До того, как прийти работать в зоопарк, он, сельский ветеринар, не видел ни одного экзотического животного. Обычно его пациентами были коровы и свиньи, а тут в первый же рабочий день его отправили осматривать бегемота.
Владимир КУШНАРЁВ.
Родился в1945 г. в Краснодарском крае.
Окончил Армавирский зооветтехникум. Более 45 лет проработал в Ростовском зоопарке.
Женат. Имеет двоих детей и пятерых внуков.
Позже, когда Владимир Павлович с ним познакомился поближе, он понял, что это три тонны непредсказуемого характера, но тогда зверюга лежал в мутноватой воде посреди своего маленького бассейна и не обращал на врача никакого внимания.
«Я кружил вокруг, попросту не зная, с какой стороны к нему подступиться, как вдруг он зачерпнул огромной пастью ведра два воды и окатил меня с головы до ног», - вспоминает Владимир Кушнарёв, проработавший в Ростовском зоопарке более 45 лет.
Тогда он наивно думал, что на этом сюрпризы от диких питомцев закончатся. Но всё только начиналось...
Случайный выбор
- Владимир Павлович, ваша профессия стала продолжением детского увлечения?
- Это произошло совершенно случайно. С первого дня возненавидел школу, еле учился, и, когда заканчивал девятый класс, отец отправил меня к тётке в Армавир, чтобы я устраивался на работу. Тётушка решила, что всё равно нужно какое-то образование. Тогда в городе было больше десяти техникумов, и мы стали обивать пороги каждого. Но стоило секретарям приёмных комиссий увидеть мой аттестат, как они показывали нам на дверь. В конце концов, в последнем учебном заведении тётя просто зарыдала от отчаяния и наши документы приняли. Это оказался ветеринарный техникум.
К удивлению всей родни, я стал хорошо учиться и в конце первого семестра даже оказался на Доске почёта. Мне, вчерашнему двоечнику, очень нравилось лечить животных, и я без особых проблем получил красный диплом. Тогда выпускников распределяли по всей стране, и мы с товарищами напросились в колхозы на Алтае. Нам казалось это очень романтичным - развивать хозяйство в сибирских горах. Попал я в глухую деревушку, где меня то и дело будили посреди ночи местные мужики, чтобы помочь корове отелиться. Если бы не армия, наверно, так бы там и остался.
А когда отслужил, домой возвращался через Ростов, где у меня жили родственники. Пока отдыхал, они успели найти мне работу в зоопарке. Думал, поработаю пару месяцев, а задержался на всю жизнь. У меня вообще все ключевые моменты в жизни происходили как бы без моего участия. В зоопарке мне помогала женщина, которая тут же сосватала мне свою дочку. Одно время мы так и работали: тёща, жена и я. Целый семейный подряд.
- Но начало-то, наверное, не было таким гладким и успешным?
- Что касается работы, я очень настойчивый. Наверно, был даже где-то авторитарным врачом. Когда я только пришёл в зоопарк, мне казалось, что достаточно обеспечить каждому уход и корм и никаких сюрпризов не будет. Тем более, первое время мне помогали мои более опытные коллеги. Но даже под их руководством я совершал фатальные ошибки.
Поражения врача
За годы работы я так и не смог привыкнуть к гибели животных, хотя, конечно, было всякое. У нас профессиональный учебник по экзотическим животным появился только в 85-м году. До этого мы сами должны были как-то разбираться. Помню, однажды нужно было осмотреть ламу. Но не успел я зайти в вольер, как она уже упала замертво. С этим умным, игривым животным у нас было что-то вроде дружбы. Я очень расстроился. Сел, чуть не плачу. Как вдруг эта хулиганка открыла глаз и, не заметив меня, стала осматриваться. Оказалось, она просто прикинулась мёртвой, чтобы я от неё отстал.
Надо признаться, что вообще мало кто из зверей относился к моим визитам спокойно. Например, стоило мне только подойти к обезьяннику, как макаки, шимпанзе и даже неповоротливые гориллы бросались на прутья клетки, начинали орать, плеваться и кидаться палками и камнями: так не любили ветеринарные процедуры и меня, соответственно, тоже.
- Получается, учебников не было, звери насторожены. А как вы вообще понимали, что с тем или иным питомцем что-то не так?
- Ветеринару в отличие от обычного врача пациент не может объяснить, что его беспокоит. Остаётся читать по глазам. Со временем я начал видеть такие вещи, которые обычный человек и не заметил бы. Кто-то не так стоит, кто-то кривит голову, жадно пьёт, тяжело дышит. И чем раньше удаётся распознать какое-то изменение в поведении зверя, тем скорее его можно вылечить. У меня стало доброй привычкой каждое утро начинать с обхода. И к началу рабочего дня я уже знал, кто как поживает. Хотя, безусловно, были случаи, которые совершенно сбивали меня с толку. Старожилы помнят, что раньше в зоопарке не было красивого озера, как сейчас, а был застоявшийся пруд, в котором плавали утки и лебеди. Руководство решило привести водоём в порядок. Дно вычистили, заросли камышей убрали, а сам пруд расширили. Наши посетители тут же отметили, как водоём преобразился. Но вот незадача: пернатые вдруг стали дохнуть. Мы брали воду на анализ, она соответствовала нормам. Проводили вскрытие птиц, но всё было чисто. К тому времени пал один лебедь.
Тогда я взял у лебёдушки кровь и повёз её в лабораторию, к специалистам по домашней птице, в область. Анализ показал, что в крови много яда, который выделяют сине-зелёные водоросли. Пока в пруду были камыши и ряска, их ядовитые вещества нейтрализовывались, но стоило разрушить природный баланс, как вода стала смертельно опасной. Пришлось покупать специальные бактерии и запускать в озеро, чтобы всё вернулось в норму.
«Тюремный» доктор
- У вас такая интересная профессия! Не зря многие дети мечтают стать айболитами!
- Не стоит её идеализировать. Я называю себя тюремным врачом, потому что при самых замечательных условиях звери всё равно остаются в неволе. Ни одна золотая клетка не заменит свободы. И это, на мой взгляд, жестоко.
Кто-то считает, что в зоопарке многие виды живут гораздо дольше, чем в природе, но это жалкое существование, а не полноценная жизнь. Многие из них вынуждены сосуществовать друг с другом в соседних вольерах, хотя это противоестественно. В нашем зоопарке сейчас через стенку от зайца живёт волк. И бедный заяц вынужден всё время находиться в состоянии стресса, чуя запах и слыша своего врага. Но поделать с этим ничего нельзя, потому что, во-первых, это единая экспозиция, а во-вторых, на всех места не напасёшься. Когда я вижу затравленных хищников, мне становится неловко. Каждое существо, растение, птица - все мы одинаковы в глазах Бога.
Индейцы говорили: когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица - только тогда люди поймут, что деньги нельзя есть. Сейчас, на пенсии, я помогаю людям, которые подбирают подбитых птиц. В основном это вороны, совы, сойки. То есть те, кто в естественной среде обитания погиб бы от сородичей или животных. И такая забота о живности мне по душе.
Ростовский зоопарк в летнюю жару | Фотогалерея
Ростовский зоопарк в летнюю жару | Фотогалерея
Беда не приходит одна. В семье Палкиных горе, но помочь некому 
Главное, чтобы костюмчик сидел. Как парень из Донецка покорил мир моды 
Вдова со стажем. Как живет неунывающая дончанка, похоронившая пятерых мужей 
Отшельники поневоле. Как выживают люди в заброшенных донских хуторах