Эта старая фотография - семейная реликвия каменчанки Екатерины Николаевны Пруцаковой. Казалось бы, подобные снимки женщин с младенцами есть в фотоальбоме каждой семьи. На фото - две молодые матери с новорождёнными. Та, что слева, мама нашей героини - Елена Елисеевна Зайцева. Младенец на её руках - сама Екатерина Николаевна (по мужу - Пруцакова).
За этой фотографией - история одной семьи, трагичная, полная боли, невероятных совпадений и - всё-таки, несмотря ни на что, - счастливая! Дело в том, что этот снимок сделан... фашист.ским офицером в трудовом германском лагере, где в феврале 1943 года родилась Екатерина...
Разлучённые войной
Родители Екатерины Пруцаковой, Елена и Николай Зайцевы, - уроженцы Макеевки Донецкой области. Николай работал шахтёром, Елена - медсестрой на станции переливания крови. Здесь же, в Макеевке, они встретили друг друга, полюбили, сыграли свадьбу. Но счастье было недолгим. Через полтора года в их жизнь ворвалась война. Николай отправился воевать. Елена срочно окончила курсы медсестёр и стала работать во фронтовом госпитале. Супруги уже не надеялись увидеть друг друга до конца войны. Да и вообще слово "надежда" тогда было слишком призрачным. Но только она и помогала выжить.
В 1942 году Елена вместе с госпиталем оказалась под Харьковом, в то время, когда наступление Красной Армии было остановлено немцами. Части советских войск попали в окружение, и фашисты забрали в плен тысячи наших людей. Пленных загоняли, словно скотину, в грузовые вагоны, набивая их "под завязку". Люди кричали, стонали... Матери, разлучённые с детьми, рыдали. В смраде, духоте и тесноте нечем было дышать. Среди пленных в этих вагонах оказалась и мать нашей героини Елена Зайцева. Тогда ей было всего двадцать лет, совсем ещё девчонка...
Дорога до Германии стала сущим кошмаром. Всё время хотелось пить и есть: фашисты нередко забывали поить пленников, а за целый день на весь вагон могли швырнуть всего несколько кусочков хлеба. Но страшили не физические лишения, а неизвестность. У Елены были основания переживать больше других: как раз в эти страшные дни она поняла, что ждёт ребёнка.
В немецком городе Нойсене их выгнали из вагона и стали отбирать: худых - направо, тех, кто покрепче, - налево. Так Елена попала на военный завод, находящийся в соседнем городе. Беременная женщина работала токарем, стоя у станка по 12 часов в день вплоть до самых родов. Ночевала на нарах, после которых ломило всё тело. Кормили раз в день кусочком чёрного хлеба и водой, изредка давали брюкву или картошку. Когда фашисты заметили округлившийся животик пленницы, один из них бросил ей: "Рожай, рожай. Мы всё равно истребим всю вашу нацию".
Малышку спасли немецкие монахини
Наверное, это странно звучит, но Елене невероятно повезло, что она оказалась именно в этом лагере, а не в другом. Рядом с заводом, на котором работали советские пленницы, стоял женский монастырь. А при нём был госпиталь, в котором
22 февраля 1943 года немецкие монахини помогли появиться на свет дочери Елены.
Тогда же в этом госпитале у другой пленницы тоже родилась малышка. Именно этих двух женщин с младенцами запечатлел на память немецкий офицер как исторический факт рождения "новых рабов великой Германии". Он приказал женщинам улыбаться. Елена глядела в камеру, а малышка сжимала крошечным кулачком её палец, не сводя глаз с матери, как будто предчувствуя предстоящую разлуку. Одну из фотокарточек офицер подарил Елене. Вторая женщина на снимке из Украины. Её судьба неизвестна: юную женщину вместе с младенцем купил какой-то немец.
Уже через четыре дня после родов Елена была вынуждена встать у станка. Когда она оставляла свою малютку в монастыре, её сердце разрывалось: кто знает, увидит ли она ещё дочку? Но монашки заботились о новорождённой. И даже добились разрешения приносить младенца раз в сутки на проходную завода, чтобы Елена могла покормить ребёнка грудью (другие голодающие женщины отдавали юной матери редкую картошку из баланды, чтобы у неё не пропало молоко). Каждый раз, когда у Елены забирали ребёнка, она не могла сдержать слёзы...
Больше двух лет маленькая Катя жила в монастыре. Она вовсю лопотала по-немецки и совсем не знала: русского. Елена мучилась, что почти не видит дочери, но знала: там, в монастыре, она в относительной безопасности.
В апреле 45-го пленные были освобождены американскими войсками. Люди плакали, когда американцы накрыли им стол с нормальной едой. Но самым большим счастьем были свобода и надежда вернуться домой. Елена была счастливее всех: наконец-то она была рядом с дочерью. Малышка Кэт, как звали её американцы, была всеобщей любимицей: у многих дома остались дети. Каждый раз, когда американцы забирали девочку в лагерь поиграть, у Елены замирала душа: она ни на секунду не хотела расставаться с дочкой. Но беспокойство было напрасным. Катю возвращали смеющуюся, сытую, а кармашки её платьица были битком набиты шоколадками.
Чудесная встреча
В ночь перед освобождением началась бомбёжка военных заводов. Среди пленных было много раненых, и их доставляли в госпиталь при монастыре. А вскоре одна из монахинь сказала Елене: "Знаешь, такое интересное совпадение: сначала в госпитале рожала Зайцева, а теперь там лежит раненый Зайцев..."
Сердце Елены замерло... Неужели он? Живой! Послед.ние дни она жила каким-то странным предчувствием радости, да ещё и муж приснился накануне в каком-то светлом, добром сне. Елена попросила монахиню взглянуть, нет ли у раненого татуировки на руке в виде якоря...
Жизнь иногда после страшных испытаний преподносит большие дары. Это действительно был её родной Коленька. Уже потом Елена узнала, что он тоже попал в плен и всё это время находился в соседнем лагере! Именно поэтому после бомбёжки его доставили в тот самый госпиталь, где два года назад родилась его дочь. Это было уже второе чудо. Первым было то, что Елена вообще выжила, родила и не потеряла своего ребёнка в нечеловеческих условиях фашистского плена.
Ещё несколько месяцев воссоединившаяся семья ждала, пока их обменяют на немецких пленных. Долгое возвращение домой... Но самое страшное было уже позади. А впереди - только надежда на счастье...
Оно пришло не сразу. Вернувшихся из плена супругов вновь разлучили, отправив уже в другие, сталинские, лагеря за то, что были в плену. Но это уже другая история.
- Сразу после освобождения мама срезала ножом выколотые фашистами номера на руке - себе и папе. У родителей на всю жизнь остались глубокие шрамы, но это лучше, чем носить на себе эти номера, - вспоминает Екатерина Николаевна. - Но у мамы ещё и на плече была выжжена раскалённым клеймом свастика - настолько глубоко, что она не решилась свести и её. Маму клеймили, когда она ждала меня. Она рассказывала мне, что это была адская, непереносимая боль. И, видимо, переживания беременной женщины каким-то невероятным образом отразились и на малыше в её утробе... На том же плече, где и клеймо у мамы, в том же самом месте, у меня родимое пятно... в виде фашистской свастики. Как такое могло случиться - необъяснимо. Но фашистский плен отметил и меня...
Галина ТИМОФЕЕВА. Фото из семейного архива Екатерины ПРУЦАКОВОЙ
P.S.
После войны супругам Зайцевым пришлось пережить ещё немало. Они жили в разных городах Украины и России. Николая Зайцева дважды заваливало в шахтах. Второй раз, во время трагедии в Анжеро-Судженске Кемеровской области, когда погибли более 60 человек, его нашли только через три дня. Он оказался одним из немногих выживших. Сама судьба хранила настрадавшуюся семью. После войны у Николая и Елены родилась ещё одна девочка. А старшую дочь Екатерину - ту самую, рождённую в плену, жизнь привела в город Каменск Ростовской области, где она живёт и сейчас.
Вовка-совка