Она и рассчитывала на неё, но в собесе повторяли: «Докажите, что вы были на войне». «Так вот же у меня фотографии и вырезки из газет о том, что Театр Красной Армии, где я служила, всю войну выступал в прифронтовой зоне», — объясняла Варвара Ивановна. «Этого мало, — отрубила сотрудница собеса. — На Театр Красной Армии у нас документов нет. Вот когда сможете подтвердить, что были на фронте, тогда и приходите».
Неприятный осадок остался надолго. Варвара Ивановна обращалась в архивы, но оттуда ей неизменно сообщали, что все документы Театра Красной Армии сгорели во время войны. Остался единственный способ заглушить обиду — просто о ней забыть. И Варвара Шурховецкая забыла.
Все эти долгие годы можно было бы жить более достойно, ведь ни Ростовский театр драмы, ни ТЮЗ, где после войны служила Шурховецкая, не вспоминают её уже много лет. Театр помог только единственный раз, когда из жизни ушёл сын Варвары Ивановны — известный в Ростове артист и режиссёр Александр Габ. Похороны прошли, а потом наступила тишина и от вчерашних актёрских речей («мы вам будем помогать», «мы не позволим вам жить этим горем») не осталось и следа. Теперь Варвару Ивановну окружали только самые близкие друзья, в числе которых актриса Молодёжного театра (человек она скромный и потому просила не называть её имени в прессе). Когда-то она вместе с Шурховецкой работала на одной сцене. Вместе ездили на гастроли, а теперь видятся каждый день. Во время очередного чаепития актрису словно осенило:
— Варя, говорят, в Подольске есть архив Министерства обороны. Давай сделаем туда запрос: вдруг они подтвердят, что ты служила в Театре Красной Армии?
И сделали. Это было уже в 2009-м году, когда Варваре Ивановне исполнилось 95 лет.
Документы помогала оформить сотрудница Ленинского военкомата Лидия Гоголадзе.
— Я пришла в военкомат, — говорит приятельница Шурховецкой. — И просто взмолилась: «Лидия Анатольевна, — говорю, — вот есть актриса, моя подруга, сорок лет она не может доказать, что была участницей войны. Нас никто не хочет слушать, хотя человек всю войну провёл на фронте. Она не только выступала на сцене, но и дежурила в госпиталях…» И вдруг я поднимаю голову и вижу глаза Лидии Анатольевны. Это невозможно описать: в них были безграничное сострадание и такая боль, словно речь шла о близком родственнике. Я даже растерялась, поскольку мне показалось, что Лидия Анатольевна вот-вот заплачет. Но она сдержалась и ответила коротко: «Я сделаю всё, что могу». А потом долго возилась с бумагами, оформляла справки, написала письмо в Подольск, и через месяц оттуда пришла официальная бумага. В ней подтверждалось, что Варвара Шурховецкая не только играла в Театре Красной Армии, но и считается участницей войны.
Компенсацию за сорок лет, конечно, никто не заплатил, но благодаря заметно возросшей пенсии Шурховецкая первым делом сделала долгожданный ремонт в квартире, а также смогла. купить все лекарства, которые нужны в столь почтенном возрасте.
— На радостях я бросилась в военкомат, стала обнимать Лидию Анатольевну, упала перед ней на колени, — говорит приятельница Шурховецкой. — И мы вспоминаем её каждый день. Часто собираем посылки и отправляем в Новочеркасск. Дело в том, что врачи недавно поставили Лидии Анатольевне сложный диагноз, и в Новочеркасск она переселилась к своей сестре. Пусть «Аргументы и факты» напишут, что мы желаем ей выздоровления.
Смотрите также:
- В Ростове ушла из жизни старейшая актриса страны Варвара Шурховецкая →
- Кофе и сигарета. Как начинала своё утро старейшая актриса России →
- Ростовчанка стала "Миссис Планета" →