В июне 1941-го выпускники Ростовского артучилища приняли на себя первый удар фашистов
- Вон он я, крайний справа в верхнем ряду, - кивает Александр Карпенко на старое фото. На единственном неизвестно каким чудом сохранившемся снимке замер строй курсантов. На безусых мальчишеских лицах напускная строгость. Половину имён не сохранили даже архивы, куда уж человеческой памяти...
Остался только факт: летом 1941 года именно эти молодые лейтенанты, только-только закончившие Ростовское артиллерийское училище, приняли на себя первый удар фашистской армады. И полегли в приграничных боях тоже первыми.
"Романтика на войне проходит быстро"
- Александр Захарович, как вы оказались 22 июня на границе?
- В 1941 году я окончил Ростовское артиллерийское училище. Весь наш взвод направили служить в приграничный Киевский особый военный округ. Полк, куда я попал, дислоцировался в местечке Цыганка.
15 июня пришёл приказ выдвигаться на манёвры к самой границе. Добрались, разбили палатки, начали готовиться к стрельбам. Помню, я особенно радовался: двадцатого июня у меня был день рождения, исполнялось двадцать лет. На учениях пить нельзя, но к 22-му мы должны были закончить манёвры, а это как раз воскресенье, поэтому собирался устроить с товарищами пирушку. Знать бы, каким выдастся тот день...
- И каким он выдался? Как началась война?
- Где-то в три часа ночи я проснулся от страшного грохота. По небу над нами плыли десятки немецких самолётов, где-то рядом уже гремела канонада. У всех сразу мысль: вражеская провокация! Нас-то предупреждали о такой возможности. Правда, поддаваться на провокации запрещалось категорически. Бойцам, чтобы вдруг стрельбу не открыли, даже патроны не выдавали.
Пока думали, что к чему, смотрим: через Прут пошли румынские части, танки начали палить. А это значит, надо отбиваться, и будь потом что будет. Я был командиром батареи из шести орудий. Вот так первый раз в жизни на рассвете второго дня своего двадцатилетия я дал команду: "Боевыми - огонь!"
- Страшно было?
- Ни капельки! Не потому, что я такой смелый. Просто мы же все искренне верили, что "война будет идти малой кровью на чужой территории". Да и азарт был - молодой же, кровь играет. А потом начали гибнуть товарищи. Порой случайно, нелепо, глупо. Помню, в перерыве между боями обедали в перелеске, один поднёс ко рту ложку и внезапно опрокинулся на землю: шальной осколок, неизвестно откуда прилетевший, попал ему прямо в рот. Вот так - был человек, и нету...
Я всю жизнь провёл в войсках, дослужился до полковника и усвоил хорошо: война - это кровь и страх, романтику в ней видят лишь те, кто сам никогда не терял в бою друга.
- Сейчас много пишут о том, что СССР не был готов к войне, что немцы воевали лучше и грамотнее, что у нас не хватало вооружения. Как очевидец, вы согласны с этим?
- То, что мы не были готовы к войне, полная чушь. Я сам видел, какое количество техники подтягивалось к границе, сколько пополнения направлялось в войска. И наши манёвры - они ведь тоже не просто так проводились. Войну ждали. Другой вопрос: почему так получилось, что в первые же недели и месяцы войны немцы смогли уничтожить значительное количество наших войск?
...Я много думал над этим. Во-первых, Красной Армии, конечно же, не хватало боевого опыта. Фашисты к тому времени подмяли под себя всю Европу, закалились в боях, и наши солдаты могли противопоставить их умению только свою отвагу. Во-вторых, техники у нас тоже хватало. Только вся она бесполезна, если нет надёжной связи. А радиостанций не хватало катастрофически, телефонные провода - если пуля не перебьёт, то телега переедет, и всё, в трубке глухо. Куда стрелять, куда передвигаться? Неудивительно, что случились такие потери. У нас в батарее связь с командованием и наблюдателями отсутствовала постоянно. Поступает приказ: "Прикрыть пехоту, задержать вражеские танки!" Что делать? Приходилось выкатывать орудия на прямую наводку - лучше цели для немцев не придумаешь. Понимаешь, что это самоубийство, но защищать Родину надо.
Так двадцать восемь дней наш полк держал оборону на самой границе, в то время как на других участках немцы продвинулись уже на десятки километров в глубь страны. Потом пришёл приказ отходить и стало понятно: война - это надолго.
"Так скажу: зачем мне орден?"
- В вашей военной биографии значится, что вы участвовали в охране Сталина. Это так?
- Ну, в охране - сказано очень громко. В 1943-м в Тегеране проходила конференция Большой тройки, в которой принимали участие Сталин, Рузвельт и Черчилль. Я к тому времени был заместителем командира 313-го горнострелкового полка. В ноябре меня неожиданно вызвали в штаб, там провели к особисту, долго выясняли мою биографию. Я было подумал, что хотят перевести в батальон катюш: они всё ещё считались нашим секретным оружием. Но мне ничего так и не объяснили, сказали только подготовить орудия и быть готовым к отправке. Потом погрузили на пароход - куда плывём, опять же тайна. Только когда сошли на берег, сказали: "Вы в Иране". Но где именно, зачем?
Обстановка, честно говоря, была дурацкая: стоим в горах, показываться на люди запрещено, сплошные секреты. Вдруг приходит приказ: в назначенный час обстрелять заброшенную деревню. Ладно, выпустили снаряды. И опять тишина. Только спустя несколько дней нам сказали: оказывается, всё это время в Тегеране проходила конференция антигитлеровской коалиции. И немцы готовили покушение на лидеров тройки, для чего в Иран была направлена мощная диверсионная группа. Главные террористы действовали в самом городе, а основная часть скрывалась в заброшенной деревне, где хранилось их оружие. Но наша контрразведка узнала об этом и переиграла фашистов. Для этого и был отдан приказ обстрелять деревню. Видимо, мы попали в цель, поскольку командир мне предложил на выбор за образцовое выполнение задания либо орден, либо отпуск на родину. Конечно же, я выбрал отпуск: хотелось увидеть дом. И летом 44-го я приехал в Ростов.
- Каким вы увидели город?
- Страшное было зрелище. Ростов уже год как освободили, но следы войны оставались повсюду. Почти все дома разрушены. Многие друзья погибли в оккупации или на фронте, поэтому поначалу даже жалел, что выбрал отпуск, а не орден. Но в результате оказалось, что эта поездка изменила мою жизнь: здесь, за те тридцать дней без войны, я встретил свою Лиечку, которая стала моей женой. Так и вернулся к себе в часть женатым.
...После войны я не раз пытался найти моих товарищей, с которыми закончил артиллерийское училище, надеялся, что кто-то остался в живых. Увы, война так перемолола судьбы, что узнать удалось немного. Почти все погибли в первые же дни там, на границе. И эта наша выпускная фотография - последняя память и надежда, что кто-то из родственников узнает на ней своего отца или деда, откликнется. Все, изображённые на ней, так и остались навечно девятнадцатилетними...
Александр КЛЮЧНИКОВ