Донские песни обладают особым магнетизмом, западают в сердце сразу, и в соответствующей обстановке их с душой исполняют представители любых национальностей. А уж композицией «Верила, верила» из уст певца армянского происхождения в ростовской области никого не удивишь – оба народа живут душа в душу рядом уже четверть тысячелетия. И, конечно, песни у них давно общие. Как звучат донские композиции на кавказский лад, каким образом вместе спелись казачки элегантного возраста и молодой армянин и почему петь нужно сердцем, корреспонденту «АиФ на Дону» рассказал заведующий ДК хутора Нижнеподпольный Ольгинского сельского поселения Аксайского района, обладатель великолепного голоса Христофор Шишманов.
Рос под музыку
Ульяна Алфеева, «АиФ-Ростов»: Христофор, мне о вас рассказывали с восторгом: есть в Ольгинской такой руководитель ДК, армянин, который исполняет донские песни лучше любого казака. Как так получилось?
Христофор Шишманов: А как их можно не любить? Слушаешь – и кипит всё внутри, сердце замирает. И музыка, и голоса. Я и сам пою их с удовольствием. Казачьи песни – они же со смыслом, лиричные, трогающие за живое, надо вдумываться, вслушиваться. И потом, я же рос среди музыки. Папа мой Авдей Христофорович – баянист, играл на свадьбах. Я всегда был рядом. Взрослые пели, в основном армянские национальные песни, а я им с большим удовольствием подпевал.
– Поэтому и решили посвятить жизнь музыке?
– Нет, вы не поверите, но это вышло совершенно случайно (смеётся). Я искал себе хобби, увлечение. Мы с отцом тогда обошли несколько кружков и секций в Ростове, нигде не сложилось – то мне не нравилось, то меня не брали. И только в музыкальной школе им. Гнесиных всё получилось – в классе баяна и хорового пения. А учитывая, что я рос в обнимку с магнитофоном, то и я был очень доволен. Наверное, это просто судьба.
– А что вы слушали в детстве? «Ласковый май», наверное, как и все дети в то время?
– Нет, в этом плане я был совсем необычным ребёнком. Мне нравились песни Людмилы Зыкиной, их я сначала ещё на пластинке слушал, потом появились кассеты, я увлёкся творчеством Надежды Кадышевой. Словом, народные песни меня влекли всегда. Поэтому и после музыкальной школы у меня особых метаний не было – чётко направился в Ростовское училище культуры на отделение народных инструментов. Как раз в 14 лет начал петь.
– А разве в этом возрасте мальчикам петь можно? Голос ведь ломается.
– Я, в основном, баяном тогда занимался, пел не так много. В 15 лет уже голос у меня настроился, как надо, и я смог петь свои любимые народные песни в полную силу. Потом влюбился в казачьи песни. Это уже позже было, а после училища моя преподавательница позвала меня работать аккомпаниатором в детский народный коллектив «Жаворонок» в аксайском ДК «Дружба». Там были совсем маленькие певуны, по 6–7 лет. Немного погодя я возглавил этот ансамбль, а потом уже со взрослыми работал, с коллективом казачьей песни, в том числе.
Услышал и оцепенел
– «Казачками» тоже руководили?
– Да, в общем-то на казачьи песни меня «подсадили» именно эти замечательные женщины из ансамбля, который так и называется «Казачки», я год его возглавлял. Когда услышал впервые, как они поют, оцепенел просто. Влюбился в них, в их исполнение. Поразительно, ведь это женщины без музыкального образования, им за 70 лет всем – голоса неописуемые, настолько сильные, хорошо поставленные, артистизм необыкновенный. Как такое возможно?! Это очень меня вдохновило.
– И как, после работы с ними узнали, в чём их секрет?
– Да, мне кажется, я его раскрыл. Эти исполнительницы впитывали народное творчество Дона с рождения, с детства, эта музыка звучит в голове, в мыслях постоянно. В станицах на каждом празднике – на свадьбах, днях рождения все присутствующие от мала до велика поют казачьи песни. Музыка с этими людьми и в счастье, и в горе сопровождает всю жизнь, становится частью души. Поэтому они так поют – песни идут от сердца. Здесь важно, что у казачек – у всех, кто любит казачьи песни, внутри есть особая такая нотка, особая такая струна. Старшее поколение поёт с душой, потому что они вдумываются в песни, в их смысл. Молодёжь сейчас этим себя не утруждает. Что, конечно, очень заметно по уровню современных исполнителей.
– А как эти дамы элегантного возраста восприняли известие о том, что руководителем коллектива казачьей песни станет молодой армянин? Не удивились?
– Абсолютно спокойно восприняли. Отнеслись ко мне, несмотря на разницу в возрасте, без снисходительности, с уважением. Мы до сих пор иногда вместе выступаем. Они репетируют в ДК Ольгинского поселения, который я возглавляю. Так что мы и не расставались с ними. Я их называю девочками, им нравится. В душе они все юные!
– А армяне поют казачьи песни?
– Да, донские армяне уже очень давно на всех торжествах, застольях поют не только свои национальные песни, но и казачьи. Правда, они немного отличаются от оригинала. Во-первых, аранжировкой, инструментами, на которых играют музыку, к примеру, часто используют зурну или кларнет. А во-вторых, порой меняется текст. В известной казачьей песне «Верила, верила», например, появились другие слова: «Любишь, не любишь, не надо». Ну, это для того, чтобы трогало сильнее, чтобы слезу пустить во время застолья, покайфовать. Такая тенденция у нас наметилась в послевоенное время. Думаю, в 50–60-е годы прошлого века.
Убери-ка микрофон!
– Христофор, я знаю, что вы поёте на свадьбах, юбилеях всех национальностей Дона. Что сейчас просят исполнять на праздниках? Свои национальные композиции или русские?
– Песни на свадьбах любых народов, которые живут в регионе, сейчас состоят примерно 50 на 50 из своего национального репертуара и русского. Проскакивают и казачьи. Недавно я со своей группой «Фаэтон» выступал на самой настоящей казачьей свадьбе, с традициями и обрядами. Выходила замуж дочка священника, был атаман местный, много казаков. Зрелище, конечно, потрясающее – и шашками махали, и пел настоящий казачий хор. Такого исполнения я не слышал никогда, реально, захватывает дух и мурашки по коже.
– А были забавные случаи из-за того, что вы, армянин, исполняете казачьи песни?
– Как-то был праздник в ресторане, меня туда петь позвал мой давний знакомый, гуляло много гостей. И вот кто-то заказал мне знаменитую казачью песню «Не для меня». Я с воодушевлением начал петь, очень её люблю. Как обычно на таких мероприятиях, музыка идёт фоном, все кушают, общаются. И вдруг я вижу, что несколько ребят встали и подошли ко мне. Вижу, спорят о чём-то. Потом говорят мне: «А убери-ка, пожалуйста, микрофон». Я удивился, но микрофон убрал. Молчу. Звучит одна музыка. Они смотрят на меня с удивлением. Выяснилось, что эти ребята не поверили, что армянин может так исполнять казачью песню. Были уверены, что я просто открываю рот под фонограмму. Несмотря на то, что ситуация в целом неловкая, я воспринял её как высшую оценку. Значит, пою, как настоящий казак (смеётся). Это объяснимо: когда делаешь от души то, что тебе очень нравится, не может выходить плохо.
– У вас два сына. Они не планируют продолжить музыкальную династию?
– Нет, они оба футболисты. Старшему Артёму сейчас 14 лет, а когда он был помладше, занимался в музыкальной школе по классу фортепиано. Но без огонька так, знаете. Видно было, что это не его. Зачем мучиться? Я спросил: «Сынок, чем ты сам хочешь заниматься?» Он выбрал футбол. И младшего Эдуарда, ему шесть лет, увлёк этим видом спорта, регулярно занимаются вместе. Я думаю, что нет никакой необходимости в том, чтобы дети продолжали дело твоей жизни. У них свой путь. Главное, чтобы они занимались тем, что им нравится, и были счастливы.
Прах казачьего поэта Туроверова переместят из Франции в Ростовскую область 
Может ли девочка шашкой махать? Есть ли казачьи школы для дончанок 
Как школе стать казачьей? Зачем учебному учреждению такой статус 
Что такое шермиции? Зачем заниматься возрождением традиционных казачьих игр 
Может ли казак быть башкиром? И как переводится слово «темерник»