За последние десять лет россияне стали гораздо активнее помогать ближнему. Кто-то жертвует деньги, кто-то передаёт вещи или работает волонтёром. О том, как устроены благотворительные фонды и каких ошибок можно избежать, помогая, «АиФ-Ростов» поговорил с руководителем бюро благотворительного фонда «Русфонд» в Ростовской области Галиной Козловой.
Не хлебом единым
Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Галина, есть расхожее мнение, что русские люди добросердечные, а значит и благотворительность у нас развита сильнее, чем в других странах?
Галина Козлова: Нет, это миф. В исследовании «Рейтинг мировой благотворительности» (фонд поддержки и развития филантропии «КАФ») наша страна по итогам 2019 года лишь на 117-м месте. Ещё заблуждение, что единственная задача фондов – собрать деньги. На самом деле деньги нужно не только собрать, но и грамотно потратить. Фонд обязан проводить экспертизу входящих обращений: проверить, действительно ли человеку нужна благотворительная помощь или это лечение можно получить за счёт средств госбюджета. Помимо этого фонды работают с больницами, поставщиками лекарств и оборудования. Например, клиника может выставить человеку сначала предварительный счёт, а потом при выписке окажется, что итоговый – в разы больше. Чтобы исключить такое развитие событий, фонд заключает с больницами и поставщиками договоры, которые обязательно проверяют юристы. Также фонды инициируют внесение изменений в законодательство, чтобы те проблемы, которые сейчас решаются за счёт благотворителей, в будущем решало государство.
– Говорят, что любая помощь хороша.
– И это миф, не любая. Когда я работала журналистом, мы с коллегами присоединялись к акции сбора гуманитарной помощи для пострадавших от пожаров в Воронежской области. И я до сих пор помню пару туфель со сломанным каблуком, которую принесли для погорельцев. Это пример того, что иногда люди воспринимают благотворительность как возможность отдать то, что им не нужно. А суть благотворительности в том, чтобы дать то, что нужно другому. Если вы хотите помочь воспитанникам детского дома, свяжитесь сначала с руководством учреждения и спросите, в чём есть потребность. Возможно, нужен не очередной мешок мандаринов и игрушек, а помощь в развитии у детей социальных навыков, мастер-класс или лекция, организация экскурсии на производство или в компанию, информация о профессиях, которыми они смогут овладеть в будущем.
Сто раз отмерь
– Есть люди, которые хотят помогать напрямую кому-то одному. Это хорошо?
– Как посыл – хорошо, но нужно понимать, что в Интернете много мошеннических сборов. Каждый день в социальных сетях появляются фотографии детей, которым «срочно нужна помощь», деньги собираются на личные карты, а потом владельцы карт исчезают. На следующий день фото тех же детей снова «гуляют» по Сети, только имена и диагнозы у них другие. Причём мошенники довольно изобретательны, их тексты выглядят правдоподобно, отличить их от реальных историй без кропотливой проверки бывает сложно. Есть ещё один момент, о котором я уже говорила, самих родителей могут вводить в заблуждение. Например, не всегда нужно ехать за границу, чтобы получить необходимую помощь, не всегда «вот это чудодейственное лекарство точно вылечит». Поэтому, если вы решили помогать напрямую, убедитесь сначала, что это реальный ребёнок и диагноз, постарайтесь найти специалиста, например, врача, который сможет вас проконсультировать по поводу эффективности лечения, на которое идёт сбор, и уже после этого переводите деньги.
– Галина, однажды я решила помочь человеку, написала в соцсетях его историю, дала номер карты, начали поступать деньги и больной решил, что так будет всегда, начал требовать больше. После этого я зареклась связываться с личными сборами. В чём была ошибка?
– Когда деньги идут напрямую человеку, это всегда неконтролируемо и опасно. Нельзя искушать людей большими деньгами, все сборы должны строго контролироваться, так вы защитите человека от ошибок и необдуманных решений. Представьте, что он живёт на мизерную зарплату, куча проблем, и вдруг ему начинают помогать, деньги идут и идут, и он за несколько дней может получить 400 или даже 500 тысяч. Человек может просто психологически сломаться из-за внезапно обрушившегося шквала внимания и денег, ему захочется ещё, он начнет мошенничать, что-то придумывать, чтобы ему снова помогали. Просто не нужно провоцировать такие ситуации.
Во весь голос
– У вас такого быть не может?
– Нет. Мы всегда чётко проговариваем, где зона ответственности самого человека, а где наша – сотрудников фонда, в чём мы можем помочь, а в чём – нет. Знаете, как говорят: легко быть добреньким, тяжелее быть добрым. Так вот, чтобы быть добрым, нужно уметь вовремя сказать «нет». Конечно, бывает, что вначале человек обращается за помощью в оплате лечения ребёнка, а потом просит ещё и билеты в цирк. Но я не вижу в этом ничего критичного. Отвечаю: нет, билеты достать не можем, фонд помогает только со сбором средств на лечение. Бывает, пишут сообщения в мессенджеры ночью в выходные, чтобы что-то уточнить. Я не могу сделать так, чтобы этого не было совсем, поэтому просто отключаю на время сна и отдыха звук на мобильном. Хотя на самом деле график у нас ненормированный, и поставить на паузу такую работу, как у нас, невозможно.
– Как кризис повлиял на сбор пожертвований? Люди стали сложнее делиться деньгами?
– Пока никаких заметных изменений нет. И предсказать что-то очень тяжело. Бывает и так, что в кризисные моменты потребность объединяться и справляться с проблемами сообща растёт, и тогда на фоне общего экономического спада парадоксальным образом начинает активно развиваться благотворительность.
– Помогать надо тихо?
– Я считаю, что нет. Есть такая всероссийская акция – «Щедрый вторник». Её смысл в том, чтобы люди в социальных сетях рассказывали, зачем и почему они участвуют в благотворительности. Но, к сожалению, на практике оказывается, что тех, кто готов говорить об этом, не так много. Люди стесняются рассказывать о своих хороших делах. И это грустно, потому что ничто так не заражает, как пример тех, с кем ты знаком лично. Из этой «тишины» и отсутствия историй о благотворительности от обычных людей вырастает и развивается ещё один миф: помогать должны только крупные компании, а от маленьких пожертвований толку никакого. Но статистика фондов показывает, что основная часть пожертвований идёт от физических лиц. Особенно ценны регулярные пожертвования. У нас в Ростовской области есть благотворитель, он все пять лет, которые мы работаем, ежемесячно переводит на каждого ребёнка (обычно у нас сбор на троих-четверых детей) по 40 рублей. Это очень ценные для нас пожертвования. Чем больше таких стабильных платежей, тем легче фонду планировать свою работу и тем быстрее подопечные могут получить помощь.
Многие считают, что благотворительность – это взять часть денег из прибыли и передать в фонд. Но есть и ещё один способ помогать – проводить благотворительные акции. К примеру, ресторан может ввести в своё меню новую благотворительную позицию – печенье и часть средств от его продажи жертвовать на лечение детей. Можно провести благотворительный класс по рисованию, выступить с лекцией, а стоимость билетов за вход на мероприятие направить на благотворительность. У каждой компании, каждого человека есть возможность делать добрые дела так, чтобы это не причиняло неудобства ему самому и при этом действительно помогало нуждающимся.
Виртуальная паперть. Когда благотворительность оборачивается мошенничеством 
Лжеблаготворительность. Два года в Ростове люди жертвовали деньги впустую. 
Ростов-на-Дону стал третьим в стране по расходам на благотворительность 
На Дону мошенник собирал деньги на лечение девочки и тратил их на себя 
Красота требует жертв. Желание измениться оборачивается трагедией