«Стоило мне только сесть в лодку, как я решила, что эта работа не для меня. Теперь каждый день добираться до хутора? Нет уж, увольте!» - вспоминает фельдшер Вера Терентьева.
Вера Терентьева.
Родилась 12 ноября 1943 года в Иркутской области. Закончила медецинское училище по специальности «Акушерка». С 1996 года работает сельским фельдшером на хуторе Задонье Азовского района. Общий трудовой стаж – более полувека.
«Сойдя на берег, я ещё больше разочаровалась: покосившиеся хатки, поросшие бурьяном дворы... И вдруг вижу, бежит паренёк, машет мне и кричит: «Доктор! Помогите! У нас папка умирает!» - продолжает она. - Я за ним. Оказалось, у мужчины огромная рана на ноге. Пока я накладывала ему повязку, по хутору разнёсся слух, что приехал новый медик. Выхожу из дома больного, а у ворот уже люди собрались. Кому-то давление померить, кому-то лекарство прописать... Одна старушка даже креститься стала: «Слава Богу, спасение наше явилось». Разве я могла их бросить? Решила остаться на лето, пока мне замену найдут, а вышло так, что уже двадцать лет в Задонье...»
Уважение к профессии
Юлия Панфиловская, АиФ-Ростов: Вера Васильевна, в Задонье вы работаете уже двадцать лет, а общий стаж - пятьдесят. И все в медицине?
Вера Терентьева: У нас в семье было 11 детей. И все девочки - Вера, Надежда, Любовь и Софья хотели стать врачами. И, кстати, все, кроме Любы, связали свою жизнь с медициной, выучились на акушерок, чем, конечно, очень порадовали родителей. Мама с папой были рабочими, и человек в белом халате казался им небожителем. Впрочем, профессия медработника тогда действительно была самой уважаемой наряду с учителем. Сейчас это, может, звучит пафосно, но тогда мы чувствовали ответственность за здоровье пациентов. Как вспомню, что первые роды я приняла в 21 год! После медучилища я вслед за мужем-инженером отправилась в сибирский посёлок Бирюса, где до ближайшей больницы было больше часа езды. И совсем девчонкой попала в это забытое Богом место, куда добирались только на вертолёте, поэтому почти вся помощь оказывалась на месте. Но тогда и люди были гораздо здоровее. Я редко отвозила кого-то в райцентр. Помню только женщину, у которой во время родов началось сильное кровотечение. Мужики быстро нашли лесовоз, и мы подняли её в кабину к водителю. Чтобы не так тряслась по ухабам, положили роженицу головой к нему на колени, а ноги - в открытое окно. Для меня места уже не было, поэтому я ехала, стоя на ступеньке, вжавшись в дверь. Мама осталась жива, а ребёночка тогда спасти не успели...
- Переживали?
- Конечно! Но хоть женщину удалось спасти, её жизнь тоже висела на волоске. Знаете, есть такая притча про мальчика, который после прилива ходил по берегу и бросал в воду выброшенных на сушу морских звёзд. Люди смеялись над ним, мол, он попусту тратит время, ведь песок был усеян погибающими звёздами и всех спасти было невозможно. А он брал в руки очередную звезду и отвечал, что его попытки, может, не изменят весь мир, но хотя бы одной звезде вернёт жизнь. Я вслед за мужем, которого по работе перебрасывали из одного места в другое, исколесила полстраны. Кроме Иркутской области, мы жили на Украине, в Белоруссии, Узбекистане. Пришлось работать в гинекологии, неврологии, большую часть в хирургии, поэтому научилась многому. Знаете, опыт, конечно, великое дело. В самых трудных ситуациях не теряюсь и верю, что помогу.
Сильные женщины...
- У вас такой большой опыт, что многие врачи позавидуют.
- Только вот диплома нет. У меня была возможность потом выучиться, но всё время было некогда: работа, двое детей, дом. Я всю жизнь как белка в колесе, думала, хоть на пенсии отдохну. Мы как раз переехали на Дон, в Азов, но пенсии на жизнь не хватало, поэтому я пришла в местную больницу, искала спокойную работу, а меня отправили в Задонье. Я, конечно, сначала сопротивлялась, да и в семье, узнав, что каждый день придётся через реку перебираться, отговаривали. Но руководство очень просило выручить, а потом я и сама к людям прикипела. В хуторе мне выделили комнату при местной школе, в которой работала необыкновенная учительница - Елена Сергеевна Марусевич. Она сорок лет занималась с сельскими детьми, а школа была единственным местом, объединявшим хуторян. Сюда приходили на выборы, на праздники, сюда бежали спасаться во время паводков, так как здание стоит на бугре. Каждый день мы с Еленой Сергеевной встречались в порту в шесть утра, садились на катер, который вёз хлеб из Азова, и на том берегу нас ждал весь хутор! Люди брали горячие буханки, детей отдавали учительнице, а старики и больные шли за мной.
- Получается, на двух женщинах держался весь хутор?
- Получается, так. И это придавало нам какие-то невероятные силы. Ведь не каждый сюда приедет. В советское время ещё переправа нормально работала, катера и паром ходили регулярно, зимой справлялся ледокол, а потом ничего этого не стало. Местные как-то наловчились перебираться на лодках, но это пока Дон льдом не затянет, а зимой Задонье попросту отрезано от цивилизации. Обычно мы переходили на свой страх и риск по льду. Марусевич однажды провалилась в воду, еле успели её достать. Пару недель пролежала с воспалением лёгких. И снова мы с ней меленькими шажочками по окрайнице пошли. Однажды, помню, собрались домой, а перебраться - никак: ледоход начался, треск стоит, скалываются огромные глыбы и по реке ползут, никакой катер не пройдёт. Один из местных сжалился над нами, говорит, давайте я вас на лодке до Азова довезу. Мы сели, и Елена Сергеевна, чтобы не страшно было, петь начала. Вот мы добрались кое-как до середины реки, вокруг чёрная вода, лодку качает, в бока врезаются льдины. Тут уже и она затихла. Думаем, перевернёмся сейчас, и всё... Такого страху натерпелись! Пообещали друг другу, что непогоду пару дней дома пересидим! А на следующее утро, смотрю, она снова в порту, как и я. Посмеёмся с ней и опять в Задонье...
Тоска по другому берегу
- Сейчас Елена Сергеевна передала дела другой учительнице и перестала работать, вы ушли на затяжной больничный. Не получится так, что хутор без вас осиротеет?
- Да мы всё равно со всеми задонцами на связи. Елена Сергеевна очень переживала, пока не нашла нынешнюю молодую учительницу, которая также болеет душой за детей. Я ушла на больничный, потому что ноги совсем плохие стали. Столько лет в воде, в сырой обуви дали о себе знать, поэтому пришлось делать срочную операцию на суставах. Но даже во время операции мне звонили хуторяне: одним нужно было порекомендовать лечение, других отправить на госпитализацию в Азов. Первое время думала, что всё, уже с больной ногой добираться к ним не смогу, а теперь сижу дома, испереживалась, как они там без меня. Кто знает, может, снова вернусь. Ведь фельдшер на селе не просто рецепты выписывает. Бывает, придёт ко мне какая-нибудь женщина, чуть с ног не валится от слабости. И таблетку дам, и успокоительное... Пока мы с ней разговариваем, я ей чайку налью. Слово за слово - она мне все свои беды расскажет, выплачется, и уже легчает. Или старички местные - они же каждый день сюда не столько давление ходят мерить, сколько пообщаться, почувствовать себя нужными. Конечно, и болячек у людей хватает, и экстренные случаи бывают. Благо, опыт позволяет быстро поставить диагноз. Сколько раз я звонила в Азовскую больницу, и пока больного переправят через реку, на причале его уже «скорая» ждёт. Несколько раз вызывала спасателей, чтобы доставили зимой хуторян к врачам. Мне везёт на хороших людей, никогда никаких проволочек не было, все откликаются быстро и помогают.
- Вы сказали, что всю жизнь прожили как белка в колесе. И сейчас, в 71 год, вас не оставляют мысли о работе, о своих подопечных. Не жалеете, что не успели пожить для себя?
- Конечно, нет. Более того, с возрастом понимаю, какой я счастливый человек, как много мне удалось сделать, увидеть, пусть и в рамках скромной профессии фельдшера. Столько людей прошло перед моими глазами! У каждого своя судьба, своя история, а мне доверяют к ней прикоснуться. Недавно я шла по хутору, и на меня накатила такая тоска, потому что многих, кого я знала, уже нет, и дворы их опустели. Потом пришла в свой кабинет, а меня ждут мамочки с детьми: сейчас на хуторе появились молодые семьи, которые смогли купить на маткапитал здесь жильё. Я вижу эти новые лица, которые ждут моего совета, и понимаю, что им, кроме меня, собственно, некуда обратиться за помощью, и забываю про свои болячки, свой возраст. И это ощущение нужности - для меня самое большое счастье. Кто его знает, может, ещё и вернусь на тот берег...
40 лет в цирке. Элизабет Тэйлор СССР продает последние вещи на барахолке 
Более 70 вынужденных переселенцев с Украины трудоустроены в медучреждения 
Ростовчане проголосуют за любимого детского врача 
Врач Константин Галкин: «После теракта человек должен хотеть жить» 
Сильная от... бессилия