Примерное время чтения: 11 минут
9115

«Он там тише воды, ниже травы». Семья – о жизни лётчика Ярошенко в тюрьме

Сюжет Судьба ростовского лётчика Константина Ярошенко
Валентина Варцаба / АиФ-Ростов

28 мая исполнится четыре года со дня ареста в Либерии российского пилота ростовчанина Константина Ярошенко, осуждённого затем на 20 лет тюрьмы американским судом. Россиянина признали виновным якобы «…в сговоре на намерение перевезти партию кокаина, с последующей переправкой его в США». Журналист «АиФ-Ростов» разыскал супругу лётчика Викторию Викторовну и вместе с ней побывал в гостях у его мамы Любови Михайловны. Обе по-прежнему живут в Ростове-на-Дону, воспитывают 17-летнюю дочь Константина – Катю. Отец лётчика Владимир Иванович ушёл из жизни в 2004-м.

«Встаю и ложусь с молитвой»

Любовь Михайловна встречает нас далеко за калиткой дачного домика, в который перебралась после продажи квартиры и другого имущества: нужны были деньги на адвокатов, чтобы защищать сына. На небольшом участке земли – «травополье», как говорит сама хозяйка: растут несколько фруктовых деревьев, виноград, куст сирени, да цветы с травами. Из живности – только кошка Муся, которая как раз прошлой ночью принесла выводок котят.

Входим в дом. Любовь Михайловна приглашает к чаю. На столе – бутерброды, покупная клубника, сладости. Но, если честно, кусок не идёт в рот – от боли, застывшей в серо-голубых глазах этой женщины.

Виктория Викторовна и Любовь Михайловна Ярошенко. Фото: Валентина Варцаба

– Встаю и ложусь с мыслями о Косте и молитвами о нём, – говорит Любовь Михайловна. – Мой сын стал жертвой провокации. Самое тяжёлое – видеть несправедливость по отношению к нему и отсутствие возможности доказать его невиновность. Человек поехал только договориться о транспортировке рыбы в Северную Африку, а попал в тюрьму в Америку. В деле нет никаких доказательств того, что он перевозил наркотики – ни документов, ни фотографий, ни результатов экспертиз, лишь показания агентов, которые, кстати, по американскому законодательству не могут приниматься во внимание судом. Да и как он мог что-то перевозить – без самолёта и экипажа? Но суд присяжных под давлением вынес обвинительный вердикт…

Любовь Михайловна достаёт семейные альбомы, показывает фотографии (вся комната заставлена семейными и личными фото её сына), просто и искренне отвечает на вопросы, вспоминая чей-то совет: «Пока СМИ поднимают эту тему, о Косте не забудут» и рассказывает:

- После окончания лётного училища в городе Красный Кут, сын распределился на Ростовский вертолётный завод. Проработал там 9 лет. Мы с мужем тоже там трудились – ветераны, по 50 лет отработали, как и многие наши родственники – всего 12 человек, целая династия. Костя летал на «Ан – 32» вторым пилотом. Это был любимый экипаж на заводе, вам это любой подтвердит. В 90-е, после развала СССР, как и многие предприятия в стране, вертолётный завод стал невостребованным. Пошли сокращения, отсутствие заказов. Нужно было выстоять, удержаться. Чтобы сохранить предприятие, руководству Вертолётного объединения пришлось отказаться от многого, в том числе и от лётной эскадрильи. А сыну, чтобы прокормить семью, – подрабатывать и грузчиком, и сторожем после смены, и машины рихтовать.

Со слов Любови Михайловны становится ясно: оставшиеся без работы пилоты нанимались к новым хозяевам, успевшим выкупить старую советскую технику. Так Константин Ярошенко, как и почти весь его экипаж, летал, куда пошлют: в основном в Африку, в разные места.

– Думаю, что русские – самая дешёвая и сама безотказная рабочая сила, не защищенная никем и ничем! – говорит мама пилота. – А летали наши дети, как говорится, на таких «дровах», что стыдно сказать. Мы просили Костю: «Уходи, найди другую работу». Но авиация, видимо, как все пилоты говорят, не отпускает. Мы боялись одной беды – небо есть небо, а случилась такая, о какой и в страшном сне не приснится.

Надежда умирает последней

– Через неделю после ареста нам позвонил назначенный Косте адвокат, и только недели через две – он сам, – вспоминает жена лётчика Виктория Викторовна. – Конечно, был шок. Мы и представить себе не могли, что за рубежом граждане России могут быть так беззащитны.

Счастливая российская семья Ярошенко. Фото: Из личного архива

Первое время семье Ярошенко казалось, что это всего лишь недоразумение, что всё скоро выяснится, встанет на свои места и Константина отпустят.

Сейчас, когда американский суд приговорил лётчика к 20-ти годам тюрьмы, и получен отказ американской стороны в этапировании Ярошенко в российскую тюрьму, согласно Конвенции об обмене заключёнными, кажется, что изменить его судьбу может только чудо.

Очень помогали все – близкие, друзья, МИД России, депутаты из Госдумы писали письмо судье из США. Семья Ярошенко, да и сам Константин, обращались с письмами к президенту России Владимиру Путину. Ответы приходят из Управления президента, что письмо получено и будет рассмотрено.

Женщины, конечно, понимают обстановку в мире и всю сложность положения их сына и мужа, но верят, что разум и справедливость восторжествуют. И хоть нет ответа лично от президента страны, надежду на помощь семья Ярошенко не теряет.

Зато ответов из других инстанций и копий запросов, жалоб, просьб, обращений – по несколько коробок: и у Любови Михайловны, и у Виктории Викторовны. В них – история трагедии российского лётчика, который, как говорят о нём родные, «большевик по убеждению, в родной стране жил по принципу: «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Даже на чужбине первым пошёл сдавать кровь для африканского мальчика, попавшего в беду.

Сегодня семью Ярошенко по-прежнему поддерживает Министерство иностранных дел России – лично министр Сергей Лавров и его заместитель Сергей Рябков, Генконсульство РФ в городе Нью-Йорк, а также Фонд помощи соотечественникам. Новый американский адвокат Алексей Тарасов нашёл неоспоримые доказательства невиновности ростовчанина – и подал ходатайство о проведении нового процесса.

– Похоже, всё это очень не нравится американской стороне, в отношении мужа устраивают провокации, и Костя уже дважды – только за последний месяц – побывал в карцере, – рассказывает Виктория Ярошенко.

Тюрьма Форт-Дикс

С 8 ноября 2011 года Константин Ярошенко находится в тюремном лагере Форт-Дикс (Fort Dix). Это бывшая военная база, которая расположена в штате Нью-Джерси, примерно в 115 километрах от Нью-Йорка.

– Тюрьма находится в ложбине, обнесена колючей проволокой, – рассказывает Любовь Михайловна, ездившая к сыну на свидание. – Костя содержится в казарме, где он единственный русский. Свидания, на которые нам не наездиться, разрешены пять раз в неделю. Проходят они в большом общем помещении, под «прицелом» видеокамер. Заключённые и их посетители общаются несколько часов. Передачи при этом запрещены.

В одной из африканских командировок. Фото: Из личного архива

– Костя говорит, что каждая казарма – это особый вид режима, - добавляет Виктория Викторовна. – Он пока находится в блоке с лёгкими условиями. Ему позволено 400 минут в месяц телефонных разговоров. Минута разговора стоит 30 центов. Оплата – из тех денег, что мы ему посылаем.

Женщины рассказывают, что в Форт-Дикс, как и в любой другой тюрьме, свои правила. Заключенные работают. Живут в спальных помещениях, рассчитанных на несколько человек, в которых кроме кроватей металлические шкафы для личных вещей. Есть комнаты отдыха с телевизорами, прачечные, душевые кабины. Одежда вся тюремная – униформа и не обязательно новая, вновь прибывшему может переходить по наследству от уже отбывших наказание. В тюремном магазине (ещё есть продуктовые автоматы), если есть деньги, можно купить бельё, предметы личной гигиены и другие мелочи. Ярошенко покупает все, что нужно, на деньги, которые ему посылают родные.

Перемещение в тюрьме, на обед, на работу и вообще по территории – с помощью электронной карточки ID. Питание – очень скудное и однообразное: рис, фасоль, горох. Перовое блюдо – не принято. Условия, как везде: тюрьма есть тюрьма.

Из неписаных законов – ни в коем случае нельзя брать, даже трогать, чужие вещи, посуду и еду. Это расценивается как покушение. Особенно это касается личных фотографий и писем.

– Но некоторые заключённые ведут себя неадекватно, выполняя чужие приказы, работая стукачами и провокаторами, чтобы им уменьшили срок, – Виктория Викторовна зачитывает письма на латинице, полученные от мужа накануне по тюремному интернету, через corrlinks. Это одностороння связь с миром: можно только писать кому-то, получать письма нет возможности. Доступ к общему компьютеру ограничен: хочешь набрать письмо – занимай очередь.

– Из писем мужа я знаю, что каждый вечер с 17 до 18 часов он смотрит телевизор, новости CNN. Перед телевизором стоит стол с четырьмя приваренными к полу стульями. 1 мая Костя, как обычно, смотрел телевизор, ел овсянку и пил чай. В 16 часов позвали на перекличку, он ушёл, а его кружка и миска осталась на столе, – как информация о том, что место занято. Вернувшись, муж увидел, что на его стуле сидит незнакомец, появившийся в казарме недавно, который к тому же у всех на глазах переставил его посуду.

«Заключённые были удивлены и впали в ступор», – напишет Ярошенко жене. – «Я не поддаюсь на провокации и не реагирую, просто не обращаю внимание и в более серьёзных ситуациях. Новенькому же сказал, чтобы он мои вещи не трогал. В итоге он обвинил меня в том, что я ему угрожал.

После разбирательств российского лётчика продержали в карцере четыре часа и отпустили. Больше этого заключённого Ярошенко не видел.

– Как наш Костя может кому-то угрожать?! – в сердцах комментирует Любовь Михайловна. – Как может угрожать тяжело больной человек, переживший на ногах инфаркт, к которому не пускают врачей, который сейчас худой, носит одежду 46 размера? Да он там ведёт себя тише воды, ниже травы, потому что хочет выйти на свободу и надеется на спасение!..

Ангелы-хранители Константина Ярошенко. Фото: Из личного архива

Четыре года мать без сына…

Все слова и мысли Любови Михайловны – о сыне. Воспоминания так же – о том, как обычно 9 мая ездили всей семьёй на могилу деда-фронтовика, который в 43-м погиб на Украине. Рассказы – о Костиных увлечениях: рыбалке, гонках на картах под Таганрогом. О его любимых песнях из репертуара Булата Окуджавы и Михаила Круга. О подарках сына, среди которых особо памятна картина с изображением любимых белых лилий.

О том, что прошлой осенью, 13 октября, сыну исполнилось 45 лет, а у внучки Кати через год выпускной в школе…

Катя с мамой дважды ездила в Америку, на суд к отцу. По иронии судьбы Ярошенко, покинувших полуподвальную съемную квартиру semi-basement на Брайтон-Бич, тропический циклон настиг в месте эвакуации. По пояс в воде, под ураганным ветром россиянки, без воды и еды, с плохим знанием английского, несколько часов выбирались из водоворота на сушу и блуждали потом по Нью-Йорку. Но это ничто, по сравнению с тем, что выпало на долю самого родного для них человека.

Путь Константина Ярошенко из командировки домой затянулся на долгих четыре года. И когда он завершится – никто не знает. Но мама, жена и дочь лётчика верят в его невиновность и несмотря ни на что надеются, что их сын, муж и папа обязательно вернётся домой – живой. Эти женщины – надёжный тыл и ангелы-хранители попавшего в плен жутких обстоятельств россиянина. Они молятся и надеются на скорейшее возвращение Константина на Родину.

Оцените материал
Оставить комментарий (3)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах