Примерное время чтения: 11 минут
587

Дать работу Богу. Врач из Донбасса перевезла в Таганрог центр реабилитации

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 20. "АиФ на Дону" 18/05/2022
"Мы из Донецкой области и видели, что такое война", - говорит Людмила Чёрикова. / «Социальное предприятие «Центр здоровья» / Из архива

Уже семь лет в Таганроге работает центр реабилитации для людей с заболеваниями нервной системы и опорно-двигательного аппарата «Здоровье». Переехал он сюда из маленького городка Новоазовска Донецкой области зимой 2015 года.

Мебель и тренажёры перевозили за несколько ходок в машине-фургончике. Сняли второй этаж гостиницы и начали работать. О том, как приживались на новой земле, о вере, реабилитации и чудесах корреспондент «АиФ-Ростов» поговорила с основательницей центра Людмилой Чёриковой.

Своих не бросаем

Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Людмила Леонидовна, в коридоре вашего центра встретила маму из Донецка. Она сказала, что вы своя, а своих не бросают. Что она имела в виду?

Людмила Чёрикова: Наверное, что мы из Донецкой области и видели, что такое война. Наш центр родился в Новоазовске, работали 10 лет, сделали его с нуля. Это был проект моей мечты. Я профессиональный врач-невролог, училась в Донецке, работала в Новоазовске врачом, а потом пришла к мысли, что надо что-то менять. К нам поступали тяжёлые инсультные больные: ты с ним ночь сидишь, две сидишь, а его выписали домой – и всё, с ним дальше никто не занимается. Как не работала у него рука, так и не работает. Или вообще по 15 лет люди лежат. Раньше у нас были больницы восстановительного лечения, санатории – после 90-х ничего не осталось, а реабилитация – это жизненная необходимость для таких больных. И вот я нашла единомышленников, мы разработали программу, выиграли несколько грантов, закупили оборудование и открыли свой центр. Это было трёхэтажное здание, в котором собрали всё самое современное в реабилитации плюс гостиница для приезжих. Ежедневно принимали по 30–35 детей. 80% наших пациентов были из России, 20% из Украины. Нас относили к социальному предпринимательству, помогали, и планы развития у нас были на десять лет вперёд. И вот август 2014 года. Вначале мы принимали беженцев из приграничных территорий, селили в одной комнате по 5–6 человек. Когда дороги открыли, беженцы уехали, а здание заселили военные. Мы с шестью сотрудниками (в штате изначально было 30 человек), всё ещё вели приём для тех немногих, кто остался в городе. Но в феврале мне позвонила одна мамочка из бывших наших пациентов и предложила приехать на «шабашку» в Таганрог. На «шабашки» (выездные курсы) мы не ездим. Но мысль о Таганроге засела. Я позвонила этой мамочке и сказала: «Если вы представите меня местной администрации и мы сможем официально зарегистрировать свой центр, переедем».

Ребёнок должен доверять врачу, считают в центре.
Ребёнок должен доверять врачу, считают в центре. Фото: Из архива/ «Социальное предприятие «Центр здоровья»

– Как вас встретили? Всё-таки конкуренция, в Таганроге много санаториев.

– Встретили нас приветливо. Но вопрос о конкуренции вставал. Тогда я ответила: здоровая конкуренция стимулирует нас работать лучше. На этом всё – мы начали переезжать.

Первое время занимали второй этаж гостиницы – там и работали, и жили. Помню, пошла в магазин, хлеб стоил 16 рублей, а ушные палочки 50 – и у меня в кармане было 50 рублей. А надо было заплатить за первый и последний месяцы аренды, закупить расходные материалы. И в тот трудный момент деньги нам одолжили родители детей, которых мы лечим. Со временем мы поднялись, отремонтировали ещё несколько помещений, добрали в штат сотрудников и работаем в полную силу.

Сколько вложишь, столько и получишь

– У каждого врача есть пациенты, которые остаются в памяти. Расскажите о своих таких.

– Если брать из Новоазовска, с самого начала, то ребёнок с тетрапарезом – не ходил, не говорил, не умел читать и писать. Единственный сын, любимый. Начали они к нам в центр ездить: три раза в неделю зарядка и два раза логопед и психолог. Дома тоже занятия. Первое достижение – он начал писать на доске букву А. Мы подбадривали: давай, давай! Он старался – писал в больших амбарных книгах. Потом они с мамой стали ездить по монастырям – мальчик знакомился там с людьми и переписывался. Когда с письмом и речью разобрались, поставили задачу научиться ходить. Сегодня он ходит, под локоток, аккуратно, но идёт. При том же самом диагнозе, но при меньшем упорстве он бы остался лежачим больным, а так это наша гордость.

Второй знаковый случай – ребёнок из Мариуполя, очень тяжёлый – даже сидеть сам не мог. Родители в Греции, а он у бабушки на лето. Две недели на реабилитации, потом две недели отдыхают и снова к нам. За год он пошёл и начал говорить. Мы собирались работать и дальше, но его на время забрали родители, и вдруг начались эти события. Мы волнуемся, позвонили им. Семья не может выехать, перебрались в Германию. Там нашли социальный центр, где ребёнку обеспечивают обучение, уход, но нет физической реабилитации. А что бы там ни говорили, у нас реабилитация на очень высоком уровне. Потому что наша задача – поставить на ноги, разговорить, а их задача – адаптировать человека к жизни в социуме. Это совершенно разные задачи. Я была в Дании, международный фонд оплачивал мне поездку на большой конгресс по социальному предпринимательству, смотрела, как у них это устроено, там инвалиды стоят в банках в очереди. Я думаю, почему человека на коляске не пропускают? А потому что он на равных с другими. И это, я считаю, правильно. У нас родители до сих пор стесняются своих детей, и только в последние 3–4 года их как-то выводят в свет. Поэтому ещё одна наша задача – показать родителям, что стесняться не надо.

– Вера помогает в ле­чении?

– Всегда. Главный вопрос, который задают родители: мой ребёнок пойдёт? Реже спрашивают: мой ребёнок будет говорить? Хотя у нас много детей неговорящих, и разговорить ребёнка чаще сложнее, чем научить ходить. Так вот, приехала мамочка с тяжёлой девочкой. И настойчиво спрашивала: она будет ходить? Я отвечаю: конечно, будет, это дело времени. Прошла одна реабилитация – мы видим успехи. Вторая – опять есть движение. Приезжает к нам доверенное лицо из фонда – мамы везде обращаются за помощью и тут, видимо, обратилась, чтобы продолжить лечение. Сотрудник фонда показывает мне выписку по этому ребёнку, мол, у него «нарушение движения больших моторных функций 4». Это значит, по документам ребёнок лежачий. «Зачем вы сказали маме, что она будет ходить?» – спрашивает. Я не могла припомнить конкретно, о ком речь, настолько документы не соответствовали тому, что я видела. Сотрудника я убедила, маме ничего не рассказывала, мы продолжили реабилитацию. Они у нас были ещё 8–10 раз, девочка перенесла операцию на ногах. Вначале пошла на носочках, а сейчас уже в специальной обуви на полную стопу. И то, что с ней произошло, ещё одно чудо, основанное на вере и мамином упорстве.

Больно быть не должно

– Людмила Леонидовна, раньше считалось, что при реабилитации чем больнее, тем лучше. Теперь говорят, что лечить через боль нельзя – у ребёнка идёт психический откат. Что вы скажете?

– Нет, больно быть не должно. Ребёнок должен чувствовать себя комфортно: не пугаться и доверять врачу. Да, некоторые дети в первый раз плачут: но они плачут оттого, что всё тут им незнакомое. Во второй, третий раз едут к нам уже, как домой. Если вы посидите в коридоре и понаблюдаете, как у нас тут всё устроено, удивитесь: дети ходят, где хотят, могут заглянуть в любой кабинет, на них никто не закричит и маму никто никогда не построит. Мам мы стараемся хотя бы на короткое время освободить, чтобы они передохнули. Они тут общаются, знакомятся, начинают дружить. В Новоазовске у нас было сделано очень много именно для родителей: они и готовили на общей кухне, и играли, и гуляли. А дети ползали по всему центру, у нас там был тёплый пол, и творили, что хотели! (смеётся) Помню, как отмечали последний Новый год там – такой был бедлам! Но это так и должно быть. Весело, легко – как дома.

И всё это я хочу снова организовать в Таганроге. Уже есть проект, мы купили большой участок земли, вокруг сплотились идейные люди. У нас в планах и детский сад, и школа, и лицей – мой муж, учитель по образованию, в Новоазовске занимался с нашими подопечными лозоплетением и резьбой по дереву. Не всё же нам растить программистов! Всё это мы готовы сделать хоть сегодня. Но то финансовые сложности, то ситуация в мире. Вчера приходил к нам батюшка, я спросила у него: «Почему всё стоит? Время же идёт, время». Он говорит: «Дайте работу Богу, он увидит ваши труды и поможет». Ну вот, мы ждём.

– Людмила Леонидовна, ваши пациенты из Донецка говорили, что вы им много помогаете. Что делаете конкретно?

– Иногда я могу пробивать фонды для них, иногда – сделать что-то бесплатно, помочь своими силами и знаниями, проконсультировать. Если бы я могла делать больше, сделала бы больше. Недавно мне исполнилось 63 года. Во время праздника подумала, что начинала я своё дело в 45 лет, а надо было раньше. Но каждый раз, когда проезжаю мимо нашего участка, моя фантазия рисует уже выстроенный современный центр, там многолюдно и красиво. Когда-то так же я фантазировала себе центр в Ново­азовске, и он получился. Верю, что и этот получится и мы ещё много ребят поставим на ноги. Вот этим я и живу.

Досье

Людмила Чёрикова родилась в 1959 году в Славянске Донецкой области. В 1987 году окончила Донецкий государственный мединститут.

Невролог, физиотерапевт, рефлексотерапевт. В течение последних 16 лет работает с детьми, имеющими патологию нервной системы и опорно-двигательного аппарата.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах