Наследие, СВО или макронить? Какие слова стали главными в 2022 году

Словом года в декабре 2022 года Государственный институт русского языка имени А. С. Пушкина выбрал «наследие». СМИ его употребили в прошлом году более 1 млн раз. Но дело в том, что исследователи намеренно исключили из своей выборки слова, имеющие негативный оттенок.

Какими словами обогатил русский язык год ушедший, rostov.aif.ru выяснил у экс­пертов.

Избегаем негатива

Язык всегда меняется одновременно с окружающим миром. Изменения в политической жизни каждый раз приносили в речь новые слова или меняли смысл старых до неузнаваемости. Но если в прежние времена такие перемены были медленными и тяжело воспринимались обществом, то сегодня неологизмы вошли не только в соцсети, но и в разговорную речь. Причём, на язык они легли легко и отторжения у большинства не вызывают.

«У нас прилёт (ПВО сбили вражескую ракету – прим. авт.)», «у меня кентавр (новый подвид омикрон-штамма коронавирусной инфекции – прим. авт.)» и другие популярные фразы новейших времён всем понятны и в дополнительных пояснениях не нуждаются.

Тем не менее, словом 2022 года стало «наследие». Чем же руководствовались авторы исследования?

«Цель состояла в том, чтобы найти слово позитивного звучания и общественной поддержки. Поэтому из наших материалов были намеренно исключены слова, связанные с политической и военной тематикой», – пояснили в Государственном институте русского языка им. Пушкина.

Исследование провели, опираясь на употребление слов в системах «Wordstat.yandex», «Медиалогия» и «Интегрум». Только в «Медиалогии» в 2022 г. слово «наследие» содержалось в 1 071 509 сообщениях. По мнению специалистов института, «обращение к историческому и культурному наследию страны приобрело в этом году особенную значимость».

Если же не избегать негативной тематики в виде специальной военной операции на Украине и пандемии коронавируса, то языковая картина получается иной. Доцент Специализированного учебно-научного центра ЮФО Александра Солодовникова считает, что на звание слова года могут претендовать «СВО», «релокация» и «мобили­зация».

Всюду знаки

«Этот год дал нам столько слов, которые могли бы претендовать на слово года, и не только слов, но даже знаков! Начнём с СВО. Почему эта аббревиатура прижилась? Слова появляются для того, чтобы восполнить смысловые лакуны. СВО будто бы стало удобным компромиссом между запрещённым словом и пугающим оборотом – специальная военная операция. А вот слово «релокация» оказалось не новым, но расширившим свою семантику. Изначально релокация – это перемещение бизнеса в другое место, переезд внутри страны или за границу. Почему мы не стали повсеместно использовать слово «эмиграция», что значит вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну по политическим, экономическим или иным причинам? Всё дело как раз в том самом дополнительном значении, которое есть у слова «релокация». Это нечто временное. Если эмиграция подразумевает разрыв всех связей, то, находясь в релокации, мы продолжаем поддерживать отношения с родственниками и друзьями, даже продолжаем работать в том же месте и рассматриваем возможность вернуться. Или рассматривали.

Ещё одно слово «иноагент» было претендентом на слово года аж в 2017 году, поэтому ничего нового мы о нём не скажем. А вот «мобилизация» могла бы войти в топ, особенно, если принять во внимание более 77 млн запросов согласно Яндекс WordStat», – считает эксперт.

Ещё одной беспрецедентной переменой Александра Солодовникова называет использование небуквенных знаков. По её словам, для языка это совершенно новое яв­ление.

«Во время процесса в Нижнем Новгороде суд посчитал, что автор, используя кавычки в слове «спецоперация» демонстрирует своё ироничное отношение к слову. А в Тюмени суд увидел в написанной на асфальте фразе «нет в***е» дискредитацию российской армии. Истец доказала, что имела в виду «нет вобле», что породило множество мемов в интернете, но дело отправили на повторное рассмотрение», – поясняет лингвист.

Отмечает Солодовникова и появление новых эвфемизмов (нейтральное слово или выражение, которым заменяют «неудобные» слова и обороты – прим. авт.) Не взрыв, а хлопок, не падение, а отрицательный рост, не потопление, а отрицательное всплытие.

И, наконец, появились окказионализмы (авторские неологизмы – прим. авт.): понауехавшие, понаоставшиеся, макронить (названивать).

«Пожалуй, одно из самых страшных слов этой эпохи – задвухсотиться (производное от «груз-200», военное кодовое слово, используемое для обозначения перевозки погибших военных – прим. авт.). Язык отражает наш мир, внутренний и внешний. Если события внешнего мира способны вызвать ужас, ранить или, наоборот, пробудить, то их не называют. Это языковое суеверие, будто если мы не называем что-то, то этого и нет», – заключает эксперт.

Гуглить – это норма

Интересно, что в 2022 году в орфографический словарь Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН добавили 151 слово. Это значит, что считавшиеся ранее сленгом слова получили статус общеупотребимых. Среди них антиваксер, бумеры, телеграм-канал, стендап, допандемийный, БПЛА (сокр. беспилотный летательный аппарат). А вот, кстати, СВО в орфографическом словаре нет. Не исключено, что эта аббревиатура займёт там своё место в нынешнем году.

«Слова 2022 года можно разделить на несколько групп. Во-первых, часть связана с продолжающимся ростом интереса к IT-сфере: погуглить, гейм-зона (игровая зона – прим. ред.). Во-вторых, след пандемии – коронакризис, ковид-позитивный. Предыдущие годы уже обогатили язык рядом слов по этим темам. Свою лепту в орфографический словарь в году нынешнем внесла и спецоперация: ЧВК (сокр. частная военная компания), тероборона. Все эти слова из сленга сегодня стали языковой нормой», – поясняет кандидат филологических наук, доцент РГЭУ (РИНХ) Николай Бирюков.

По его мнению, сегодня язык заполоняют англицизмы, лингвист считает, что это не очень хорошая тенденция для русского языка, хотя и характерная для него практически во все времена.

«Это вы, журналисты, виноваты, – шутит Бирюков. – Сегодня СМИ и соцсети стали законодателями языковой моды. Слова, которые часто употребляются в публикациях, со временем переходят в разговорную речь, в сленг, а потом пополняют словарь русского языка. С другой стороны, если в языке нет эквивалента какому-то слову, то, наверное, появление англицизмов – это необходимость».

При этом, по словам Бирюкова, который преподаёт в вузе, молодёжь в чистоте речи куда сознательнее старшего поколения. Многие юные дончане сознательно отказываются от употребления англицизмов, а значит, слова, которые отвергнет молодое поколение, могут снова покинуть живую русскую речь и уйти в разряд архаизмов.

Хотелось бы верить, что в далёкую историю как можно скорее уйдут не только англицизмы, но и слова, связанные с политическими потрясениями. И словами года без всяких фильтров будут становиться только самые позитивные из них.