Саше Коляновичу говорю: «Тебя зовут Александр Николаевич». Он отвечает: «Это у вас так, а моего папу всю жизнь звали Коляном, а меня Сашей. У нас так принято». У Галины Кеворковны Калининой (Кундупян) семейных историй хватит на роман. Она продолжательница древнего армянского рода, о её прапрабабушке по линии отца писал Антон Павлович Чехов, бабушка по линии матери пережила голодомор и расстрелы во время немецкой оккупации. А сама Галина Кеворковна уже тридцать лет преподаёт историю в лицее РГУПС. Корреспондент «АиФ-Ростов» поговорила с ней о прошлом и настоящем.
Дзерон ждёт, пока я вырасту
Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Галина, наверное, вы родились в Чалтыре?
Галина Калинина: Нет, в Ростове. У меня мама чалтырская, а папа большесальский. Они познакомились по армянской традиции: папа дважды сватался к маме и только потом она согласилась. А мои бабушка и дедушка до свадьбы даже не были знакомы, хотя прожили вместе 57 лет. Однажды я спросила: «Бабушка, а как вы начали встречаться?» – «Какой встречаться? Наши родители обо всём договорились, когда я только родилась. Я росла и знала, что где-то живёт Дзерон и он ждёт, когда я вырасту. А накануне свадьбы я ехала на телеге, полной травы, и вдруг на дороге – мой жених, мама крикнула: «Ложись быстрее в траву, чтобы он тебя не видел!» Когда они встретились лицом к лицу, бабушка очень расстроилась: рыженький, конопатенький, а она красавица. Но они полюбили друг друга на всю жизнь. Дед был тихий, спокойный, рассудительный. А бабушка – огонь. Я поражаюсь, как её при Сталине не расстреляли: всегда говорила, что думала. И ничего не боялась, хотя ей досталась очень тяжёлая судьба.
Когда в Чалтыре стояли фашисты, пропал один немец. И чтобы его найти, в заложники взяли детей. Это были подростки до 14 лет, мои родственники. Так вот этих ребят показательно расстреляли. И женщины, в том числе моя бабушка, их хоронили. До этого она пережила голод 30-х годов прошлого века, рассказывала, как приходила в дом к родственникам, а они мёртвые, только ребёнок копошится. Бабушка забрала малышку к себе домой, девочку спасли. А в 1943 году бабушка родила мою маму.
– Дедушка не пошёл на фронт?
– Когда началась война, деду было 40 лет, он колхозник, в руках оружие никогда не держал. На Миус-фронте их положили в окоп и сказали: ну, ждите, когда кого-то убьют, заберёте оружие. Из десяти человек девять стреляли из фанеры, один из настоящего ружья. А на танки тогда шла Донская конница – силы были настолько неравны, что на одиннадцать погибших наших приходился один фашист. Это было очень страшно. Дед после попал в «мясорубку», его ранило, он лечился в госпитале, а в 1942 году вернулся домой и прожил до 83 лет.
В кругу своих
– Как мама с папой познакомились?
– Мама приехала в Ростов учиться на швею. Она окончила школу в Чалтыре и по-русски не говорила. Жила недалеко отсюда, у своей тёти, а мой папа жил напротив. Он, когда её увидел, сразу влюбился, маме он тоже понравился. Ей вообще в жизни повезло: она жила в кругу своих и половину жизни говорила на армянском языке. После учёбы устроилась в ателье, где все говорили на армянском. Вышла замуж за армянина и в Новый город (это район, не доезжая Каменки) – там тоже все свои. Очень удобно, и, мне кажется, такое возможно только в Ростове.
– И вы свободно говорите на армянском?
– Конечно. У нас в классе было сорок учеников, и 15 из них – армяне, внуки тех детей, которые переехали в Ростов после войны. Когда умер Сталин и Хрущёв дал паспорта деревенским жителям, армяне стали переезжать в Ростов целыми улицами. Поскольку за РИИЖТом уже были армянские семьи, ехали к своим. Так образовался район Новый город. На этих улицах сохранялись армянские традиции, культура и язык. Я до сих пор очень много говорю на армянском, потому что на выходных езжу в Чалтырь.
– Итак, вы армянская девочка из Нового города, оканчиваете школу и поступаете...
– Папа хотел, чтобы я была программистом и была связана с ЭВМ, но я таблицу умножения не могла запомнить, какое ЭВМ? Тогда моя сестра Иринка, она вошла в историю нашей семьи тем, что первая вышла замуж за русского, сказала: «Вы сломаете девочке жизнь, она же чистый гуманитарий». Благодаря сестре, я поступила на истфак РГУ. Окончила его, сразу же пришла в РИИЖТ и вот уже ровно 30 лет работаю. Я кандидат наук, доцент, но обожаю преподавать историю детям – у нас в лицее РГУПС очень достойная атмосфера и высокий уровень образования. И последние двадцать лет, когда я вожу ребят на экскурсии в другие города России, мне за наших юных ростовчан не стыдно.
Казак Вазген
– Всё-таки вернёмся к традициям. Вы, как и сестра, вышли замуж за русского парня. Как семья отреагировала?
– Конечно, родители хотели, чтобы я вышла замуж за армянина. У армян другой менталитет. Там жена всегда вместе с мужем. В кафе с мужем, в гости с мужем. А у меня муж – моряк дальнего плавания, русский. Замуж я вышла в 25 лет, и к этим годам у меня уже сложился свой уклад жизни: поездки со школьниками, культурная программа. Вася это понимал и уважал. Его в семье полюбили, хотя, когда я его представляла, мой дядя в шутку вздохнул: «Нашу семью Бог обошёл дважды. Мало того, что русский, так ещё и Вася. Ну, ничего, ты у нас будешь Вазген». И вот уже 28 лет я живу с Вазгеном-Васей, моряком и потомком древнего казачьего рода. Он всё пытается выучить армянский язык, но пока никак.
– Как часто случались столкновения менталитетов?
– У мужа очень хороший характер, поэтому нечасто. Но вначале было интересно. На нашей свадьбе было 120 армян и пятнадцать Васиных родственников. У армян на свадьбе с гостями танцует только невеста, я три часа не приседала, пока другие ели-пили. Это русских родственников удивило. Потом у армян дарят только золото или деньги, так что я была увешена золотом. Крики «Горько!» армяне тоже пресекли – у нас прилюдные поцелуи считаются неприличными. А ещё у донских армян не было первой брачной ночи в день свадьбы. Невеста уходила к соседям, дабы не было пьяного зачатия. Утром же молодая жена мыла полы в доме у свекрови. Сейчас эти традиции отходят, хотя мне кажется, они очень правильные.
Та самая Марта
– Это правда, что в рассказе Чехова «Красавицы» один из прототипов ваша прапрабабушка?
– Да. Юный Антон Палыч с папой ехал из хутора Большая Крепка в Ростов-на-Дону. В селе Большие Салы увидел мою прапрабабушку по папиной линии Марту (Марьям) и влюбился. Они остановились на постой в доме Калуста Кирпияна, он был зажиточным купцом, а Марта была его дочкой. В своём рассказе «Красавицы» Антон Палыч описывает эту встречу так: «Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан воды, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. Передо мной стояла красавица – это была Марта из Больших Салов... Все движения молодого тела слились вместе в один цельный гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту». Марта была четвёртой дочерью Калуста Кирпияна. Скромная и для своего времени очень грамотная, хорошо владела русским языком.
Кроме встречи, ничего между ними не было. Чехов был очень молод и беден, ну, и тогда же никто из нас не мог знать его судьбы.
– А судьба Марты как сложилась?
– Она вышла замуж за работника отца Маргоса Кундупяна, родила ему двоих сыновей, один из них – мой дедушка. Марта прожила достойную жизнь, у неё много потомков. И умерла она в 1921 году от тифа.
Серёжаевич и другие
– Чехов давал своим армянским героям красивые имена. Но ведь часто армяне выбирают себе имена довольно необычные. К примеру, сотрудник банка рассказывал, как оформляли кредит на Гришу Серёжаевича...
– У ростовских армян нет такой традиции. У нас принято называть детей в честь дедушек и бабушек или красивыми классическими именами. Но у кавказских армян такое бывает. У меня учился Шурик Володяевич и Колян Валерикович, частое отчество Жоржикович. Недавно Саше Коляновичу говорю: «Тебя зовут Александр Николаевич». Он отвечает: «Это у вас, а моего папу всю жизнь звали Коляном, а меня Сашей. У нас так принято». Офелии, Дездемоны, Гамлеты, Арараты – это тоже имена горной Армении. Кстати, кавказские армяне считают нас турками. И это небезосновательно: у нас много турецких традиций, потому что предки из Крыма, а там армяне были под турками не одну сотню лет. Наш язык ассимилировался, менталитет изменился. Когда мы с мамой были в Турции и разговаривали по-армянски, к нам подошёл местный и спросил, а что у вас за интересный диалект? Он был уверен, что мы свои, из Турции. Потому что очень много похожих слов и традиций. Мы даже едим за маленьким столом (он называется терабез), сидя на полу на подушках или маленьких стульях.
– То есть, всё смешалось на донской земле?
– Естественно. Я, поскольку почти тридцать лет замужем за казаком, знаю уже все казачьи обряды, он – армянские. Это типично ростовское: принятие с уважением чужой культуры. Ни в одном другом городе мира, а я много стран объездила, подобного нет. И эта наша особенность дорогого стоит.
Кто придумал долму. Кулинарные традиции и легенды донских армян 
В армянине всё должно быть прекрасно. Как ростовца отличить от нахичеванца 
Чимчикуем за хинкали. Что язык расскажет о дружбе народов 
Моя большая ростовская свадьба. Как на Дону роднились русские и армяне