Супруга Георгия Менглета, актриса Нина АРХИПОВА, Ростов любит давно - здесь жили её друзья, здесь она бывала на гастролях, а ещё здесь начинали свой путь те самые артисты, которые, уехав в Москву, составили славу Театра сатиры.
О своей любви к Ростову и его удивительных жителях Нина Николаевна рассказала в интервью «АиФ на Дону».
- Из всех городов, где мы бывали на гастролях, Ростов самый любимый. После каждого спектакля возле служебного входа театра Горького собиралась огромная толпа: все хотели ближе познакомиться с артистами, держали в руках какие-то свёртки, угощения, цветы... И, конечно, не всем артистам это нравилось. Например, Толя Папанов надевал тёмные очки, надвигал шляпу на лоб и старался пройти незамеченным. Андрюша Миронов тоже надевал немыслимую жуткую куртку, брал в руки костыль и, прихрамывая, пробирался к автобусу сквозь толпу. А потом говорил: «Да уж, любовь зрителей порой бывает мучительной». Татьяна Пельтцер умудрилась однажды подговорить кого-то из подсобных рабочих и ушла из театра через чёрный ход. Словом, не все любили толпы неуёмных поклонников.
Но тут в дверях появлялся Жорик - Георгий Павлович Менглет. И пока он шёл к автобусу, проходило полчаса, мы все изнывали от ожидания, потому что Менглет общался едва ли не с каждым зрителем. В автобусе я на него сердилась: «Жорик, ну почему так долго, артисты устали после спектакля - всем в гостиницу надо». А он разворачивал многочисленные свёртки и говорил: «Да ты понимаешь, я не могу им отказать, они ведь специально пришли».
Кстати, он и в кино мало снимался именно потому, что играть перед камерой ему было скучно - только живое общение с публикой доставляло радость. Однажды в Ростове ему подарили старинную фарфоровую чашечку, которая была с трещиной. «Ну что это за подарок, разве можно старые вещи дарить?» - сказал кто-то из наших артистов. Но Менглет рассердился: «Что хотят, то пусть и дарят. Для зрителей это очень важно».
«Федя, прекрати!»
- В Театре сатиры работали множество артистов, которые начинали свой путь в Ростове. Они рассказывали вам о городе?
- Был замечательный артист Фёдор Курихин, который в 1920-е годы работал в Ростове, в театре миниатюр «Гротеск». И вот он рассказывал, как ростовчане однажды набились в этот театр, потому что отмечался бенефис известного актёра. Даже в самых крохотных ролях были задействованы звёзды. Бессловесную роль поручили и Курихину.
Сцена была разделена пополам. В центре открытый люк обозначал бассейн. Справа главные герои разыгрывали действие, а слева должен был безмолвно сидеть Курихин в купальном костюме, словно он ожидает своей очереди в купальню.
К тому времени Фёдор Николаевич был уже популярен, в Ростове его обожали. Поэтому вполне понятна реакция зрителей, увидевших своего любимца в экстравагантном костюме. По залу пробежал смешок. Ожидая, что вот сейчас он что-нибудь выкинет, публика с интересом смотрела на Курихина, не обращая никакого внимания на главных героев, что, разумеется, их весьма обескуражило. А смех, между прочим, нарастал, хотя Курихин ровным счётом ничего не делал и сидел как истукан.
Из-за кулис раздался зловещий шёпот режиссёра: «Федя, прекрати смешить зрителей, не срывай бенефис». Растерявшийся Фёдор Николаевич решил прилечь на скамейку, чтобы как-то отвлечь внимание. Но это не помогло. Напротив, новая поза вызвала ещё больший смех.
«Подлец, прекрати смешить публику!» - прошипел бенефициант. Расстроенный Курихин решил снова сесть и сидеть неподвижно. Но в это время из-за кулисы не спеша вышла кошка, равнодушно взглянула на зрительный зал, подошла к Курихину и, прыгнув к нему на колени, стала ласкаться и мурлыкать. Зал буквально взорвался от хохота.
«Сейчас же брось кошку!», - завопил разъярённый актёр. Как вы думаете, что сделал Курихин?
- Наверное, бросил кошку в люк...
- Совершенно верно. Но на беду внизу стоял рабочий сцены, который держал лестницу, предназначенную для очередного «купальщика». Кошка угодила ему на лысину. Он в ужасе вскрикнул, схватил бедное животное и выбросил обратно на сцену. Перепуганная кошка стала метаться среди декораций и наконец снова прыгнула на колени Курихину. В зале стоял уже не смех, а стон. Ни в чём не виноватый интеллигентнейший Курихин чувствовал себя подлецом и решил покинуть сцену. Для этого он подошёл к бассейну, сделал шаг и вдруг понял, что рабочий, державший лестницу, покинул своё место. И, ступив в бездну, Курихин успел в последний момент уцепиться за край сцены. Теперь зрителям была видна лишь голова, дёргавшаяся в страхе от того, что он не чувствует дна. Зал рыдал от смеха. Бенефициант шипел: «Прыгай в яму, скотина! Прыгай, не то убью» - «Не могу, лестницы нет, я разобьюсь». Дали занавес. Однако ростовчане не могли успокоиться и долго ещё вызывали Курихина на бис. А потом он одиноко побрёл домой, расстроенный, что сорвал бенефис своего коллеги.
«Больше воровать не будем»
- Кстати, не только Курихин, но и король эпизодов Егор Баронович Тусузов начинали свой путь в Ростове...
- С ним мы очень дружили. И всегда на гастролях в Ростове Егор Баронович прогуливался с нами по улицам, вспоминал юность, ведь он родился в Нахичевани - в семье торговца. Двухэтажный родительский дом по сей день сохранился недалеко от театра Горького (на пересечении Первой Советской и Второй линии). Вечером после спектакля он приводил нас к своему дому, и... начинались воспоминания. А потом мы шли в ближайший парк, садились на лавочку, Егор Баронович глядел по сторонам и казалось, что каждый куст, каждая клумба рождает воспоминания. Человек он был колоритный.
- Знаю, что он умудрился поступить в театр, не получив специального образования...
- Правильно, потому что ростовской закваски хватило ему на всю жизнь: он в молодости видел такие типажи, общался с невероятной публикой, после чего вся мировая драматургия была ему подвластна.
- А о чём он вам рассказывал?
- Например, о том, как победил в Ростове преступность. Тусузов окончил университет и получил специальность юриста. А потом началась Гражданская война, и он устроился работать в милицию. На юге был разгул криминала, и, конечно, городские власти были обеспокоены тем, куда сажать очередных барышников, медвежатников и прочую шушеру, которой и без того были заполнены все тюремные камеры. Так вот, Егор Баронович под видом начинающего карманника затесался в компанию воров. Однажды они собрались, чтобы обсудить срыв Первомайской демонстрации, и тут, как вспоминал Тусузов, настал его звёздный час. Он обратился к шайке и заговорил о том, сколько добра несёт людям революция. Говорил, что теперь каждый кузнец своего счастья и вместо срывов нужно поддерживать большевиков. А вскоре горожане увидели на столбах плакаты, написанные чернилами. Воры обращались к ворам, раскаивались в своей преступной деятельности и призывали других стать на честный путь. Под обращением стояли фамилии известных преступников и обещания, что с кражами покончено.
- Как же они написали плакаты, ведь безграмотность была колоссальная?
- Это Тусузов с их позволения написал. И, по его словам, преступность действительно упала. Ему даже благодарность объявили, хотели продвинуть по службе, но он предпочёл театр.
«Это мой сын»
- А ещё в Театре сатиры работал ростовчанин Владимир Хенкин. Вы были с ним знакомы?
- Была. И он тоже о Ростове любил вспоминать. Однажды, уже став прославленным актёром, он приехал с творческим отчётом в родной город. Вместе с ним приехала его мама - колоритная ростовчанка. Она сидела в первом ряду и внимательно наблюдала, как публика реагирует. Обижалась, если вдруг нет аплодисментов, и сама начинала бурно аплодировать, заводя зал. Ей даже замечания делали. А потом, по окончании вечера, она поднялась на сцену и в разгар всеобщего ликования гордо заявила: «Это мой сын!»
С Ростовом было связано одно, по словам Хенкина, историческое событие в его жизни. Во время Гражданской войны его однажды заставили выступать перед белогвардейцами. Он уже тогда был любимцем публики, и в зал набилось столько людей, что некоторые устроились прямо на авансцене, свесив ноги. Когда он вышёл на сцену, сидящий таким образом белый офицер осведомился: «Господин Хенкин, мы вам не мешаем?» «Мне нет, а вот России - да!» - ответил артист. Начался скандал, ему с трудом удалось укрыться в бутафорском гробу...
Виктор Борзенко,
Москва
Специально
для «АиФ на Дону»
Поклонница «Синего платочка» организовала Клуб Клавдии Шульженко 
«Я благодарна Ростову за память о Кайдановском»