Автором его стал не литератор, а человек, от художественной прозы, казалось бы, далёкий, - судмедэксперт высшей категории Ростовского областного бюро СМЭ Евгений Маслов.
Евгений Маслов.
Родился в 1940 г. в Ростове.
С 1985-го по 1996 год возглавлял Бюро СМЭ Ростовской области. В настоящее время судебно-медицинский эксперт отдела сложных экспертиз. Награждён знаком «Отличник здравоохранения». Профессор Российской Академии Естествознания.
- Евгений Николаевич, вопрос напрашивается сам собой. У вас за плечами десятки научных и учебных монографий и статей по разным аспектам судебной медицины. А что вдруг побудило взяться за художественную прозу?
- Может, кто-то подумает, что мне славы литературной захотелось. Ерунда. Взялся за книгу, точно, не ради лавров или заработка. Моя книга художественная, действие происходит в вымышленном городе. Однако у немалого числа сюжетных коллизий подоплёка реальная, использована некоторая документальная основа.
Вообще одной из главных моих задач было обратить внимание читающей публики на изъяны современной медицины, правоохранительной системы.
О болевых точках судебной медицины, противоядии ото лжи и о прочем мы и поговорили с Масловым.
Запах равнодушия
- Вы в судебной медицине почти полвека. Но почему изначально выбрали эту профессию - тяжёлую и морально, и физически, очень специфическую? Мы с вами сейчас беседуем в отремонтированном здании областного бюро. Однако всё равно ощутим неприятный запах...
- (Эмоционально перебивает). Вот этот запах - иллюстрация отношения властей к такой сложной, как вы правильно упомянули, специальности. На первом этаже нашего бюро располагается судебно-медицинский морг. Подобные морги есть, разумеется, и везде на Западе. Но если б вы там побывали, заметили бы, что там никакого запаха нет! Почему? Дело в том, что Ростову нужно 5-6 моргов. А он у нас один. Холодильные камеры перегружены, работать на полную мощь не могут. Отсюда и этот слабый, но малоприятный запах.
Впрочем, проблемы у бюро СМЭ есть не только в Ростове. Ростовское бюро отремонтировано, есть всё необходимое для работы. А вот в Таганроге состояние по-настоящему безобразное. Там всё бюро располагается в помещении площадью примерно в 11 квадратных метров. Царит жуткая теснота! И там сидят 5 врачей, лаборанты, медсёстры. Нет ни фотолаборатории, ни рентгеновского аппарата. Ещё будучи начальником областного бюро, я у каких только начальников не перебывал: просил создать нормальные условия для работы. Но - тщетно...
Лет 20 нет судебно-медицинского морга в Новочеркасске. Это ненормально! Но начальство смотрит на это сквозь пальцы.
А возвращаясь к вашему вопросу... Я не из семьи врачей, мама была бухгалтером, отец - инженером. Я в медицинский институт поступал трижды. Настолько хотел стать врачом! В первые два раза не хватило баллов. Тогда устроился столяром на ростовский завод, два года отпахал. А с третьей попытки поступил в институт! Случайно куратором нашей группы в какой-то момент стал замечательный педагог Василий Иванович Зарубицкий. А он был и доцентом на кафедре судебной медицины. Он настолько захватывающе рассказывал о том, как многое может поведать судебная медицина, как позволяет распутать клубок, чтобы раскрыть причины смерти, трагедии, преступления. Словом, я увлёкся.
Чем ещё покорила эта профессия? Она даёт возможность установить истину. Тем более, что порой сталкиваешься с тем, что вроде бы причина смерти очевидна. Ан нет. Скажем, недавно в одном глухом хуторе умерла парализованная после инсульта старушка. Сколько таких случаев? Сотни, тысячи. Но фельдшер заподозрила неладное, труп увезли на экспертизу. И там выяснилось, что бабушке перед смертью буквально выкручивали шею, сломали позвоночник. Один из родственников в итоге заявил, что так решил снять обузу с семьи. Бог ему судья.
Последний диагноз
- Вы затрагиваете в книге и проблему медошибок...
- Да, я описал и реальный случай. В одном из городов области женщине делали операцию и оставили в животе большую салфетку. Да, от подобного не умирают. Но извините! У той женщины значительно ухудшилось качество жизни. У неё развилось серьёзное заболевание - спаечная болезнь.
Впрочем, это, разумеется, далеко не самый страшный случай медицинской ошибки, с которым я сталкивался. Я вряд ли когда-то смогу забыть прецедент, произошедший у нас в области. Фельдшер, которая работала при этой же больнице, пришла в родильное отделение, так как была буквально на сносях. Родовая деятельность уже началась. Её осмотрели в 15 часов. Установили, что у неё суженный таз. В таких случаях с роженицы нельзя спускать глаз, при необходимости - срочно делать операцию кесарева сечения. Но женщину оставили на 6 часов! Осмотрели только в 21 час. У неё уже произошёл разрыв матки. Ей принялись оказывать необходимую помощь, провели операцию, достали младенца. Новорождённая девочка выжила. Но женщина ночью умерла.
Как выяснилось, врач-гинеколог в тот день одновременно делала аборты. А тяжёлая роженица ждала...
- Вот вам и пример халатности.
- Это пример преступления! Я присутствовал на том судебном заседании. Врачу дали тюремный срок. Но, конечно, нередко врачей обвиняют и напрасно. Недавно меня вызывали в суд. Мне удалось доказать правду: врач, которого обвинял пациент, был невиновен. Мужчина при разделке мяса серьёзно поранился - роняя нож, случайно повредил крупный сосуд на ноге. Пришлось ампутировать ногу. Однако здесь вины врачей нет. В момент травмы сосуда в нём образовался крупный тромб. Это парализовало кровообращение в ноге. Пациенту грозил некроз тканей - их отмирание, гангрена. Следом нередко отказывают почки... Другими словами, чтобы спасти человека, ему действительно нужно было ампутировать ногу.
- Судя по вашей практике, медицинских ошибок стало больше?
- Самая большая проблема - то, что в России статистики медицинских ошибок вообще не ведётся! В США, например, многие дефекты медпомощи публично обсуждают, извлекают уроки. Там подсчитали, сколько американцев ежегодно погибают из-за дефекта оказания медицинской помощи. А сколько у нас? Мы не знаем. Могу лишь сказать, что с каждым годом судебно-медицинских экспертиз, связанных с подозрением на дефект медпомощи, в нашем бюро становится больше. Заметно больше.
Клеймо на профессии
- Вы обнажаете и другую проблему. В вашей книге есть два антигероя-эксперта, которые за мзду или из иных соображений пытаются искажать правду, давать лживые заключения. А в реальности подобное происходит?
- Если бы этого не было никогда, зачем бы я описывал такие случаи?! Да, я могу перечислить несколько экспертов, которых ловили на заведомой лжи. Они получили тюремные сроки. Но понимаете... Достаточно одного случая, чтобы на учреждении поставили клеймо.
Таких случаев не должно быть вообще! Как этого добиться? Я как раз и хотел, чтобы над этим подумали. Может, пришло время ужесточить наказание за лжесвидетельство, ложь любых экспертов. Скажем, в Англии за это можно получить десятки лет тюрьмы! Может, у нас достаточно отлучения от профессии. Может, нужен большой денежный штраф...
- В вашей практике были тысячи историй болезни... Случалось ли, что сталкивались с вопросом без ответа? Например, человек выживал попреки смертельному ранению или болезни.
- В человеческом организме для врачей много тайн. Мало изучены возможности человека, который попал в экстремальную ситуацию...
Один загадочный случай мне очень памятен. Дело было на севере области. Праздновали День Победы. На центральной площади станицы - народные гулянья. Под занавес грянул салют. Какой-то станичник по дурости тоже решил внести лепту. Принёс с собой ракетницу для фейерверка. И по неосторожности направил её в толпу гуляющих. Раскалённая ракета угодила тому самому мужчине в голову. Последствия были ужасны... Ему снесло и выжгло треть головы. Такое повреждение смертельно. Либо в самом лучшем случае человек остаётся глубоким инвалидом. Но тот мужчина выжил. Мало того! Он не стал беспомощным калекой. У него совершенно не пострадал интеллект, ходит, ездит в транспорте, сам себя обслуживает. Цепляется за жизнь, мечтая увидеть, как будет расти его сын. И наверняка не только увидит, но и внуков понянчит.