- Знаешь Шотаро КИТАГАВУ из вашей консерватории? - спрашиваю паренька-скрипача.
- Японец с балалайкой? Кто ж его не знает, - удивляется он. - Во-о-н там репетирует.
Иду в указанном направлении. Всё громче слышится знакомая народная мелодия. А вот и сам музыкант. Восточный парень, усевшись с балалайкой прямо в коридоре, играет "Валенки". Играет так проникновенно, что хочется запеть! Эх!
По-русски знал всего три слова
...Около приоткрытой двери в комнату Шотаро перешёптывались соседки по общежитию: "Ой, смотрите, что делает... Вроде ритуал восточный проводит". Парень, бормоча что-то на своём языке, торжественно вешал на стену лист с загадочными письменами. Любопытные девчонки так и не узнали, что никакого ритуала нет, а иероглифы - обыкновенная напоминалка самому себе, которая расшифровывается просто: "Трать меньше денег!" Совсем недавно, по приезде в Россию, у него их была целая пачка, а теперь что? Враз разлетелись. Шотаро растерянно повертел в руках оставшийся смятый полтинник. Так трудно рассчитывать свой бюджет в рублях в отличие от привычных японских иен. И это были ещё не все трудности. Никак не давался язык. "Спасибо, до свидания, пожалуйста" - пока смог запомнить только эти три слова по-русски. Но хуже всего оказалось одиночество. Все друзья остались на родине, а тут даже поболтать было не с кем. В Токио ему жилось гораздо лучше. Но всё же он не остался там, а уехал в непонятную чужую страну. Чего не сделаешь ради любви, особенно если это любовь к музыке. Шотаро поступил в Ростовскую консерваторию.
- Мой дедушка в войну попал в семью русских. Они спасли его от холода-голода. Пока жил с ними, он полюбил вашу культуру, научился играть на балалайка, сделал потом в Токио хор "Берёзка". Папа тоже играет. У него свой оркестр русских инструментов. У нас в стране любять вашу музыку, - рассказывает общительный японец.
До сих пор он делает небольшие ошибки в речи, зато теперь говорит довольно бегло. За пять лет, что живёт в Ростове, почти выучил язык. Энергично жестикулируя, объясняет, что в Японии тоже есть свой национальный инструмент под названием самисэн, но играть на нём он так и не стал, а с детства увлёкся балалайкой, как и дед с отцом.
Наш человек из Японии
Его преподаватель Наталья МОРОЗОВА восхищается: "Шотаро освоил инструмент сам. Сидел под сакурой, этакий самурай с балалайкой, и терпеливо отрабатывал аккорды. Талант, что тут говорить, даже музыкальную школу не оканчивал". Но научиться играть мало, требовалась техника. А для того, чтобы её наработать, нужно было всё же заниматься с педагогами и упражняться с инструментом не час и не два в день, а шесть как минимум. Шотаро работал даже больше. Бывало и так, что брал инструмент в руки рано утром, а откладывал только перед сном. Жил по такому графику, когда готовился к международному конкурсу в Белгороде. На этом испытании осенью прошлого года сразил и жюри, и зрителей. Восточный парень так тонко прочувствовал композицию и так чисто её отыграл, что обошёл всех русских музыкантов, взяв первое место. А вслед за этим новые дебюты - сольный концерт в Ростовской филармонии, а затем в самом крупном японском концертном зале. "Степь да степь кругом", "Калинка", "Бубенцы", "Сюита для балалайки" Василенко, берущий за душу "Соловей" Алябьева... Весь репертуар молодого музыканта не перечислишь. Шотаро признаётся, что даже появились поклонницы. Студентки с иняза, изучающие япон.ский, не пропускают ни одного его выступления, а после всегда пытаются пообщаться с балалаечником на его родном языке. "Не всегда понимаю, что они мне говорят, но всё равно так приятно!" - краснеет парень.
А в свободное от концертов и репетиций время он обожает готовить. Наловчился варить борщ и пельмени, которые ест палочками, а ещё мастерски выходит рис. Угощает этим фирменным блюдом всех своих приятелей, которых теперь очень много. Соседи по общежитию и однокурсники любят добродушного говорливого балалаечника: "Мы нашего Шо, так его называем, ни в какую Японию обратно не отпустим. Он хоть и иностранец, но в нём столько русского! И друг он отличный, наш человек".
Анна Ивченкова. Фото автора