…Бородатым водителем старых «Жигулей», подъехавших к кашарской автостанции, оказался отец Софроний — наместник расположившегося чуть севернее Кашар, в селе Верхне-Макеевка, Свято-Покровского мужского монастыря.
Когда мы только собирались в Макеевку, в Ростовской епархии Русской Православной Церкви предупредили: мол, если надеетесь увидеть там что-то сверхособенное, напрасно проездите… Дескать, условия в Верхне-Макеевском монастыре очень скромные, он в настоящей глубинке. Хотя и свои богатства там есть: это и криница — родник, у которого являлась Богородица; и очень старый, ещё деревянный, намоленный храм.
…Монастырское подворье встретило тёмными силуэтами строений и сгущающимися сумерками. Как оказалось, незадолго в обители отключился свет. И первое, что бросилось в глаза, — молодой монах деловито поправляет что-то в висящих на стене электрощитках.
— Отец Тихон, так будет у нас сегодня свет? — расстроено обратился к нему наместник.
— А как же, — уверенно отозвался тот. — Всё поправлю. Минут через 15 свет включится.
Откуда у отца Тихона навыки устранять эти неполадки, возиться с оголёнными проводами, позже, когда мы с отцом Софронием прошли внутрь тёмного монастырского корпуса, поинтересовалась я. «А пойдёмте, у него и спросим», — предложил настоятель. Повернулся, торопливо вышел во двор.
— Отец Тихон, ты что оканчивал? — обратился он к копающемуся в проводах парню.
— РИИЖТ, я инженер-электрик, — поднял голову тот. — А теперь учусь в православном Свято-Тихоновском университете.
Минут 10 спустя свет в монастыре зажёгся.
Другой мир
Самый молодой из трёх донских монастырей, Свято-Покровский, тем не менее, имеет свою любопытную историю. Его деревянная церковь (сейчас, к слову, являющаяся самым большим деревянным храмом на Дону) была возведена ещё в конце 18-го века. По преданию, помещику и казачьему полковнику Василию Иловайскому, владевшему землями в здешних краях, во сне явилась Богородица. Она и указала, что здесь, в излучине речки Ольховки, и должна вырасти церковь. В советские годы красивый, добротно построенный храм уцелел потому, что оказался подходящим помещением для школьного спортзала. Приводить храм в порядок стали в конце 80-х годов. А в середине 90-х сюда приехали несколько монахов, создали скит.
— Скиты, отдалённые монастыри нужны, чтобы в окрестностях не размножалось зло, — задумчиво говорит отец Софроний.
В 2004-м владыка Пантелеимон освятил источник, располагающийся в полукилометре от нынешнего монастыря, а вскоре благословил и преобразование скита в монастырь.
…Братьев здесь много никогда не было, сейчас их семеро. У пятерых за спиной высшее светское образование. К примеру, сам наместник — выпускник Новочеркасского инженерно-мелиоративного института. Много лет фермерствовал. Дело шло, но…
— Божьи чудеса — они ж тихие, — говорит он. — Я был неверующим человеком, понимаете? Пил, курил, матюкался. Подтолкнул к размышлениям такой случай. Мы с другом решили на Рождество пойти в храм в станице Нижне-Кундрюченской. Его тогда только начали восстанавливать, отопления не было, внутри холодина. А у меня с молодости обморожены ноги. И вот через пару минут понимаю: ног не чувствую. Ну решил ещё буквально минутку постоять и… забыл о ногах. Семичасовая служба закончилась, я всполошился: а ноги? И не поверил себе: они аж горячие. Больше того. С тех пор до позд.ней осени и с ранней весны хожу в босоножках — и ни дискомфорта, ни простуд.
Старейший в монастыре отец Ираклий — кандидат технических наук, четверть века проработал в нескольких ростовских НИИ. Отец Алим — выпускник физфака Ростовского университета… И т.д. Почему ушли в монастырь? Один из братьев — из глубоко верующей семьи; у второго отец при невыясненных обстоятельствах погиб, легче парню стало только здесь. Отцу Викентию сейчас 34, но он один из здешних старожилов. Принял по.стриг 20-летним. Рассказывает, что жил в Вёшенской, в 90-х годах зарабатывал торговлей. Бизнес пошёл в гору:
— Но у меня от этих удач не было ни радости, ни удовольствия. А потом из ночи в ночь стал сниться незнакомый храм…
Кто-то из друзей рассказал о Макеевском ските — он сюда приехал. И увидел на пригорке тот самый, деревянный, снившийся ему столько раз храм.
Ни ТВ, ни Инета
В том, что быт в обители скромен, убеждаешься быстро. Вообще женщине находиться на монастырском подворье можно, лишь если она паломница. Паломникам отводят специальную комнату. Но я приехала накануне праздника — Рождества пресвятой Богородицы, гостевая комната была уже занята. Потому переночевать пустили в пустующую келью. Та оказалась… маленькой комнатой с кроватью, небольшим письменным столом, стулом, шкафом для одежды и двумя книжными полками. С одной из полок «смотрела» картонка с любимой многими и в миру молитвой оптинских старцев: «Господи! Дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить. Дай мне мужество изменить то, что я могу. И дай мне мудрость отличить одно от другого. Аминь!»
Что до других условий, они ещё проще: на монастырь один санузел, телевизора нет, компьютер один, и тот в келье у настоятеля.
— Пользуемся ли мы Интернетом? — переспрашивает отец Софроний. — Ну разве только я иногда просматриваю электронную почту. Интернет, вы сами понимаете, для монаха плохо.
Трапез в монастыре две — обед и ужин. Меню последнего в тот вечер составляла варёная рыба (рыба в монастыре — не в каждый непостный день, обычно только по праздникам и в воскресенье), рис, творожные шарики и компот. Главная запоминающаяся мирскому человеку особенность монастырских трапез — здесь никогда не едят мяса. Отсюда новые варианты привычных блюд. Так, на другой день, в Рождество Богородицы, в монастыре не только наварили ухи, нажарили толстолобика, но и нарезали оливье. Правда, вместо колбасы накрошили туда шпрот.
… День Рождества Богородицы принёс, помимо прочего, живое обсуждение на подворье проповеди, с которой наместник после службы обратился к прихожанам (на службу ходят местные жители). Речь зашла и впрямь о волнующем: почему порой Бог словно не слышит того, о чём его просишь? Игумен советовал не отчаиваться, молиться, ждать: «Представьте, что взяли в руку 3-литровую банку и поднесли её под кран. Образно говоря, банка — мера, которую Господь назначает человеку потерпеть. Чем банка полнее, тем тяжелее держать. Но если перетерпишь, получишь желаемое».
— Батюшка, а почему ж Бог сразу не помогает? — недоумевала одна из прихожанок.
— Сразу Бог не исполняет просьбу, ибо человек не ценит то, что даётся легко, — ответил он. — Да и он должен доказать, что хочет того, о чём просит.
О воде и не только
… — Я всех приезжающих предупреждаю: наберите воды из нашего источника, — наставительно говорил мне отец Ираклий, сидя на лавке у трапезной. — Вот вы на роднике были. А воды почему не набрали?
На воде из источника в монастыре готовят пищу. Отец Ираклий пьёт её по стакану-два в день и ратует за то, чтобы так же поступали и другие братья. Каких-то научно доказанных чудес от использования этой воды не зафиксировано. Но в монастыре перечисляют случаи, когда она помогала. К примеру, месяц назад в обители наняли плотника отремонтировать старые оконные рамы. Тот привёл помощника. В сумерках парень, стоя на козлах, оступился, упал. Нога отекла. Врачи настаивали на операции.
— А я плотнику сказал: «Игорь, омой Ивану ногу нашей водой, намочи в ней полотенца и наложи компрессы», — говорит отец Ираклий. — Плотник тот, вообще говоря, человек неверующий. Но послушался. Вечером звонит: «Отец Ираклий! Не может того быть, но помогло! У него нога была как тумба! За день всё прошло!»
Особенность этого деревенского монастыря и в том, что требы — крещение, отпевание, молебны здесь бесплатны.
— Не потому, что мы какие-то герои, — оговариваются братья. — Просто вышли с такой инициативой к владыке. Он благословил. Некоторым жителям просто нечем платить, а ребёнка крестить надо.
Живёт обитель на самоокупаемости.
— Вот сегодня откроем церковную кружку — может, за службу 1200 рублей собрали, — говорит отец Софроний, закрывая двери храма и спускаясь по ступенькам. — Так это праздник. А в рядовой день много меньше. На эти деньги поеду бензина куплю, рыбы братьям. На будущее нет ничего. Но мы молимся. И словно из ниоткуда получаем. Например, чтоб наладить отопление в храме, нам надо было 100 тысяч рублей. Вдруг приехали благодетели, которых мы не знаем… Пожертвовали эти 100 тысяч.
По-хорошему, в храме надо привести в порядок гниющие старые полы, утеплить потолки. Денег на это не хватает. «Какую-то копейку, — говорят здесь, — зарабатываем и тем, что сдаём молоко». Монахи держат 8 коров, молоко возят скупщикам на своих же лошадях, ещё есть птичник с сотней кур.
— Хотя, конечно, губят в России на корню сельское хозяйство! — с горечью машет рукой отец Ираклий. — Молоко всё лето принимали по 5 рублей за литр…
Но это, как говорится, уже другая история.
Четверо священников из одной семьи 
Ростовский учёный ушёл из науки и стал священником