О дончаках и одном мустанге. На Дону сохраняют исчезающую породу лошадей

Дончаки – легендарная порода. Вывели её казачьи атаманы Платов и Иловайский. Подвиги на этих лошадях совершал Будённый. Сейчас дончаки почти исчезли. Занимаются ими в основном энтузиасты. Такие, как Надежда Скрипкина и Дмитрий Савицкий.

Ростовчане создали в Кагальницком районе территорию дончаков «Гелиос» – место, где обитает 16 дончаков и донской мустанг Персик. Корреспондент «АиФ-Ростов» поговорила с Надеждой Скрипкиной.

Брант и К°

– Надежда, вы же, я слышала, до встречи с дончаками никогда не занимались лошадьми?

– Нет. Я окончила институт иностранных языков, работала в частной школе, потом много где ещё. Муж, геолог, занимался транспортным бизнесом. Но мы периодически ездили к лошадям – покататься, пообщаться. И на одной из конюшен я подвела мужа к дончаку и говорю: у нас такой будет. А через несколько месяцев так и произошло.

– Как это случилось?

– В 2013 году закрывался Зимовниковский конный завод, и всех лошадей хотели пустить на мясо. Мы поехали посмотреть, что там происходит. На месте увидели табунчик пацанов-годовичков: они бегали, играли, переливались золотом на солнце. Но один, Брабант, так его зовут по паспорту, а мы стали звать Брант, был особенный, более светлый и хвост с белой окантовкой по бокам. И мы поняли – он наш. Договорились, что заберём его через неделю, когда найдём место.

На следующий день поехали в Москву на семинар немецкого тренера Сьюзан Лохас. Там за четыре дня мы научились самым элементарным вещам: как подходить к лошади, как её водить, как надевать недо­уздок. И как правильно лошадей содержать.

Традиционно лошадей держали в конюшнях. Это отделение размером 2 на 3 метра, которое называется денник, в нём лошадь находится большую часть дня. Там она может только лечь, встать, развернуться. Но лошади – табунные животные. Они должны содержаться в социуме, в компании. И им нужно много движения – они должны бегать, ходить по полям 24 часа в сутки. Эти принципы легли в основу нашей территории дончаков «Гелиос».

– Как всё это выглядит, опишите.

– У нас нет конюшни: весь световой день лошади пасутся на достаточно больших территориях (по гектару, два), огороженных электропастухом. А на ночь они уходят в небольшие загородки – падоки, там стоит шелдор (с англ. – укрытие). Это домик без дверей размером шесть на шесть метров, там лошади могут спрятаться от солнца или непогоды. Ну, и все, наши дончаки живут в компании, бегают, общаются.

От Дона до Сены

– У вас есть пост о том, что сегодня ситуация с дончаками плачевная...

– Да. Считается, что минимальное количество конематок для породы – тысяча. У дончаков сейчас зарегистрировано всего лишь 220. И больше их не становится, потому что содержание лошадей – дело затратное, ощутимой прибыли не приносит. Даже продажа жеребёнка в возрасте 7 месяцев не окупает годовое содержание кобылы-матери. Поэтому наша территория дончаков «Гелиос» по прибыли даже не выходит в ноль. Это я ещё не говорю о строительстве и развитии – у нас есть мечта построить большой центр, в который могли бы приезжать люди и получать разные виды услуг. Пока мы проводим экскурсии, на которых знакомим людей с донской породой. Поскольку все лошади у нас человекоориентированные, воспитанные, мы ведём наших гостей в табун, где они могут пообщаться с лошадьми в условиях дикой природы. Сейчас это особенно важно, потому что большая часть населения живёт в городах, в стрессе, у людей много неврологических заболеваний, а лошади помогают разгрузить мозг и позитивно влияют на психику человека.

– Вы упомянули, что знакомите гостей с историей дончаков, расскажите и нашим читателям.

– У истоков породы стоит атаман Платов. Именно он в XVII веке перевёз сюда в донские степи свои огромные десятитысячные табуны. Тогда донская порода выводилась как военная лошадь. Поэтому основные качества, которые культивировались, крепкое здоровье, неприхотливость и невероятная выносливость. Дончаки были способны совершать переходы на расстояния до 3 км и, обладая умом и преданностью своему хозяину, не раз выручали его на поле боя. В 1812 году дончаки дошли до Парижа. И есть свидетельства, что только эти лошади, преодолев столь долгий путь, смогли напиться воды из Сены и вернуться домой. А остальные породы пришлось заменять.

В 1910 году была Международная выставка лошадей, там наши дончаки заняли все первые места. И поступил госзаказ на донских скакунов – половина царской армии состояла из этих лошадей. В 1945 году наши скакуны были в Берлине.

В послевоенные годы в СССР поддерживали породу. Было несколько заводов в Калмыкии, Астраханской области. Но потом упразднили кавалерию как род войск, дальше – приватизация. Люди, которые брали в собственность заводы, не всегда это делали из любви к коневодству. Поддержки от государства не было, и сейчас донская порода на грани вымирания.

Дончаки не из пугливых

– Надежда, у вас же не только 16 дончаков, но и один мустанг. Как он к вам попал?

– Персик, так её зовут, сиротка. Она приехала с острова Водный, в прошлом году у неё умерла мама. Учёные искали, куда её пристроить, и вышли на нас. Привезли её уже в критичном состоянии на заднем сиденье легковой машины. И у нас получилось её выкормить. Уникальность в том, что кобылы в дикой природе не принимают чужих жеребят, но мы смогли уговорить нашу Бусю, у которой была родная дочка того же возраста, выкормить и Персика.

Сейчас ей полтора года, Персик с удовольствием общается с людьми. Но конечно, отличается от дончаков: и внешне (она ниже ростом, у неё густая грива), и по характеру. С дончаками гораздо проще работать, особенно в страшных для них моментах.

– Что вы имеете в виду?

– Лошади по своей природе жертвы. И у них первая реакция – бежать. Лошадь может напугать пакетик, который принёс ветер. И очень неудобно, когда вы едете верхом, а лошадь увидела что-то необычное и понеслась. Поэтому мы приучаем их к таким моментам: им надо зайти на какую-то другую поверхность, к примеру, кусок полиэтилена. Дончак доверится человеку и пойдёт сразу, Персик не пойдёт.

– Персик, потому что кожа бархатистая?

– Нет, учёные дали ей кличку Персефона. Но это же богиня царства мёртвых, нам не очень откликнулось, поэтому мы сократили имя. В донской породе есть чёткие правила, по которым надо называть жеребят: кличка должна начинаться с первой буквы клички отца и в серединке содержать первую букву клички матери. Поэтому каждый раз, когда рождается жеребёнок, мы ломаем голову.

На сто бед один ответ

– За эти почти 10 лет дружбы с лошадьми, что вы узнали о них для себя удивительного?

– Если почитать умные книжки, то там обычно написано, что не надо очеловечивать животных, но из опыта мы видим, что лошади гораздо умнее, чем мы о них думаем. Лошади способны ревновать, обижаться, скучать. Наш жеребец Брант, если к нему не подойти первым, может обидеться, уйти, сделать вид, что он тебя не знает. Второй пример. Если ты с одной кобылой занимаешься, другая ходит за тобой следом, отгоняет остальных: моя очередь, уходите отсюда. Третий – лошади умеют открывать зубами самые сильные замки, понимают, как это делается, что-то придумывают. Есть лошади, которые знают, как можно обмануть электропастуха – поднырнуть под ленту. Они действительно очень умные.

– Территории дончаков «Гелиос» 1 сентября исполнилось шесть лет. За это время были случаи, когда вы думали, зачем я во всё это ввязалась?

– Всякое бывало, но мы с мужем друг друга подбадривали. Когда пришли на эту территорию, здесь были кусты и сорняки. Ни электричества, ни воды, чистое поле. Мы бурили скважину, покупали генератор. Пришлось взять кредит, чтобы построить падеки. Муж в целях экономии научился сварочному делу.

Когда построили первые два падока, поставили палатку и жили здесь по очереди рядом с лошадьми – охраняли их. Ещё же надо было работать – у нас была «Газелька», мы перевозили грузы. Пока муж уходил в рейс, я была здесь одна. До середины ноября, до снега, мы жили в палатке. Потом купили бытовку и взяли конюха – он уснул с сигаретой в руке, случился пожар и бытовка сгорела. В тот год была лютая зима, ‑25…27 градусов. И на таком морозе мы восстанавливали эту бытовку.

У нас нет дороги: мы недалеко от трассы, но подъезд к нам – это 400 метров грунтовки. Чтобы проложить этот кусок, нужно 2,5 миллиона рублей, у нас таких денег нет. Мы обращались в администрацию, вроде бы, нам обещали до конца октября засыпать подъезд щебнем. Пока ещё никто ничего не засыпал, но время есть, мы надеемся.

Я могу перечислять все эти проблемы ещё и ещё, но покрывает всё это общение с лошадьми, когда ты стоишь рядом с дончаком, гладишь его, смотришь в его глаза, все эти трудности уходят в тень. Поэтому мы продолжаем...