Есть такая примета: кого заживо похоронила народная молва, тот будет жить долго.
С защитником легендарного дома Павлова Георгием Васильевичем Рыбиным так и случилось. С ним, ещё молодым курсантом, в начале сороковых попрощались в Сталинграде, а последний отголосок той страшной войны прозвучал совсем недавно...
В 47-м номере "АиФ" за прошлый год, в статье Полины Иванушкиной "Родина-дочь", прозвучала фраза о том, что из защитников дома Павлова в живых остался только один человек - Камалджан Тургунов. После публикации в редакции раздался звонок: "Я тоже защитник Дома Павлова. Хотелось бы восстановить историческую справедливость!"
Это было сенсационное сообщение, но его следовало проверить.
...Навстречу мне вышел седовласый статный мужчина: "Извините, что сам документы не принёс. После ранения ноги плохие", - по-армейски чётко произнёс он. На столе - аккуратные стопки бумаг: военный билет, медали, грамоты, благодарность Верховного Главнокомандующего СССР Сталина и масса пожелтевших от времени фотографий. Документы утверж.дали, что передо мной действительно живой герой - защитник дома Павлова, майор в отставке Георгий Васильевич Рыбин.
Недоученных курсантов бросили в самое пекло
Когда война ворвалась в Ростов, им было по девятнадцать. Мальчишки Второго Ростовского артиллерийского училища построились на плацу и с замиранием сердца слушали приказ о передислокации.
- Сегодня вы курсанты, а завтра защитники Отечества!- прогремел голос командира, и вскоре эшелон ушёл на Сталинград. Юных недоученных курсантов бросили в самое пекло.
- Ты главный! - указал комбат на Рыбина. - Бери разведчиков, телефонистов, боеприпасы - и в дом к Павлову. Ситуация критическая, но мы должны выстоять.
Подкрепление встречал сам командир Павлов. "Артиллерия - бог войны. Вся надежда на вас!" - произнёс он. Через несколько часов сержант Рыбин занял позиции на чердаке.
Радистка Тома
Сквозь прицел просматривалась неровная линия горизонта. Георгий знал, что там, за облаками ядовитого дыма, по крутым дорогам войны пробирается любимая девушка Тома...
В намокших сапогах (45-го размера при её-то 36-м!), в гимнастёрке с мужского плеча она шла под воздушным обстрелом к Севастополю. Восемь ранений. Госпиталь. А после снова тяжёлые бои, каша из перекати-поля и давно забытый вкус мяса. "Ела и плакала!" - вспоминает Тамара Максимовна.
Но тогда Георгий об этом не знал. Он вспоминал лицо любимой и счастливые годы накануне войны, когда радистка была примерной ученицей Миллеровской школы. Жизнь разделилась на "до" и "после". "Мы ещё свидимся, родная! Обязательно свидимся!" - мысленно повторял курсант Рыбин.
Там осталось счастье, здесь - бой насмерть. За один-единственный дом... И вдруг - острая боль.
- Я получил ранение в голову, но каска спасла мне жизнь. Защитники дома Павлова сняли с меня, раненого, гимнастёрку с жетоном, - вспоминает ветеран.
А потом, в кровавой суматохе войны, солдаты, нашедшие гимнастёрку Рыбина, внесли его в списки погибших. В Миллерово ушла похоронка, а на гранитном полотне Мамаева кургана среди 7200 навсегда осталась и его фамилия.
- О том, что меня официально похоронили, я узнал только после Победы, когда мы приехали в Сталинград, чтобы пройти по дорогам боевой юности, - говорит майор в отставке Рыбин. - Сначала хотели исправить ошибку, но потом подумали: много мороки. Я жив - и это главное.
Семья Рыбиных - счастливое исключение из правил. Лишь на время война разлучила влюблённых. Тамара Максимовна и сейчас с нежностью смотрит на мужа, перебирая фотографии: "Вот эту он мне на фронт прислал, а это уже в 48-м". Так и живут в любви и согласии. Вырастили двоих детей, двоих внуков. Бриллиантовая свадьба на подходе.
Доброе слово важнее таблеток 
На балансе не значится. Кто восстановит памятник павшим на войне подросткам