Как в бою. Военным в Ростове помогут адаптироваться к мирной жизни

Уже чуть более двух лет Вооружённые силы РФ участвуют в специальной военной операции на Украине. Возвращающимся из зоны боевых действий предстоит адаптация к условиям мирной жизни. Сегодня в Ростове разрабатывается специальная программа для того, чтобы поддержать военнослужащих.

   

   

С какими психологическими проблемами дома сталкиваются вчерашние бойцы и как им планируют помогать, разбирался rostov.aif.ru.

Универсальный солдат

Это только в фантастическом фильме можно увидеть, что су­ще­ству­ет универсальный солдат, который ничего не боится. Если вспомнить мировую практику, то впервые о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР) заговорили после войны во Вьетнаме в 80-х годах, когда стало понятно, что у каждого 15-го американского солдата из ста развивается серьёзное психическое расстройство, мешающее возвращению к нормальной жизни. Этот феномен стали активно изучать, привлекая к исследованиям участников разных вооружённых конфликтов.

Психологи выяснили, что после первой войны в Персидском заливе ПТСР проявилось у 2-10% солдат. А вот исследование тех, кто воевал в Ираке в начале 2000-х, показало, что расстройство возникает уже у каждого пятого военного (20%).

«Посттравматическое стрессовое расстройство – это тяжёлое психическое состояние, которое возникает под воздействием единичного или повторяющихся стрессовых событий угрожающего или катастрофического характера. Чаще всего о нём вспоминают, когда речь заходит о военных, побывавших в горячих точках», – рассказывает директор АНО ДПО «Донской институт практической психологии» Анна Андрюха.

Если говорить о России, то от ПТСР страдали участники войны в Афганистане, Чеченской Республике и других военных конфликтов.

Как рассказывает ростовчанин Константин М., вернувшись после Афгана, пошёл работать в органы МВД. Признаётся, что слетел с катушек и чуть до полусмерти не избил пьяного. Из его слов было ясно, что те, кто побывал в горячих точках, уже не мыслят жить обычной спокойной жизнью, им нужно быть постоянно на грани, как говорится, на острие ножа. Без адреналина прос­то не могут.

   

   

Дончанин Алексей К. решил в 20 лет проверить себя на мужскую прочность и пошёл воевать по контракту в Сербию. В результате, вернувшись домой, он стал инициировать драки, ссоры по пустякам. Однажды, не задумываясь о последствиях, сразу подрался с восемью неизвестными мужчинами. Ему проломили голову. Говорит, что попал в больницу, чувствовал себя героем. А когда употреблял много спиртного, то становился агрессивным, у него «сшибало планку», был без тормозов.

Бывших защитников не бывает. Как ветеран помогает товарищам на СВО Подробнее

Спе­циа­лис­ты знают, что те, кто побывал в горячих точках, порой, много пьют. Как объясняют психологи, человек никак не может понять, где его реальная жизнь – там или здесь. Окружающие люди, а главное – близкие, больше всего страдают в этой ситуации. Вернувшиеся из горячих точек, как рассказывают жёны, придираются к мелочам, кричат, ругаются по пустякам. Некоторые даже бьют родных.

«Мой до сих пор каждую ночь воюет во сне», – рассказывает жена бывшего участника боевых действий Нина К.

Пребывание в зоне военных конфликтов сказывается на психике, даже если человек был там в командировке. Как это про­изо­шло с 28-летним офицером из Ростовского гарнизона, побывавшим в зоне СВО. Вот что рассказала его жена, психолог: «После возвращения из командировки муж внешне выглядел подавленным, спокойным, не тревожным, то есть состояние у него было не возбуждённое, движения обычные, не замедленные и не резкие. В целом его охватило чувство разочарования. Любые громкие звуки вызывали тревогу, ощущение ожидания ЧП.

Он пытался соблюдать обычный режим дня, но как только засыпал, сразу вздрагивал всем телом, открывал глаза, будто не узнавал меня. Спал в отдельной комнате, но практически не высыпался. Его мучали кошмары. Первый сюжет – это когда прокручивались заново стрессовые ситуации. Второй – боевые действия, с которыми раньше он не сталкивался. В целом, ко мне и ребёнку относился обычно, без заметных изменений. Но общее физическое утомлённое состояние у него сохраняется. Мне ничего не рассказывал, делился с другом, объяснял, что нужно проговорить то, что его не отпускает. Первое время, где-то недели две, чувствовал сильную тревогу, когда вёл легковую машину, так как вождение – тоже часто стрессовая ситуация».

Помог офицеру преодолеть эти последствия курс психотерапии, который он начал проходить с середины декабря 2023 года. И, по словам супруги, после четырёх месяцев занятий военнослужащий, наконец-таки, стал крепко засыпать и ему перестали сниться кошмары.

Управлять эмоциями

«К моему мужу врачу-психотерапевту Николаю Андрюхе недавно на приём приходила одна молодая пора добровольцев из ДНР, которые приехали в Ростов из другого региона. Вернувшись к обычной мирной жизни, они стали постоянно ссориться, долго не могли устроиться на работу. После нескольких тренингов всё это ушло, и молодые люди нашли работу», – рассказывает директор АНО ДПО «Донской институт практической психологии» Анна Андрюха.

Брелок для бойца. Вязание игрушек помогло мастерице из ДНР пережить обстрелы Подробнее

Николай Андрюха, окончив в 1986 году Ростовский мединститут, по распределению попал в армию. Он служил военным врачом в 90-х годах в горячих точках. В селе Самашки Ачхой-Мартановского района Чеченской Республики был контужен, а в Дагестане спас от верной гибели двух военных. Поэтому с лихвой испытал на своей психике последствия военных действий.

«Это такое ощущение, когда кажется, что сейчас стреляют, летят бомбы. Двоякое состояние: ты, вроде бы, здесь, а ты ещё там», – комментирует его состояние супруга.

Поэтому Николай Андрюха прошёл терапевтические тренинги и сумел войти в русло мирной жизни. Вся его жизнь связана с военнослужащими и оказанием им профессиональной психотерапевтической помощи. Служил начальником медсанчасти. Ушёл на пенсию в звании майора внут­рен­них войск МВД России. Имеет награды. Среди них медаль «За службу на Кавказе». Сейчас работает в областном военкомате врачом. Всего же медицинским работником он трудится уже 38 лет. И постоянно пополняет свои профессиональные знания. Сегодня Николай Андрюха - не только врач-психиатр, но и гештальт-терапевт, ассоциированный тренер Московского гештальт-института, член Европейской ассоциации гештальт-терапии.

По его словам, пришёл в психологию осознанно, когда появилась потребность оказывать помощь людям психологическими методами. «Действие этих методов я испытал, когда бросал курить. Прочитал книгу про НЛП, использовал описанные там техники. И чудо про­изо­шло, не курю с 1999 года. Стал много читать и использовать информацию в своей работе, когда служил врачом в ВВ МВД. Первыми моими клиентами были солдаты и офицеры с посттравматическим стрессовым расстройством. В своей работе использую методы гештальт-терапии, арт-терапии, символ драмы, телесной терапии, эриксоновский гипноз», – рассказывает Николай Андрюха.

Как настроить мозг на антистресс. Нейротехнологии и психика. Подробнее

По его словам, вопросом ПТСР необходимо заниматься.

«Только благодаря психотерапии человек начинает понимать, как с этим можно жить, устраивать своё окружение. Человек учится управлять эмоциями, которые возникли в результате психической травмы, влиять на них. И может адаптироваться к нормальной жизни», – говорит психотерапевт.

Обобщив весь имеющийся практический опыт, а более плотно Николай Андрюха стал этим заниматься с 2008 года, он создал специальную программу для адаптации к мирной жизни участников СВО. Она рассчитана на 36 часов, за основу взята 180-часовая программа «Комплексная работа с травматическим расстройством в работе психолога-консультанта», которую знают все психологи.

Надо помнить: два человека, прошедшие через одно и то же событие, могут переживать его совершенно по-разному. Так что всегда есть шанс.

После участия в боевых действиях непрос­то вернуться в обычную жизнь. Но можно и нужно.

Это такое ощущение, когда кажется, что сейчас стреляют, летят бомбы. Двоякое состояние: ты, вроде бы, здесь, но ты ещё там.