23 февраля 1997 года выдалось на редкость холодным. Люди включали в квартирах обогреватели, собаки прятались в тёплых подвалах, и только одной девочке не досталось тепла в этом промозглом городе. Она шла, кутаясь в тонкую курточку, и, казалось, не видела дороги.
Рваные ботиночки на босую ногу, обтрёпанный подол летнего платьица и полные безнадёжности глаза. Такой впервые увидела Марину жительница Белой Калитвы Тамара Липовая. Увидела и не смогла пройти мимо.
После долгих расспросов выяснилось, что девочке девять лет, родителей у неё нет. Какое-то время она жила под кроватью в доме подружки, но однажды нежданную гостью обнаружил хозяин. Марине пришлось уйти. Вот и вся её маленькая история.
Как по взмаху волшебной палочки
Тамара забрала малышку к себе. Отогрела, накормила, а когда усадила в душистую ванную, заметила на спине девочки фиолетово-багряные гематомы. Откуда эти побои, девчушка так и не призналась.
Тем же вечером Маришка впервые почувствовала себя счастливой. Тамара привела девочку в Красный Крест. И малышка без устали примеряла у зеркала чужие детские вещи: яркие платья, вышитые цветами кофточки и миниатюрные лакированные туфельки. Пусть всё это было немного поношенное, но всё-таки такое красивое и - её!
В ту ночь Маринке приснилось, что её спасла настоящая фея, и теперь, как по взмаху волшебной палочки, всё будет хорошо.
Вскоре Тамара определила свою юную подопечную в интернат. Там выяснилось, что девочка не только не умеет читать и писать, но даже не знает своей фамилии и дня рождения. Милиция тоже не помогла в установлении личности.
- Мы собирались делать ей новые документы, как вдруг на пороге появилась мать, - вспоминает Тамара Липовая. - Пьяная, неухоженная. Оказалось, Марина у неё второй ребёнок. Был и первый, и её уже лишали родительских прав. Так случилось и в этот раз.
Тогда же выяснилось, что девочка жила в бараке на окраине города. В доме часто не было даже куска хлеба, а малышку заставляли клянчить у соседей деньги на выпивку. После очередного попрошайничества домой она не вернулась. Обнаружили пропажу дочери полупьяные родители спустя несколько недель.
- Марина-то не признавалась, что у неё есть родные, именно потому, что боялась возвращаться к ним, - говорит Тамара.
"Я вела себя как зверёк..."
Мать Марины вновь лишили родительских прав. А девочке выхлопотали место в Ивановском интернациональном детском доме. Там у неё наконец-то появились друзья, свой уголок в красиво обставленной комнате и новая семья - бельгийцы Иниборхе и Бернар Галисот. Однажды они приехали в интернат и почему-то сразу обратили на неё внимание. А вот рассказать им, как долго она мечтала о родных людях, как подолгу смотрела из окна на убегающую за горизонт дорогу, Марина тогда не могла. Она просто бросилась к Бернару на шею, чутко ловила каждый жест улыбчивой Иниборхе, и глаза её были куда красноречивее слов.
Через полгода бельгийцы пригласили русскую девочку в гости.
Десятилетняя Маринка стояла в огромном аэропорту чужой страны, в толпе таких же, как она, ребятишек. И только бейджик "Marina. Galisot" на груди был единственным связующим звеном между её прошлым и будущим.
- Первое время в Бельгии я вела себя как зверёк, - вспоминает она. - Мало того, что я не знала языка, но ещё и не умела пользоваться столовыми приборами, бытовыми предметами. Даже, как правильно одеваться, не знала. При этом ужасно боялась сделать что-то не так, чтобы не разочаровать Иниборхе, Бернара и их детей, поэтому, как обезьянка, копировала каждое их действие.
В этой семье в течение десяти лет Марина проводила школьные каникулы. И не раз бельгийские родители предлагали девочке удочерить её официально, но она отказывалась. И снова возвращалась в дет.ский дом.
- Чем старше я становилась, тем больше мне не хватало мамы, - вспоминает Марина. - Тем более, что после смерти отца ко мне стали приходить её письма.
"Хочу тёплый дом..."
То ли от одиночества, то ли от стыда за брошенных детей раз в полгода в ней просыпалась тоска по дочери. Тогда она садилась за стол, брала бумагу и писала: мол, всё хорошо, моя родная, "больше не пью, на работу устроилась, ремонт делаю. Вот скоплю денег, восстановлю родительские права и приеду за тобой. Подожди ещё совсем немного..."
И девочка ждала. Год, другой... Но с каждым новым письмом она понимала, что и ремонт, и работа, и обещания приехать - это только пьяные мечты одинокой больной женщины.
Незадолго до смерти матери Марина всё-таки приехала домой. Правда, дома у неё никогда не было. Встретилась с мамой. Помогла по хозяйству, а когда собиралась обратно, долго ждала, что мама протрезвеет и проводит её, но напрасно...
Сейчас Марине Кийко двадцать один год. Она свободно говорит на английском и норвежском, изучила по дорожным путеводителям всю географию Европы, и вообще в этой уверенной девушке теперь сложно узнать ту малышку, которая слонялась по улице в поисках ночлега. Марина заканчи.вает белокалитвинское училище. Хочет стать проводницей.
- Но теперь уже даже не знаю, стоит ли. Говорят, у тех, кто постоянно в разъездах, не получается нормальной семьи, - говорит она. - А я хочу тёплый дом, любящего мужа и чтоб у моих детей было счаст.ливое детство...
Светлана Ломакина
Фото автора
Мужичок с ноготок. Человек с неограниченными возможностями живёт в Ростове 
Стиснув зубы. Человек без рук пишет иконы, зажав выжигатель во рту 
Под бой курантов они будут пить шампанское, играть на гитаре и... есть консервы у костра 
«Васенька или Коленька?» Мать не узнала сына, которого бросила 30 лет назад