В конце декабря прошлого года в Сети появился ролик с видеообращением ветерана Великой Отечественной войны Анны Николаевны Крюковой к президенту России.
А в своём видео говорит следующее: «Посоветуйте, куда мне обратиться за помощью в получении жилья с удобствами, чтобы мне не умываться в тазике и не ходить во двор в туалет, так как ноги уже совсем не ходят...»
История выглядела абсурдной. Указ Президента РФ «Об обеспечении жильём ветеранов Великой Отечественной войны 1941 - 1945 годов» вступил в силу аж в 2008 году. Как такое могло произойти? Чтобы разобраться в случившемся, корреспондент «АиФ-Ростов» поехала к Анне Николаевне.
«До 90 лет мама была ещё очень деятельной»
Хутор Староковыльный находится в четырёх километрах от посёлка Казачьи лагеря. Представляет собой вереницу домов, к которой ведёт хлипкий мостик. Автобусы в Староковыльный не ходят - в хуторе не наберётся и сотни человек. Из благ цивилизации - газ, водопровод и продуктовый ларёк.
Поэтому Галина, 72-летняя дочка Анны Николаевны Крюковой, ездит домой, в Казачьи Лагеря, на велосипеде.
«Когда был гололёд на улице, упала, встать не могла, ползла по двору и плакала, - рассказывает Галина. - Я отругала её, что одна вышла, но уже возраст. Вот видите, приклеила ей на двери записку «Я в огороде. Галя». Чтобы не забывала, где меня искать.Но случается это уже очень редко - Анну Николаевну одну оставлять нельзя: то дверь незнакомцам откроет, то упадёт во дворе или газ подожжёт так, что еле жива останется.
«Она читает?» - спрашиваю.
«Ещё как! И без очков. Мы ей раньше даже через почту книги заказывали», - отвечает женщина.
Галина протягивает мне засаленную старенькую книжицу. Марк Твен, «Приключения Тома Сойера» - это то, что лежит на столе Анны Николаевны сегодня. Из «драгоценностей» в её доме только небольшая библиотека и старинный шкаф. На нём два не менее старых чемодана. В них - вещи «на смерть». Бельё, платье, тапочки. Лежит всё это уже не один десяток лет.
А 35 лет назад Анна Николаевна с мужем переехали в Староковыльный из Сибири. Обоим было уже за 60, хотелось поближе к детям. Там продали хороший дом, а купили домишко в 51 квадратный метр. Тогда дом был крепкий, но без газа и воды. Как-то перебивались.
«Однажды я услышала, что ветеранам, которые живут в таких условиях, дают жильё и надо бы собрать документы, - говорит Галина. - Я пришла к маме с папой, а они сказали: мы привыкли уже здесь, на наш век хватит, а вы себе сами на всё заработаете. У мамы характер сильный, мы в детстве её побаивались. Поэтому не лезли. Потом папа умер, но мама была ещё крепкая, до прошлого года со мной в огороде клубнику полола. Сильно сдала только в последние несколько лет».
По лезвию войны
И это правда, в Интернете есть запись беседы Анны Николаевны с журналистом незадолго до её 90-летия. Крюкова вспоминает войну - говорит бойко и ясно, речь у неё прекрасная.
«Мама ушла на фронт в 1942-м, училась на повара и ушла поваром, - говорит дочь Анны Николаевны. - Служила на Северо-Западном фронте. Победу встретила в Кёнигсберге. Часто вспоминает историю, как они стояли под какой-то деревней и она подкармливала местных детей. Селение выжгли фашисты, одни трубы и остовы домов торчали. Но где-то, в каких-то подвалах ютились дети и после каждого боя они пробирались к военной кухне. Не все солдаты возвращались с поля сражения, а паёк убитых оставался и мама его раздавала малышне, отдавала и своё. Когда полк ушёл, дети написали командиру письмо о том, что просят вернуть им кормилицу Аню. Эх, и влетело ей тогда: командир ругался, что если бы письмо попало в недобрые руки, мама могла бы и под трибунал загреметь. Но обошлось».
Всю войну Анна Николаевна ходила в полушаге от смерти. Варила в лесу суп для солдат, отошла от котла за щавелем, вернулась, а на месте полевой кухни - воронка, у которой лежит их начальник Кузьмич - погиб, когда варил кашу. Потом болезни от постоянных холодов и сырости: валенки, которые выдавали, тут же напитывались водой, а больше ходить было не в чем. С фронта Анна вернулась с «деревянными ногами» - колени не гнулись совсем. Однажды шла на лыжах, упала и не смогла встать. Так бы и замёрзла, если бы мимо не шёл Костя Крюков. Он вытащил девушку, проводил до дома. Вскоре они сыграли свадьбу и прожили длинную и красивую жизнь, четверых детей родили.
«Брат наш живёт в Омске, сестра на Украине, из-за ситуации, которая там сегодня, даже приехать к нам не может, - продолжает женщина. - Ещё одна сестра здесь. У всех и дети, и даже внуки, я самая старшая».
Видеообращение Анны Николаевны в Интернет выложила именно она. Меня смутило наличие микрофона в кадре. Оказалось, что Галя в прошлом - воспитатель детского сада и участница самодеятельности. Микрофонов у неё несколько, она в свои 72 года легко управляется и с ними, и с гаджетами, поэтому всё сделала сама. Я прошу рассказать, что её подтолкнуло к этому крику о помощи.
Галина проводит меня по домику. Он старый и, действительно, в аварийном состоянии. Первые две комнатки не отапливаются, зимой там, как на улице. В большой комнате стоит печка, к которой ведёт газовая труба. Рядом с печкой - кровать Галины. Стена настолько сырая, что влажный даже ковёр. Где можно было подлатать, подмазать, подлатали, но дом довоенный - в одном месте мажешь, в другом ползёт.
Во второй комнате, более ухоженной, живёт Анна Николаевна. Там та же сырая стена. Туалет на улице. Помывка в тазике. Причём так: собирается ковёр, в центр садится на табуретке Анна Николаевна, Галина моет её губкой, воду старается сильно не разливать - сыро. Когда очень холодно, может неделю или две пропустить - не дай Бог мама заболеет, а скорая в снег и весеннюю распутицу в Староковыльный не доберётся.
После очередной «домашней бани», Галина и решила записать видеообращение мамы к президенту.
По закону совести
Я прошу показать документы с ответами администрации Октябрьского района, потому что всяческие комиссии в доме Анны Николаевны были уже не раз. Из официальных бумаг следует, что 29 октября 2014 года Анна Николаевна продала дом, в котором живёт, своей внучке. И согласно статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, теперь она может «приниматься на учёт в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий». А пять лет с момента сделки наступит только 29 октября 2019 года.
Спрашиваю, как так получилось с продажей дома.
«Я сижу на работе, звонит соседка, говорит, что к маме приехала большая чёрная машина, из неё вышли цыгане, стучали к маме, она их пустила, - отвечает Галина. - Пока я собралась, пока доехала на велосипеде, они уже из хутора уехали. Оказалось, хотели продать маме какие-то диски для лечения спины. Пенсии у неё на руках не было, но она гостей накормила, напоила, показала все документы, которые они сфотографировали и, с маминых слов, подписывала какие-то бумажки. Я испугалась, позвонила участковому, он посоветовал на всякий случай оформить дом на своих, чтобы мы его не лишились. Так мы и сделали. Потом я услышала по телевизору о том, что все ветераны у нас с жильём, узнала, что в других регионах дают квартиры и ветеранам, и вдовам. И решила обратиться с вопросом - как нам быть? Потому что юридически дом есть, площадь позволяет - но в каком он состоянии! Маме с её ногами, с которыми она мучается всю жизнь, очень тяжело».
Мы обходим владения - колодец, убогая летняя кухня, просевший полоток - всё так и есть. И собачий холод в предбаннике. При том, что на улице уже плюсовая температура.
«Мы пытались перевезти маму к моим детям, вместе жить. Но у одних детей двухкомнатная квартира и своих двое, за бабушкой нужен постоянный уход... Тяжело. У других вообще в двух комнатах восемь человек живут. Ну и она привыкла здесь, не хочет быть обузой», - объясняет женщина.
Чего же хотят Галина и Анна Николаевна? Что предлагает администрация Октябрьского района? Из ответа, который они прислали на имя Анны Крюковой 6 февраля 2018 года, следует, что есть четыре варианта законного решения проблемы. Первый - перевести Анну Николаевну с социально-реабилитационный центр. Второй - сделать ремонт дома. Третий - через суд сократить срок постановления на учёт в качестве нуждающихся в жилье при условии, что продажа не была «намеренным ухудшением жилищных условий». Четвёртый вариант - аренда квартиры в Казачьих Лагерях, которую будет оплачивать администрация. Последнее можно рассматривать как временную меру перед тем, как встать в октябре 2019 года на учёт.
Переводить маму в дом престарелых дети не будут. Дом ремонту, по мнению Галины, не подлежит - уже и сетками его перетягивали, и латали. Заниматься судами у Крюковых некому. Да и до октября уже осталось не так много. На аренду в Казачьих Лагерях Галина согласна, но жилья там пока нет.
Поэтому воз и ныне там - Анна Николаевна живёт в расползающемся по швам домике. Галина таскает из колодца воду, а по вечерам при свечах они вместе с мамой разгадывают кроссворды. При свечах, потому что со светом в хуторе Староковыльский постоянные перебои. И ведь никто не виноват, и даже чиновников упрекнуть не в чем - а проблема так и не решена.
Сколько ветеранов Великой Отечественной войны живут в Ростовской области? 
Огненная память. Ученые из Ростова изучили последствия войн на юге России 
Глава МВД поручил проверить данные о попытке забрать жилье ветерана на Дону 
На какие льготы могут рассчитывать ветераны труда Ростовской области?