15 октября – день собирания осенних листьев. Праздник условный, романтический, но для художника-модельера Елены Кудаевой он имеет профессиональную окраску. Листья – это её дело. Одиннадцать лет назад Елена «обнулилась» – ушла любимая работа, ушёл муж, уехала во взрослую жизнь дочь. И в 47 лет единственному на юге России специалисту-художнику по махровым изделиям пришлось заново выстраивать свою жизнь. Помогли психолог, затяжная зима и листья.
От полотенец к произведениям искусства
Елена – художник по костюмам театра и кино. Работала на нескольких проектах Кирилла Серебренникова, сотрудничала с театрами и музыкальными коллективами. В нулевых пришла работать главным художником в «Донецкую мануфактуру» и, как писала потом в резюме, вывела предприятие на мировой уровень.
И было, действительно, так: это её идея – объединить банные халаты и полотенца в коллекции, смело сочетать цвета, использовать узнаваемые мотивы из живописи, дорого оформлять коробки и стенды с выставочными образцами. Халат с фрагментами «Парижского танца» Матисса, обрамлённый стеклом с грамотной подсветкой, это уже не просто халат, а произведение искусства. Елена всё повышала и повышала планку и добилась-таки для предприятия лучшего места на международной выставке во Франкфурте-на-Майне. Это сразу добавило донскому текстилю очков: теперь банные халаты и полотенца покупали в богатые дома, они стали роскошью. Проект выстрелил, к донским производителям потянулись заказчики. Елена была на гребне успеха, но годы шли, а зарплата оставалась той же. И когда ей предложили работу в Москве, она согласилась.
– Там был очень интересный проект, хотели открывать фабрику, но грянул банковский кризис 2008 года. И альянс «Русский текстиль», который меня пригласил, обанкротился. Возвращаясь в Ростов, в самолёте я встретила хозяина «Донецкой мануфактуры», он предложил мне вернуться. Вернулась, но за год, пока меня не было, там многое поменялось: решения о коллекциях теперь принимались общим голосованием. Бухгалтерия, продавцы, главные инженеры. Если им коллекция не нравилась, снимали. А я знала, что будет хорошо, у меня в голове 3D, вижу цвета на ткани. В результате запускали в производство не то, что нравилось мне, это плохо продавалось и виноватым оказывался художник. Два года я так помучилась и уволилась уже навсегда.
«Я никто и звать меня никак»
Елене было тогда 47 лет. Десять из них она почти не была дома – Донецк, Москва, Донецк. А муж живой человек, ему нужно тепло и вечером с кем-то поговорить, вот и нашлось с кем. Елена – нет, не обиделась, осела. Поплакала, поговорила с подругами, пожалилась кошке и пошла дальше.
Разместила резюме на хедхантере, так и писала: вывела компанию на мировой уровень, специалист высокого класса. Но работодатели смотрели на возраст и переходили к следующей анкете. Никто даже на собеседования не приглашал, не видел, какая Елена ухоженная, красивая, умная и молодая.
– Я встала на государственную биржу труда. Тогда была программа обучения малому предпринимательству. Там нужно было четыре месяца учиться, потом открыть своё дело и взять на работу двоих сотрудников. Государство помогало деньгами на старте. Я открыла ателье. Наняла сотрудников, какое-то время мы поработали, а потом я выпала больше, чем на полгода – пригласили художником по костюмам в кино. Мне казалось, что со стороны тоже можно управлять своим делом, но без меня девочки начали работать себе в карман – всё пришло в упадок. Я закрылась. И чувствовала себя ужасно: судьба выбросила меня на обочину жизни, я никто и звать меня никак. Казалось, дальше ничего хорошего уже не будет. Жить с такими настроениями трудно, поэтому я пошла к психологу. Мы очень здорово поработали, и я увидела себя совершенно с другой стороны, а потом случилась суровая зима 2014 года.
Арт-терапия и её последствия
Эта зима вошла в историю: в конце января снега намело столько, что город парализовало на три дня. А Елена в это время заболела – температура сорок, в «скорой» говорят: тут до рожениц добраться через снега не можем, что уж вы со своей температурой? Подруга принесла антибиотик. Елена ещё была «не здесь», когда раздался телефонный звонок: волонтёр благотворительного фонда «Содействие» предложила поучить детей с инвалидностью прикладному творчеству – валянию. Елена, не до конца понимая, на что идёт, согласилась.
– Я думала, что у меня будут дети с ДЦП, то есть с обычным интеллектуальным развитием, но с физическими недугами. И вдруг на первое занятие, а проходило это всё на базе публичной библиотеки, пришли дети с аутизмом. Я растерялась, не знала, как себя вести. Что говорить? Как действовать? Никогда с этим не сталкивалась, начала наблюдать и со временем поняла, этих детей нельзя назвать больными, они просто другие. С каждым ребёнком мы выстроили свой контакт, а реальная проблема была в мамах и бабушках, они заранее решали, что их ребёнок ничего не может, и делали всё за него... Помню одну девочку, она не говорила, всегда была в себе. И вдруг я заметила, что она нюхает меня, мои духи. Мама сказала: ей нравятся запахи. На следующее занятие я принесла кучу аромапробников. Девочка преобразилась: она их открывала, рассматривала, мазалась – вела себя, как женщина в парфюмерной лавке. А когда я уходила, протянула мне руку для прощания. Как делают все воспитанные дамы. Это была моя награда – ничуть не меньшая, чем те достижения, что были у меня в работе.
В 52 года жизнь только начинается
Уроки арт-терапии Елена вела шесть месяцев. За это время освоила не только валяние, но и экопринты. На шёлке или хлопке выкладывает из листьев композицию, потом покрывает листья плёнкой, всё это крепко наматывает на скалку, фиксирует верёвкой и 3–4 часа «томит» в кастрюле на медленном огне.
– Цвет, который появится на ткани после варки, зависит от массы тонкостей: влияют качество и возраст реагента, время, когда я собирала листья, место. Весенние листья дают нежный лёгкий оттенок, а осенние – яркий, глубокий. Я погрузилась в ботанику и химию – многое постигала опытным путём. Одним словом, в 52 года я вышла на новый виток. И вот уже семь лет делаю экопринты на шёлке, шью, декорирую, занимаюсь валянием.
Свои произведения Елена Кудаева привозит на выставки в Ростов и Москву. Говорит, в Москве её шарфики и платья разбирают влёт, а в Ростове кривятся: думают, купила кусок расписной ткани, нарезала и продаёт. И тогда художница растягивает шарфик и показывает: это эвкалипт, он даёт красноватый оттенок, а этот оттиск – астра, у неё оранжевый, клён – серебристо-чёрный, акация и сумах зелёные, но разные, а вот виноград следа не оставляет, хотя, казалось бы, должен...
Люди уходят потрясёнными, словно столкнулись с чем-то невероятным. Сохранять историю листьев на ткани, пошить из этой ткани платье – реальное волшебство. И Елена ушла туда с головой.
– Подруги уже боятся звать меня на дачу. Все сидят за столом, а я лажу по кустам. Потом тяну домой ворох зелени – некоторые листья сушу, зимой буду их распаривать и возвращать в них жизнь. Часть листьев храню в холодильнике – там, где у нормальных людей лежит колбаса.
И у пенсионерок случается любовь
Изучая ботанику, Елена увлеклась лечебными травами, стала делать целебные мыла и чаи. Когда художница погрузилась в этот мир, внутри неё что-то успокоилось – будто бы она взялась за то, что давно уже должна была делать.
– Я вдруг вспомнила, что моя бабушка была травницей, лечила людей. И, наверное, где-то там, на подкорке у меня эти знания записаны – с травами мне интересно и очень легко, я понимаю, как их лучше компоновать, что от чего помогает. Пока всё это только для себя и друзей. Но сейчас кризис. Четвёртый на моей памяти! (смеётся) И люди плохо покупают вещи «для красоты», а на подарки берут что-то съестное, полезное. Возможно, чай будет к месту. Хотя я сейчас делаю такое верблюжье пальто!..
– Елена, у вас новый виток случился в возрасте за 50 – вы даже замуж во второй раз вышли. По большой любви.
– Да, и у пенсионерок случается любовь (смеётся). Я её встретила в 53 года, моему нынешнему мужу тогда было 59 лет. Он всё сокрушался, почему мы не встретились раньше и не родили детей. Наверное, так проявляется мужская любовь, если она настоящая. Но мы в прекрасных отношениях с новой семьёй первого моего мужа. Наша дочь вернулась из Москвы в Ростов, теперь все рядом, и это замечательно.
– Что бы вы посоветовали женщинам, которые в 40+ остаются без работы и их резюме так же отметают, как в своё время ваше?
– Если женщина опустила руки, я бы посоветовала всё-таки поработать с психологом. Потом хорошенько подумать, что ты можешь сделать для себя и для мира: мы все для чего-то сюда пришли, но часто занимаемся не тем. Надо найти своё предназначение, свою дорогу, а дальше уже не бояться, не думать о возрасте, весе – всё это ерунда. Если ты на своём месте, занимаешься тем, что у тебя получается, ты счастлив. А если ты счастлив, то к тебе будут притягиваться интересные события и люди. И жизнь будет наполненной и в 40, и в 70.
– То есть, после бабьего лета наступит весна?
– Даже не сомневайтесь!
В Ростове-на-Дону пройдёт научно-популярное ток-шоу «Science Мода» 
Одежда должна петься. Художник по костюмам – о тонкостях нарядов Дона 
Казачке сутулиться нельзя. Как юные модели показывают национальные костюмы 
«Покажи меня как личность». Мода на глянцевые образы девушек прошла. 
Река красоты. Почему донские девушки побеждают на конкурсах моделей