких судах ходите сейчас, в чём заключается ваша работа?
- С 2012 года я работаю в мальтийской компании. Сейчас я четвёртый помощник капитана. Стою вахту с четырех до восьми утра и с 16 до 20 часов вечером. Во время вахты помощник - полномочный представитель капитана, ответственный за безопасность судна.
Понятно, что в любой критической ситуации, или, как предписано «в случае любых сомнений», вызывается капитан, но грамотные первоначальные действия должен предпринять именно вахтенный помощник. Он имеет право без ограничений использовать двигатель и рулевое устройство в случае опасности.
Но главная моя деятельность - навигация. Раз в неделю приходят «Извещения мореплавателям», в которых указаны изменения, произошедшие за это время в разных акваториях: переставили буй, насыпали остров, затонувшее судно представляет опасность для судоходства, ввели в строй новый маяк и т.д. Моя задача - внести их.
Если грузовые операции происходят непосредственно в море между судами, а не у причала, то я командую швартовной партией на корме. Выходных на теплоходе нет, это особенность нашей работы. Каждый день ты живёшь в графике, хочешь-не хочешь, простыл, лень - сутки расписаны и мало что в них можно поменять. В таком режиме весь рейс – четыре-шесть месяцев.
Я никогда не стремилась как-то завоевать авторитет. Я просто приходила и делала свою работу - надеюсь, хорошо. На корабле, когда живёшь с одними и теми же людьми по полгода, очень быстро понимаешь, кто чем дышит. Сначала ко мне относятся настороженно, но когда понимают, что я не прошу делать скидок на пол, работаю наравне с остальными, это проходит.
Причина аварий
- На корабле вы проводите много времени, порой гораздо больше, чем на суше. Наверное, бытовые условия очень много значат?
- Это зависит от теплохода. Я начинала работать на судах, где был один душ на экипаж (12-14 человек), иногда даже раковины в каюте не было. Где-то были глухие иллюминаторы, которые в принципе невозможно открыть (требование безопасности на танкере-химовозе), маленькие каюты - только переночевать. На больших танкерах условия куда как лучше. В каюте отдельный санузел, на судне есть спортзал, теннисный стол, на некоторых даже бассейн.
- Не страшно вам в шторм?
- Нет, всегда есть вера в капитана. Ты знаешь, что он сделает всё от него зависящее, чтобы уберечь людей и судно, и твоя задача - выполнять приказы мгновенно, не обсуждая, но не бездумно. В такие моменты бояться некогда. Страшно потом, когда есть время прокрутить в голове кино - что это было и чем могло бы закончиться.
Это вовсе не значит, что я легкомысленно отношусь к опасности. О возможном исходе помнишь постоянно. Не раз тонули суда, которые только вчера были слышны в радиоэфире, а сегодня их экипажи ищут спасательные буксиры. Но с первых курсов мореходки преподаватели не устают повторять: «Причина 90% аварий на флоте - это человеческий фактор». Положились на авось, поленились и завязалась роковая череда мелочей.
Главное - репутация
- Женщина в море всё же больше исключение?
- Это не такая редкость. Есть женщины судоводители, механики и электромеханики (хотя о последних я только слышала). Часто женщины-помощники работают на судах скандинавов, прибалтов. Очень много их в странах Южной Америки. В серьёзных международных компаниях смотрят не на пол, а на знания и послужной список. 8 Марта на некоторых теплоходах женщинам стараются давать выходной, делят их обязанности между собой. Кроме меня, на борту две женщины - повар и буфетчица.
Романы на борту бывают, куда же без этого. Есть даже семьи, которые познакомились на теплоходе. Но это очень усложняет жизнь на судне. Здесь и так все конфликты, даже мелкие, обостряются, когда ещё и дела сердечные примешиваются - дрязги почти неизбежны. Лучше разделять работу и личную жизнь.
- О чём вы мечтаете, чего хотите достичь в будущем?
- В плане карьеры моя цель проста - я хочу стать капитаном, профессионалом своего дела. Человеком, за которым идут люди и которому доверяют свои жизни. Да, когда-нибудь у меня появятся дети, семья. Но если уж чему и научила меня работа в море, то это не загадывать. Всё меняется с безумной скоростью, и я занимаю позицию здорового фатализма - пусть будет, как будет.