Конца света не ждем. Донской географ – о последствиях изменения климата

Год назад в Таганроге начались волнения вокруг станции юных натуралистов, которую власти перевели из парка им. М. Горького в Центр внешкольной работы. Причиной назвали сокращение «неэффективных расходов». Родители детей, которые остались без любимого места, с «неэффективностью» не согласны. В 2022 году станция юных натуралистов отметила 75 лет, в ней учились любить и понимать окружающий мир четыре поколения таганрожцев.

А преподавал юным натуралистам последние 8 лет Геннадий Шмидько, географ, эколог. С 1 июля Геннадий Алексеевич уходит на пенсию. Мы поговорили о детях, военной географии, экологии и природе, которая останавливает войны.

О людях больших и маленьких

Светлана Ломакина, rostov.aif.ru: Геннадий Алексеевич, сегодня со всех сторон говорят о патриотизме, возрождении прошлой системы образования. А станцию юных натуралистов сократили и переместили. Как так?

Геннадий Шмидько: На больших трибунах говорят одно, а в жизни происходит то, что мы видим. Наши власти пришли к выводу, что этот участок нужнее другим людям: явно не маленьким, а большим и властным.

Но мне надоели эти войны, возраст уже не тот. И измотали бумажки с отчётностью. Если ты хорошо отчитываешься, ты хороший педагог, а что ты делаешь на самом деле, значения не имеет. В институте и колледже легче, вот туда я в сентябре и вернусь как преподаватель.

– А дети? Многие же к вам прикипели, у вас была такая команда...

–Те, кто горит, всё равно останутся. Их немного, но для них география, экология – это любовь. Мы много лет занимались проблемой разрушения берегов, изучали лёд и снежный покров Таганрогского залива. У меня лежит стопка работ по вопросам, которые мы поднимали. И всё это не просто так: экологические проблемы будут нарастать и нам надо воспитывать ребят. Пусть мы бессильны против извержения вулкана, но с мусором разбираться надо. И я надеюсь, у нас появится министерство, которое будет заниматься этими проблемами.

О военной географии и Каховской ГРЭС

– Геннадий Алексеевич, вы географ. В 70-х это была профессия романтическая, а потом она как-то исчезла из вида...

– Для меня она никуда не исчезала. Я военный географ. В первой половине жизни служил как географ в вооружённых силах. Потом моим окружением стали ребята из Таганрога, несмотря на то, что я окончил МГУ, это моя альма-матер, но с любой научной проблемой бегу в Южный научный центр РАН. А началось у меня всё с 1976 года, когда я – ученик школы № 14 – побывал на съезде Всесоюзного географического сообщества. Тогда было всесоюзное географическое движение школьников «Планета», я в него входил, и это определило мою дорогу.

– А как сегодня с набором на геофак?

– Тут можно посмотреть с двух сторон. У меня сын, к примеру, магистр океанологии. В прошлом году на геофак поступил мой хороший ученик Денис Фенский, в этом Алина Кузьменко поступает на гидрометеоролога. Да, набор не такой, как на менеджеров или юристов, но он и не может быть большим – в географию люди идут целенаправленно. И многие мои ребята, которые занимались на станции все школьные годы, в итоге выбрали Институт высоких технологий и пьезотехники ЮФУ. Они получат специальности, где хорошо платят, их можно понять. Это одна сторона.

А вторая – у нас в Таганрогском пединституте (ЮФУ – прим. ред.) открыли географическую специальность в связи с тем, что учителей не хватает. По моим данным, обеспеченность учителями географии в Ростовской области составляет всего 40% от необходимого. Надо решать проблему.

У меня сейчас очень хорошая команда в колледже морского приборостроения. Они разрабатывают морские беспилотники, и я ими горжусь. Потому что их БПЛА не уступает тому, что сделали в Южном научном центре Академии наук. И это были не клоны, а разные модели, которые давали сопоставимые морские данные. Доктора наук очень заинтересовались разработками моих ребят. И я надеюсь, после каникул учёные возьмут их под своё крыло.

– Перечислите направления, которыми вы занимаетесь?

– Это сложно. С одной стороны, я учёный, работаю с Южным центром со своими школьниками. С другой – преподаватель, географ. Преподаю методы географических исследований, метеорологию и климатологию, гидрологию, топографию, большой список. И географическое прогнозирование.

– Что такое географический прогноз?

– В конце 70-х этот предмет начали преподавать для военных географов. В основе геопрогноза лежит метеорологический прогноз, потом гидрологический, почвенный. Во время Великой Отечественной войны этими вопросами плотно занимались и, планируя все крупные бои, в частности на Курской дуге, опирались на расчёты военных географов.

Как потоки Тихого океана влияют на погоду в Ростове? Подробнее

Сейчас Каховку взорвали, и туда поехал Севастопольский морской институт, учёные, военные географы. Надо осмыслить ситуацию, которая сложилась. Потому что то, что произошло... Сложно подобрать слова, но может так получиться, что последствия будут похлеще Чернобыля. Просто прошло всего несколько дней, ещё непонятна полная картина. Но изменения уровня грунтовых вод, изменения водного зеркала, микроклимат, потом климат – ничего хорошего это не несёт.

О привете из Сахары

– Кстати, о климате – необычайно же дождливое и холодное у нас лето...

– Да, налицо морской субтропический климат. На триста процентов выросло количество осадков по сравнению с тем, что было в моей молодости. С одной стороны, изменилась циркуляция, заток идёт со стороны Чёрного, Средиземного морей, он несёт большое количество влаги, а здесь сталкивается с восточными воздушными массами. Примерно над Ростовской областью происходит такое столкновение и выпадает большое количество осадков.

Последние два года у нас практически нет снега. На станции юных натуралистов стоял пылеулавливатель, мы наблюдали за пылью. Тогда же МГУ им. М.В. Ломоносова делал эксперимент с пылью в Ростовской области. Нашли в ней и элементы космической пыли. А в Таганроге на метеостанции нашли пыль из Сахары. 4,5 тысячи км эта пыль преодолела и выпала у нас.

– Если к нам долетает пыль из Сахары, то получается, что любая экологическая катастрофа в той или иной степени задевает весь земной шар?

– Можно сказать и так. У нас на Камчатке вулканы извергаются, а по всему кольцу земного шара закрывают полёты самолётов, потому что эти выбросы попадают в воздушное струйное течение и они летают вокруг земного шара.

А сильные бури в той же Сахаре вообще останавливают всё. Есть такое понятие «хамсин». В переводе с арабского «пятьдесят». Это когда пятьдесят дней стоит изнуряющая жара и идёт пыльная буря. Из-за этой бури в вечно воюющих странах Ближнего Востока останавливается война. Ничего не видно: пыль смешивает землю и небо. Поищите снимки хамсина в интернете – выглядит впечатляюще.

– То есть войны может остановить природа?

– Ну, в 2014 году был буран – Таганрог парализовало на три дня.

Изменится уровень грунтовых вод, неизвестно, что будет с водообменником на Запорожской атомной станции. Следующее – сейчас солёность Чёрного моря начала уменьшатся. Она не уменьшится катастрофически, но изменения будут. А солёность Азовского моря увеличилась – это тоже поменяет жизнь внутри моря. Потом неизвестно какие площади останутся после Каховского водохранилища. А с опустевших территорий ветры погонят пыль к нам, в Ростовскую область...

О разрушении берегов и апокалипсисе

– Давайте поговорим о Таганроге. Видела, как молодые люди собирают пластик на берегу Богудонии...

– Мы проводили исследование с Южным научным центром о загрязнении таганрожского побережья микропластиком: длина побережья около 17 км и нет ни одного участка, который не был бы им заражён. Это бутылки, пакеты, то, что использует человек.

А Богудония – к ней много внимания, потому что она находится в городе, красиво называется, историческое место. Но у нас есть и Петрушинская коса. Она в том же состоянии. Это общая проблема – разрушение берегов Миусского полуострова. Для того, чтобы он не разрушался, нужно увеличить пляжную зону. При 200-метровой полосе пляжа волна бы не доходила до коренного берега и не разрушала его.

– Это технически сложно сделать?

– Для этих целей надо применять рифовые системы. В Севастополе моряки разработали динамическую систему-­гребёнку из пластиковых труб, которые гасят волну. А в Богудонии, если бы сделали искусственные рифы, волна бы теряла свою энергию, на обратном пути отсыпала песок и так бы постепенно создался пляж.

А у нас привыкли ставить железобетонные стены. И делается это потому, что чиновники заканчивали в лучшем случае строительные вузы и не сильно разбираются в тех задачах, которые надо решать...

– Геннадий Алексеевич, так апокалипсис нам ждать?

– Вопросы религиозные, это не ко мне. Я подхожу ко всему как географ. В природе многое меняется, но конца света мы с коллегами-географами не ждём. Даже если будет атомная война, Земля же никуда не денется? Нас не будет, а она ещё долго-долго будет вертеться...