Если когда-нибудь судьба занесёт вас в село Круглое Азовского района и вы спросите у местных, какие у них есть достопримечательности, вам, скорее всего, ответят: дом с драконом. Когда вы доберётесь до этого дома, увидите, что дракона никакого на нём уже нет, но что-то неожиданное всё равно будет. К примеру, сейчас над входом во двор замерли с мечами Чиполлино и Буратино, а на воротах деревянная кувалда крушит макет коронавируса. Автор инсталляции – Юрий Николаев, мастеровитый шукшинский герой. К нему мы и отправились в гости.
Между ментом и членом профсоюза
У входа в дом Юрия и Зои установлен шуточный блок-пост. Каждый входящий должен бросить в стакан монетку, причём ценовая политика странная: гости должны заплатить пять рублей, родственники и друзья – десять, больше всего повезло членам профсоюза и ментам – с них хозяин берёт троячок.
Заглянув в отдел мелочи в кошельке, я поняла, что нужно выбирать между ментом и членом профсоюза.
После оплаты началась импровизированная экскурсия. В доме с драконом (он стоял тут довольно долго – огромный, собранный из старой акации и пластиковых бутылок, ближе к лету дерево сломалось и дракон «улетел») странного немало: весь двор украшен табличками с юмористическими надписями. Но юмор в них утилитарный, понятный по большей части только жильцам: для плохо слышащей соседки и жены Юрий Иванович создал инсталляцию «Слуховые аппараты оптом и в розницу» – аппарат, шлем с двумя воронками, которые вставляются в уши; место кормления кошек пометил плакатом; есть агитки о пользе труда и здоровом образе жизни. А на новый 2008 год художник-авангардист создал целую композицию, в центре которой была жена Зоя Петровна, ударница труда.
– Бывает, работаем на огороде – у нас же 40 соток, 45 сортов винограда, сад, бахча, сил уже нет, он отбежит и скоро несётся по грядкам с новым плакатом: пятилетку за три года или ещё что придумает. Посмеёмся, и, вроде, легче. И люди, когда к нам приходят, всегда улыбаются – тоже хорошо, – рассказывает хозяйка.
За работой боль забывается
Юрий и Зоя познакомились в 1989 году на постперестроечных «огурцах» – сельские жители брали землю и пытались заработать на ней хоть что-то. Юрий – не сельский, но тогда выбора особенного не было. Ему 33 года, ей 36. Она была высокой и тонкой – спортсменка и красавица.
– Сейчас уже и не поверишь, но я ведь ростом с вас, 172 сантиметра когда-то было, – Зоя Петровна говорит об этом легко. И подробно объясняет, что у неё болезнь Бехтерева – это когда позвоночник сворачивает человека в дугу, тело костенеет и распрямить его невозможно. Случается такое по большей части у мужчин, и спровоцировать развитие болезни может сильный стресс. Но Зое Петровне «повезло»: она и женщина, и провоцирующий фактор выпал ей такой, что никому не пожелаешь – в 29 лет похоронила первого мужа, осталась одна с сыном на руках. С того момента тело стало гнуться к земле.
– Но это не сразу, за годы; вначале просто сутулилась, потом больше, больше. Когда мы познакомились, я хорошо выглядела. И долго не могла принять, что вылечить это невозможно – врачи, бабки, целители, всех прошла. И инвалидность оформлять не хотела до 47 лет, хотя уже всё было видно. А потом смирилась и из Ростова мы переехали сюда, потому что мне нужно двигаться: чем больше работы, тем для меня лучше.
– Вы, наверное, живёте на препаратах? Сильные боли в позвоночнике?
– Мне 66 лет. Если я проснусь и ничего не болит, подумаю, что уже мёртвая, – Зоя Петровна хохочет. – Спасибо, что живём в сельской местности: тут хочешь – не хочешь, встанешь, а за работой боль забывается.
Всё заживает в «домашних условиях»
Переезд в деревню горожанин Юрий Иванович воспринял без энтузиазма. Он к тому времени трудился на обувной фабрике, потом электромонтажником и согласился оставить квартиру только в обмен на море. Море в доме с драконом есть – выходишь в огород – и вот оно.
Но когда они сюда въехали, одно море и было, а ещё – захудалый домишко без удобств. Ни тебе бани, ни нарядного колодца во дворе, ни беседки с кроватями-качелями, ни деревянных столов и стульев, ни светильников из декоративных тыкв. Всё это Юрий Иванович делает сам. Встаёт в десять утра и ковыряется во дворе до глубокой ночи.
– Нигде в художественном не учился, ничего раньше не делал, в детстве только кораблики собирал и всё, – говорит он куда-то в стол и ковыряет остатком указательного пальца клеёнку. Этот палец – единственный, из-за которого Николаев поехал в больницу, а остальные шесть прихваченных на пилораме заживали сами, в «домашних условиях».
Ежовые обеды
С поздней весны до ранней осени на подворье дома с драконом гостят приезжие. Много лет назад остановилась подруга, потом привезла знакомую, та подтянула своих. Так неожиданно для самих себя Зоя и Николай стали приморскими рантье. Но рантье типично нашими, потому что с ценой в 300 руб. за место в аутентичном, как сейчас говорят, домике рядом с баней не разбогатеешь.
– Нам нравится, когда во дворе люди, чтобы кипела жизнь, – говорит Зоя. – Фазаны к нам за виноградом бегают, Юра котов собрал со всей округи, кормит, а теперь ещё и ежи столоваться прописались. Вначале пришёл один, поел из кошачьей миски, на другой день прибыли два, а потом передали по сарафанному радио про бесплатные обеды у Николаева – теперь ходят пятнадцать. Нас не боятся совсем. Сидим с девочками-отдыхающими вечером, они выходят из кустов и пошуршали к миске – хруст стоит на весь двор.
Юрий Иванович смеётся: этим вечером у него по плану «ежиная» каша, её он варит сам, чтобы разнообразить рацион колючих гостей.
– Ваши светильники из декоративной тыквы – ювелирная работа. Правда, в интернете не подсмотрели технологию?
– Всё придумывает сам, – отвечает вместо мужа Зоя. – Нам интернета не надо, телевизора хватает, он как сядет смотреть новости, как начнёт ругаться на всю улицу! Я приду: «Юрка, да тихо ты, там же люди!»
– На кого вы ругаетесь? На чиновников?
– На политику, на Запад, на американцев. Зла не хватает.
– А у нас всё хорошо? Вот какая у вас пенсия?
– У меня 12 тысяч, – отзывается Зоя. – А у Юры – 9.
– Лекарства же надо покупать, как минимум. Живёте вы небогато...
– Лекарство надо, продукты многие свои. Но что нам надо? Кофту, – Зоя Петровна тянет себя за ворот, – да штаны. Это когда молодой, стараешься наряжаться, а теперь у нас всё есть. Хочется, конечно, внукам помочь, и мы стараемся, как можем... Я сама по себе идеалистка и оптимистка, мне кажется, вот сейчас мы всё это переживём и будет очень хорошо.
– Что вы имеете в виду?
– Всё будет по справедливости. У меня двое внуков: старшая девочка закончила медицинский, стоматолог, внук ещё учится. Я хочу, чтобы они работали по специальности и по душе, чтобы были счастливы. И мне кажется, скоро всё наладится и страна станет лучше. Вообще, я не люблю жаловаться на жизнь, мы прожили интересно и живём весело – чего нам страдать?
Два слова о любви
Пока мы разговариваем, Юрий Иванович мается. Ему давно хочется в столярку – это видно и по тому, как он ёрзает на стуле и как рука его сама собой выписывает на бумажке кренделя, очень похожие на узоры, что он вырезает на стульях, вазах и вазонах для цветов. Поэтому мы идём осматривать виноградники, потом баню, гостевую комнату, прохладную и пахнущую дровами, потом хозяева выдают мне огромный пакет диковинного винограда и банку домашнего вина.
– У вас на воротах написано, что в доме 45 сортов винограда. У вас питомник?
– У нас живёт Зоя, – Юрий Иванович оживляется. – Поехала за тремя сортами, а скупила весь рынок. Пришлось заняться и виноградарством.
Супруги наперебой рассказывают, как готовили землю, как Юрий Иванович придумал отпугиватели от фазанов и ворон: в ход пошёл почти весь женин гардероб. Теперь виноградник напоминает выставку-распродажу – раскачиваются на ветру штаны, шумят над ними пропеллеры, присматриваются к нововведениям вороны, которые уже чего только в доме с драконом ни видели.
На прощание я спрашиваю про любовь. Потому что здесь она чувствуется во всём: Юра любит Зою, Зоя любит Юру. Оба они любят внуков, друзей и таких вот, как я, случайных, залётных.
– Кто его знает, что такое любовь? – хозяева переглядываются. – Живём, как все, то пособачимся, то помиримся, но когда меня долго нет, к внукам поеду, он переживает, звонит. И я за него переживаю: чтобы был сыт, здоров, руки целы.
– Так получается, что любовь – это когда переживаешь?
– И уважаешь. Так, наверное.
На папиных связях мальчики-мажоры. Как не воспитать «золотую молодёжь» 
Какие меры поддержки есть на Дону для многодетных семей? 
Ювенальное бедствие или панацея? Поможет ли семье вмешательство государства 
Бесстрашная семья. Чем беспокойнее родители, тем пугливее ребёнок