Шерсть советского мериноса тоньше человеческого волоса. Она очень плотная, мягкая, тёплая и даже лечебная. Руно мериноса считается элитным – из него делают ткани для самой дорогой брендовой одежды. Кипы собранного золотого руна ждут своего потребителя на складах Ремотненского и других районов Ростовской области. А донские овцеводы ждут субсидий от государства – иначе отрасли просто не выжить. Почему? Разберёмся.
Наш ответ Австралии
Сразу десять медалей – шесть золотых, две серебряные и две бронзовые – привезли донские животноводы с Российской выставки племенных овец и коз. Она проходила в городе Минеральные Воды в конце мая. Две золотые медали у СПК-племзавода «Подгорное». По серебру привезли колхоз-племзавод «Первомайский» и СПК-племзавод «Мир».
В животноводческих хозяйствах Ремонтненского района держат, в основном, советского мериноса – тонкорунную породу овец с шерстью высшего качества. Её вывели советские селекционеры в первой половине прошлого века. Это был наш ответ Австралии – именно там производили наилучшую тонкорунную шерсть в мире. Отбор лучших производителей в донских хозяйствах ведут и сегодня.
– Как только ягнёнок родился, присматриваемся к нему. Понравился – наблюдаем ещё полгода, потом отбираем и занимаемся с ним – лучшие условия, лучшие корма, – рассказывает председатель СПК-племзавода «Подгорное» Анатолий Лаврентьев.
И вот он – результат: подгорненский баран-чемпион весом 133 кг и 22 мкр тонины шерсти обошёл конкурентов и взял на выставке золото.
На этом парадная часть жизни овцеводов заканчивается. Начинаются трудовые будни. Оборотная сторона медали всегда не так привлекательна, как реверс, но именно на ней обычно находится наиболее полная информация.
Никто за барана цены не давал
В донских животноводческих хозяйствах заканчивается стрижка овец. Почти 14,5 тонны шерсти настригли в Подгорном. Золотое руно со стригального пункта запрессовано и лежит на складах хозяйства – отгружать его пока некуда. Спроса нет. Закупочная цена, которую предлагают заготовители, очень низкая – килограмм шерсти мериноса по 40–50 рублей. На это даже содержание стада не отбить. А есть и другие затраты.
– Чтобы провести стрижку, нашему хозяйству нужно вложить миллион рублей: кипы закупить, проволоку, машинки и запчасти к ним. Плюс электроэнергия и зарплата – 100–150 рублей за пострижку овцы, – говорит председатель колхоза-племзавода «Первомайский» Сергей Рябоконев. – Советского мериноса держим не ради прибыли, как раньше, а просто из уважения к своим предкам – они создали его, 60 лет этим занимались.
Часть молодняка хозяйства реализуют местному населению – на откорм. Выдают зерно и сено. Вроде бы, частнику выгодно, но они сегодня шерсть в лучшем случае по 30 рублей сдают. А некоторые и вовсе на свалку вывозят – мороки с продажей больше, чем денег выручишь.
Самый тяжёлый труд в колхозе
Если цены на шерсть нет, кто будет держать овцу? Людей в убыток работать не заставишь. Молодые в животноводство идут неохотно. Водопровод, газ в селе есть – всё, как в городе, а молодёжь уезжает. Людям нужна работа и доход.
Специалистов в отрасли не хватает. Николай Неберикудин вот уже 34 года во время стригальной кампании ремонтирует технику. За эту работу получает примерно 13 тыс. рублей. Преемника у него нет – некого обучать. А одна стригальная машинка стоит 14 600 рублей – не накупишься.
– Раньше рычага на всю стрижку хватало, а сейчас на 3–4 овцы. Качество отвратительное, зато денег стоят хороших. Вот этот рычажок почти 3 тысячи, а вот эта фитюлька – 200 рублей, – рассказывает мастер. – А девчата как работают на стрижке? Спины гнут. И это не день – месяц! Зарплата зависит от настриженной шерсти, а цены на неё нет. Где справедливость?
Стригут овец обычно в конце мая – начале июня, перед жарой. И руно нужно снять, и овце легче. Труд стригаля – самый тяжёлый, который бывает в колхозе. Просто только на первый взгляд: подавальщик подаёт овечку, стригаль стрижёт. Шерсть кладут на ленту, потом взвешивают, записывают фамилию стригаля. Классировщики сортируют шерсть по классам качества.
– Конечно, тяжело. Шерсть бывает у овец забитая. Я пять лет так работаю. И спина болит, и руки-ноги, – говорит стригаль-передовик Светлана Трубенева. – Труд тяжёлый, а зарплата очень маленькая. Но это не основная моя работа – здесь я стараюсь подработать в сезон.
В Подгорном в этом сезоне работали 10 стригалей, а когда-то было 54. В Первомайском стрижка ещё идёт. Работает пол-линии – восемь стригалей. Раньше было две линии – во время стрижки овец трудились более сотни человек. Школьников на подмогу присылали.
– Стрижём мы своими силами. Пришлые как попало стригут, овец режут. Им бегом-бегом нужно. Свои более добросовестные, стараются. Да и возможность заработать нужно дать людям. Пусть мы медленнее и дольше эту работу будем делать, но сами, – поясняет заведующий стригальным пунктом КП «Первомайский» Иван Сикоренко.
Нужны свои фабрики
Производство шерсти убыточно вот уже много лет подряд по всей стране. Рентабельность минус 30–40%. Племзаводов по тонкому мериносу в России осталось очень мало: продукция на внутреннем рынке не востребована, а на мировой мелким хозяйствам выйти нереально – не те объёмы. В советское время шерсть потоком уходила на фабрики первичной обработки шерсти (ПОШ). Сейчас их нет.
– Раньше передовой стригаль и передовой комбайнёр примерно одинаково зарабатывали. Сейчас, если комбайнёр 30 тонн зерна соберёт, по 10 рублей продаст, 300 тыс. заработать может. А передовой стригаль максимум 30 тыс. рублей заработает. Потому что шерсть не нужна. А стричь овцу надо, она ж не будет так ходить, – вспоминает былые времена Иван Сикоренко. – Пока свои фабрики не наладим, так и будет.
Овцеводы подсчитывают: «Килограмм шерсти стоил 9 рублей. Любая овца 4 кг даст. Это уже 36 рублей. Постричь её было 1–2 рубля. Тонна угля стоила 11 рублей. От одной овцы можно было угля на зиму запасти. А сейчас тонна угля 10 тысяч стоит – отару овец постричь надо!»
Два года назад, казалось, что ситуация меняется – частники стали закупать шерсть для перепродажи в Индию и Китай. Всё вновь рухнуло из-за пандемии.
– Два года назад мы сдавали шерсть по 215 рублей. Рентабельность даже к плюсику приблизилась – пусть это 0,5%, но это плюс, – говорит Сергей Рябоконев.
Но сейчас предприятия стоят и за границей – локдаун. Производство брендовой одежды просело. Пошлины растут. На Дону ещё зима тяжёлая была. А лето и осень в прошлом году – засушливые. Люцерна не уродилась из-за засухи… Всё одно к одному.
Шаг до точки невозврата
В Первомайском – самое большое поголовье овцы в Ростовской области – 6 тыс. голов. Когда-то доходило до 50 тыс. И почти столько же в остальных хозяйствах, сейчас в них осталось по 2–3 тыс. голов.
Большинство племзаводов давно уже живут, в основном, за счёт зерновых. Перестали выращивать семенные материалы. Раньше гречку сажали, кукурузу, подсолнух. Слабенький урожай, но его получали для себя. Делали своё горчичное масло. Сейчас этим почти никто не занимается – всё убыточно, всё нерентабельно. Только пшеница.
Одно время ждали: будет, будет цена. А теперь и не ждут ничего – фабрик-то нет. Производство шерсти всегда было очень выгодно, но сейчас рынок поменялся: выгоднее производить баранину. Килограмм мяса втрое дороже шерсти, а мяса с овцы можно получить больше раз в шесть. Вот и на выставке в Минводах много говорили о развитии мясного животноводства и почти ничего о шерсти...
Сегодня овцеводческие хозяйства в России держатся только благодаря субсидиям. Часть затрат на производство шерсти животноводам компенсирует государство. На такую поддержку в этом году в федеральном бюджете предусмотрено более 2 млрд рублей. Донское правительство тоже субсидирует отрасль.
«Для восточных районов Дона овцеводство всегда было традиционной отраслью. Племенная база овцеводства нашей области представлена 11 организациями. В том числе пятью племенными заводами и шестью племенными репродукторами. На поддержку отрасли овцеводства в этом году предусмотрено почти 86 млн рублей», – сказал министр сельского хозяйства и продовольствия Дона Константин Рачаловский.
Ремонтненские животноводы этой поддержке очень благодарны. Ведь именно она помогает им сохранять тонкорунное производство.
– Конечно, уничтожать стадо мы не будем. Чтобы спрашивать работу с того же механизатора, его нужно накормить. Мясом, – говорит Анатолий Лаврентьев. – Но у нас же шерстное тонкорунное направление. Нельзя его потерять. С одной овцы три костюма можно сшить. Мы умеем выращивать конкурентоспособную на мировом рынке шерсть. И вырастим! Нужны только корма и зарплата людям.
Пока донские хозяйства не спешат пускать стада советского мериноса под нож. Верят, что хорошие времена ещё вернутся. Ведь мировой спрос на золотое руно никуда не делся. Если же точка невозврата будет пройдена, возродить уникальное тонкорунное производство будет не просто и не быстро.
