«Заболели мы страшно». 26 апреля – День памяти о чернобыльской трагедии

После 26 апреля 1986 года мир никогда не станет прежним, ведь в этот день произошла крупнейшая техногенная катастрофа ХХ века — авария на Чернобыльской АЭС. В дни аварии радиоактивная пыль шесть раз полностью обогнула земной шар.

Тысячи мужчин и женщин со всего Советского Союза, и ростовчане были в их числе, съехались на территорию Чернобыльской АЭС для ликвидации катастрофы. Rostov.aif.ru поговорил с председателем Ростовской региональной общественной организации инвалидов «Союз Чернобыль» Александром Филипенко, который рассказал, как шла ликвидация аварии, каковы были её последствия, а также как ликвидаторы по сей день борются за свои права и льготы.

Война с невидимым врагом

Первыми прибыли пожарные и лётчики, которые тогда ещё не понимали природу аварии. Все они получили огромную дозу радиации, часть погибла через пару дней, «сгорев изнутри», другие же столкнулись с огромным количеством проблем и болезней после проведения операции.

Когда был потушен пожар на четвёртом энергоблоке, Советский Союз начал мобилизацию среди военного и гражданского личного состава для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Она продлилась вплоть до 1990 года.

«В апреле-мае 1986 года начала происходить тихая мобилизация, брали всех — и молодых, и людей в возрасте, военнослужащих и обычных добровольцев с заводов и фабрик. Мы не знали, зачем едем. Я был в первой партии убывших, нас было 1,2 тыс. человек, нам выдали командировочные листы на 55 дней. По убытию я был назначен на должность начальника продовольственно-вещественной службы полка гражданской обороны номер 11350 — это крупнейший полк ликвидаторов в СССР, он базировался в Ростовской области», — рассказал Александр Филипенко.

14 мая он уже прибыл в Белоруссию, в район хутора Петьковщина Брагинского района, там разбили лагерь. Это в районе 30 км от ЧАЭС. По соседству были полки со всей страны. В течении двух недель ликвидаторы «обживались» — мыли улицы, ставили дома, столовые, лавки. Часто приезжала комиссии на замеры радиоактивного фона — он то увеличивался, то уменьшался

«Как мы потом поняли — пыль оседала. Нам объясняли, что 25 бэр (биологический аналог рентгеновского излучения) — это месячная норма облучения для человека, если будет выше, то последует эвакуация. Только потом мы узнали, 25 бэр — это годовой максимум нормы облучения для человека! Также нам сказали, что командировка была продлена — с 55 положенных дней до полугода. Нашему негодованию не было конца, приезжали из Москвы генералы, упрашивали нас. Раз Родина зовет — пришлось подождать следующую ротацию. За первый месяц мы сделали невозможное — закрыли четвертый энергоблок саркофагом, из-за чего ограничили распространение радиации и радиоактивной пыли», — рассказал ликвидатор.

В течение следующих пяти лет бригады занимались деактивацией всего фона — здания, коммуникации, технику, проводили санитарные мероприятия.

«Шла война с невидимым врагом», — рассказал о службе Филипенко.

Ком в горле, дышать не можешь

Подвиг ликвидаторов сложно переоценить — несмотря на сложную политическую (начало перестройки) и геополитическую (Афганская кампания СССР) обстановки, катастрофа на ЧАЭС затрагивала не только Советский Союз и страны Восточного блока, но и всю планету. Если бы не мужество и самоотверженность людей, задействованных в ликвидации аварии, неизвестно, что было бы с нашим миром сейчас.

«Заболели мы страшно за эти пять лет. Когда приехали в зону отчуждения, дышать было невозможно. Ком в горле стоит — и дышать не можешь, желание руки в рот засунуть и вытащить его. Голова постоянно кружилась, сильно тошнило. Потом иммунитет стал подводить — болели часто и сильно. Спустя какое-то время приехали врачи из Японии, начали выдавать таблетки, желтые такие, от них легче становилось. В Советском Союзе тоже были отличные врачи, но японцы столкнулись с радиацией и лучевой болезнью на своей шкуре, поэтому и лекарства у них были на тот момент лучше», — говорит Александр Петрович.

В 1990 году завершилась кампания по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, личный состав демобилизовался и вернулся домой. Вот только на родине об их подвиге не было известно. Как тут объяснить врачу в поликлинике, что нужно особое лечение, а в социальных службах рассказать о положенных льготах, если о твоих поступках и жертве обществу неизвестно?

«Ликвидаторы столкнулись со многими проблемами. Огромные очереди в поликлинике, отказ признавать перенесших лучевую болезнь инвалидами. Государством были выделены малые продовольственные пайки, не покрывающие потребностей людей. Тогда мы решили объединиться. С нашей подачи в 1991 году был принят закон „О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС“, обеспечивающий ликвидаторов необходимым лечением, но после развала Советского Союза у нас вновь забрали пенсии и льготы, которые не выплачивали вплоть до 2000 года. Все время мы боролись за свои права», — пояснил ликвидатор.

После пятилетней борьбы с «невидимым врагом» в виде радиационных облака и пыли, «чернобыльцам» пришлось вступить в новый десятилетний бой с другим «невидимым врагом» — бюрократией и непониманием со стороны чиновников.

«Иммунитет ни к черту»

«Мы ежедневно сталкиваемся с трудностями. Я, двухкратный чемпион мира по велоспорту, по утрам еле поднимаюсь с кровати. И я не один такой. Здоровье очень сильно подводит, иммунитет ни к черту. За время пандемии коронавируса в 2020 году из 54 председателей по Ростовской области умерло 17 человек. И с каждым годом нас всё меньше. Мы вымираем, но наша борьба не прекращается!» — подчёркивает Александр Петрович.

С подачи его организации 15 апреля 2025 года в Государственную Думу был внесён законопроект по признанию пострадавших от радиации военных и гражданских служащих инвалидами войны.

«Это позволит получить дополнительную пенсию, а в случае смерти — компенсацию семье», — отметил Филипенко.

Герои Чернобыля показывают, что добиться в правовом поле можно многого, главное — это не прекращать отстаивать свои интересы.

«Я боюсь, что, когда нас не станет, про нас забудут. Еще в Советские времена об аварии было не принято говорить, в девяностые было некогда, а в нулевые — уже незачем. Но это же важно, это история! Это крупнейшая техногенная катастрофа ХХ века, и только русские люди смогли ей что-то противопоставить! Тем более это история нашего донского края — наша область выделила самое большое количество людей как мобилизованных, так и добровольцев. Более 3,5 тыс. казаков пришло на пункты для отправки на помощь в ликвидации аварии, не по призыву, а по зову сердца. Мы воевали с коварным невидимым врагом. И мы хотим, чтобы о нас не забыли», — заключил Александр Филипенко.