В следующем году здесь должен появиться музей: после наших публикаций Администрация Таганрога решила вопрос о расселении жильцов, подготовила проект реконструкции помещения, но для создания экспозиции требуется время...
Пока чиновники решают проблемы, «АиФ на Дону» выяснили, что в создании музея готовы принять участие многие приятели и коллеги великой актрисы. Их воспоминания о встречах с Фаиной Георгиевной могли бы стать основой для таких экскурсий, равных которым нет в мире, поскольку актрису отличал не только мощный талант, но и невероятное чувство юмора.
Ростовчанин «Левбердон»
- Я всегда удивлялся, почему донские уроженцы отличаются необыкновенным чувством юмора, - говорит Александр ШИРВИНДТ. - У нас в театре работал Егор Баронович Тусузов - колоритный ростовчанин, долгожитель, который выходил на сцену и в 94 года. Его афоризмы не записывал только ленивый. Например, однажды он раскрыл секрет своего долгожительства: «Никогда не занимался спортом, не ел домашнюю пищу и официально не был женат». У Фаины Раневской был аналогичный, парадоксальный юмор. Видимо, на Дону многие мыслят нестандартно. Скажем, на гастролях в Ростове я неоднократно слышал: Левбердон. И был уверен, что это какой-то местный еврей, к которому все почему-то ездят. А потом мне сказали, что это Левый берег Дона. Вот как мыслят на Дону! В этом плане Фаина Раневская обладала самым нестандартным мышлением, хотя никогда специально свои фразочки не выдумывала, а просто была таким редким человеком, который говорит афористично... Я жил с ней в одном доме. Однажды встретил на пороге подъезда. «Шурочка, вы торопитесь?» - «Не очень». - «А проволоките меня по двору метров пять-шесть, очень хочется подышать!» Она всегда была «больна». Даже тогда, когда чувствовала себя прекрасно - охала, ахала, как и положено одинокой даме.
Кстати, парадоксов в жизни Раневской всегда хватало: судьба словно нарочно делала её заложницей обстоятельств. Так было и в юности, когда Фаина только оставила Таганрог и работала в провинциальной труппе.
«Вот я играю в пьесе Сумбатова прелестницу, соблазняющую юного красавца, - писала Фаина Георгиевна в дневнике. - Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: “Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея...” После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображающую гору, и больно ушибить партнёра. В публике смех, партнёр, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала слово уйти со сцены».
Незабываемая Муля
Евгений СТЕБЛОВ работал с Раневской в Театре Моссовета. Три года назад именно он от лица театра приезжал в Таганрог открывать памятник актрисе. Монументом остался доволен, хотя Раневская изображена в виде своей героини из фильма «Подкидыш».
- Она не любила эту роль, - говорит Стеблов, - поскольку фраза «Муля, не нервируй меня» мешала ей жить. Когда фильм вышел на экраны, она ведь не могла спокойно по улице пройти: следом бежали пионеры и кричали: «Муля, не нервируй меня!» Даже когда прошло много лет и Фаина Георгиевна сыграла другие блестящие роли, во время награждения в Кремле Брежнев сказал ей: «Муля, не нервируй меня». Раневская обиделась: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы!» Брежнев смутился и добавил: «Простите, но я вас очень люблю».
Фаина Георгиевна - это глыба, трагикомическая актриса. Мне кажется, что сегодня о ней даже чаще стали вспоминать на волне шоумании... Сейчас ведь в шоу превращаются многие передачи и спектакли, далёкие от этого жанра. И часто участники этих шоу выдёргивают из контекста какие-то фразы Фаины Георгиевны, преподносят её не всегда в уважительном свете. Конечно, это обидно. Поэтому я с удовольствием помогал бы Таганрогу в создании музея. Ведь люди должны знать, какой на самом деле была эта великая женщина.
В театре она занимала особое место, отдельное от коллектива. Не посещала никаких собраний, сборов труппы. Будучи очень добрым по своей природе человеком и бессребреницей, она иногда могла ни за что ни про что обидеть человека, довести его до слёз. Но доводила только тех, кто ей в рот смотрел. Если ты сопротивлялся, она тебя уважала. В спектакле «Правда - хорошо, а счастье лучше» у нас была всего одна сцена. Репетируем - чувствую: не складывается. И тогда я решил провести силовой приём - сыграл ту сцену с неадекватным выбросом темперамента. Пугнул её, даже за кофточку схватил. Сразу зауважала.
«Симулирую здоровье»
Раневская родилась в Таганроге, в семье Гирша Фельдмана (нефтепромышленника, владельца домов и парохода). В 1918 году, не дожидаясь погромов, родители и старшая сестра решили уплыть на «Святом Николае» в Турцию. Решили: «Хватит испытаний на нашу долю» (старший брат Фаи погиб в Первой мировой, куда ушёл добровольцем). Фаина была единственной, кто не захотел эмигрировать, и осталась в Таганроге. Она больше никогда не видела отца. С матерью встретилась в 1957 году в Бухаресте. Её сестра Изабелла прожила всю жизнь в Париже, а потом, посмотрев фильм «Мечта», узнала Фаину и в 1961 году вернулась в Москву. Они прожили вместе ещё полтора года - Изабелла умерла.
Об одиночестве Фаины Георгиевны вспоминает актриса Театра Моссовета Ирина КАРТАШЁВА:
- На вопрос: «Как вы себя чувствуете?» - Фаина Раневская неизменно отвечала: «Симулирую здоровье». Ей было очень тяжело одной. Помощи ждать не от кого. Доживать свои по¬следние дни к ней приехала младшая сестра Белла. У неё было очень большое горе: умерли муж и сын. Фуфочка приняла её, но они не ужились. Постоянно ссорились. Белла, как говорила Раневская, была буржуазной дамой.
Когда Фаина Георгиевна лежала в больнице, я посылала ей её любимые цикламены. Она всегда отвечала: «Ирочка, спасибо за эту прелесть. Вы же понимаете, что не могу писать вам много и хорошо. Во мне так много лекарств, что создаётся впечатление, будто я одолжила голову у старой идиотки». Все письма, которые она мне писала из больницы, сохранились. Не поверите, они буквально пронизаны юмором: «Ирочка, представляете, ко мне зашёл доктор и сказал: "Не переживайте, пока болезнь развивается нормально. А что будет дальше, не знаю". Он меня так "успокоил"».
В какой-то мере её юмор был защитной реакцией. Вместо того чтобы жаловаться на жизнь, она отшучивалась. У неё были друзья, но рассказывать им о своих болячках не будешь. Лучше поговорить об искусстве. Знаменитую фразу: «Много друзей и поклонников, которые меня любят, а в аптеку сходить некому» - она произнесла не просто так, очень переживала не старость, а немощь. В последние годы ей было сложно ходить. И, конечно, музей в Таганроге просто необходим, чтобы и ныне живущие, и потомки понимали величие и мощь этой Личности.
«Она могла бы стать писательницей»
У Фаины Раневской к Таганрогу была особая любовь прежде всего потому, что в этом городе родился и вырос Чехов - писатель, которого она обожала.
- У неё было преувеличенное преклонение перед Чеховым, - вспоминает Сергей ЮРСКИЙ. - Она и сама могла бы стать отличной писательницей, но на фоне Чехова все попытки казались ей крайне неудачными. Она лишь ограничивалась тем, что вставляла какие-то словечки, фразочки в свои роли, в том числе и в «Драму» Чехова, снятую на телевидении. Сочиняла одну-две фразочки, а они становились крылатыми! Но это всё, что она себе позволяла. Это я имел счастье слышать в её исполнении. Но здесь мера её тревоги или, может быть, гордыни доходила до невозможного. «Не сметь! По бумаге водили пером Пушкин, Маяковский, не сметь!» - говорила она и себе и зачастую окружающим тоже...
Её шутки были следствием ещё одного противоречия между актёрской публичностью и одиночеством. Раневская была насквозь актрисой, человеком, склонным передавать что-то людям и получать от них ответ. С другой стороны, её одиночество многолетнее, а может быть, пожизненное. Одиночество, вы¬званное не только волею внешних обстоятельств, но и её собственной волей. Она очень трудно выдерживала долгое присутствие людей, даже присутствие человека, ей необходимого, скажем, во время болезни: «Нет, я должна быть вообще одна!»
Конечно, с друзьями, навещавшими её, она шутила, рассказывала истории, которые вроде бы всегда звучали неожиданно и были просто гениально сыгранными. И не один раз.
«Вчера приходил врач и спрашивал: "Как вы спите, больная?" Я говорю: "Я сплю с Пушкиным". Он был шокирован: "Что вы имеете в виду?" - "Я не сплю, не могу заснуть и поэтому читаю Пушкина. Думаю о нём, принимаю таблетки, он у меня крутится в голове, я дремлю, опять просыпаюсь, опять читаю Пушкина, наконец засыпаю, и мне он снится. Я вижу, как Пушкин идёт по аллее, среди больших деревьев, у него трость в руках, цилиндр. Я бегу за ним, кричу: "Пушкин, Пушкин! Пушкин!" Он оборачивается. Я говорю: "Вы должны, вы должны узнать, как я..." А он смотрит на меня и говорит: "Господи, как ты мне надоела, старая бл...ь, со своей любовью..."»
Сначала эта история рассказывается в связи с Пушкиным, потом в связи с врачами вообще, потом в связи с болезнью, потом в связи с бессонницей, в пятый раз - в связи с таблетками, которые помогают или не помогают, и так бесконечно. Зачем? Затем, что это талант. Талант и театр.
В родном городе Фаины Раневской до сих пор не создан её музей 
Роман с надеждой. В финал премии «Русский Букер» вышел донской писатель 
Вино из одуванчиков. Фронтовик из Ростова раскрыл свой рецепт счастья 
Владислав Ветров: мораль ниже плинтуса