По всему он должен был погибнуть: после таких катастроф обычно не выживают. Но его спасло чудо. Потеряв слух и зрение, бывший подрывник Степан Ткач в благодарность за спасённую жизнь вырезал из дерева полтысячи образов Богородицы.
- Проходите в комнату, с дороги устали, наверно, - Степан Алексеевич по-хозяйски ведёт в дом, уверенно показывая дорогу. Если не знать, не поверишь, что свет нашего мира погас для него ещё пятнадцать лет назад и всё, что может видеть бывший шахтёр едва видящим левым глазом, - лишь лёгкие контуры.
Профессия - смертник
Удивительные коленца выкидывает порой судьба, ведя человека по жизни кривыми тропинками к заветной мечте. Вот и Степан Алексеевич с самого детства собирался стать художником. Но по совету отца пошёл в военное училище: быть офицером в те годы было и почётно, и хлебно. К курсанту Ткачу, которого за художественный талант освободили от нарядов, со всего округа приезжали заказывать портреты майоры и полковники. Потом, правда, выяснилось: замполит втайне делал на курсанте собственный бизнес, принимая за заказы деньги и магарычи.
Офицером Ткач пробыл недолго. Появилась семья, и лейтенантского жалованья перестало хватать. Самые большие заработки в те годы были у шахтёров. На шахте "Замчаловская" в Зверево молодому Степану предложили стать подрывником.
Подрывников на шахте за глаза называли смертниками. Можно рассчитать заряд и дистанцию, трижды перепроверить детонаторы, но от рокового стечения обстоятельств не застрахован никто. Как-то на глазах у Ткача на стоявшего рядом товарища упала оторванная взрывом пятитонная глыба.
Степана чудом проносило дважды. На третий раз не повезло. Взрыв. Удар раскалённым вихрем взрывной волны по лицу. Темнота.
Лики ручной работы
Из-под завала его достали, когда уже никто не надеялся увидеть подрывника живым. Затем - долгие месяцы в больнице. Почти слепому инвалиду первой группы, казалось, была уготована одна судьба - тихое существование на пенсию слепого калеки. Тем удивительнее прозвучали для родных слова Ткача, когда он, выйдя из больницы, оказался дома. Степан Алексеевич попросил принести ему... карандаш и бумагу.
О причинах странной просьбы он лишь спустя месяцы рассказал жене. И до сих пор немногие знают, почему он остался жив.
...Первое и естественное чувство у человека, оказавшегося на глубине восьмисот метров под землёй да ещё и приваленного пластами породы так, что вздохнуть невозможно, - ощущение неминуемой смерти. Степан перевидел на своём веку немало аварий в шахте, чтобы понять: шансов на спасение у него практически нет. Но вдруг возникло видение... Как сон, как нежданное чудо. В кромешной темноте засияли лучи. Женщина в белых одеждах протянула руки навстречу. "Ты не погибнешь", - проговорила она, осенив умирающего шахтёра крестным знамением. "Богородица", - понял прежде не особо верующий Степан.
- Я тогда зарок себе дал, - твёрдо говорит Степан Алексеевич, словно заново переживая те минуты. - Выживу - до конца жизни буду Божью матерь прославлять.
"Она мироточит!"
Сегодня стены его маленькой квартиры словно иконостас в кафедральном храме. Почти на всех - лики Богородицы. Когда понял, что рисовать не сможет, Степан Алексеевич взялся за резец. Резных икон прежде не делал почти никто. Стараясь над первой, на ощупь читая рисунок, чудом уцелевший шахтёр не догадывался, что ему ещё раз доведётся встретиться в своей жизни с чудом.
Супруга Нина Петровна, смахивая пыль с образа Богоматери, прижавшей к себе младенца Иисуса, сперва даже не поняла: воду что ли на икону кто-то пролил? На следующий день капельки появились вновь. Священник местной церкви, приглашённый домой, замер на пороге квартиры: "Меня тут что-то словно магнитом тянет". Хозяева не успели произнести и слова, как отец Александр подошёл к той самой иконе: "Вот эта... Господи, да она же мироточит!"
Зверевский мастер в Русском музее
За пятнадцать минувших лет он сделал уже почти полтысячи икон. Но до сих пор уверен, что не выполнил зарок, данный самому себе под завалами. Если только его вообще можно исполнить...
Освящённые по всем правилам лики - частью копии канонических списков, частью собственного сочинения - висят в церкви и в домах верующих друзей. В прошлом году к Ткачу пожаловали столичные гости: Государственный Русский музей решил приобрести две работы слепого мастера.
Недавно в доме Степана Алексеевича приключилась новая радость. Замироточила ещё одна икона.
- Говорят, это счастливый знак, - улыбается мастер. - И правда - внучок мой тоже резьбой заинтересовался, уже вырезал первую икону. Я все эти годы пытался понять: ведь я тогда не просто так жив остался, а для чего-то. Теперь, когда новое чудо случилось, вижу: я на верном пути.