Спасти Донскую Трою. Почему в Ростов не едут туристы

С Павлом Ларенком, известным археологом, мы встретились в реставрационно-археологической мастерской. Среди амфор и древних керамических черепков мы поговорили о судьбе Донской Трои и о ростовской археологии в целом. Поговорили и о том, можно ли склеить «черепки» древних памятников Дона, разрушенных безразличием властей.

Что имеем, не храним?

Станислав Падалка, «АиФ-на-Дону»: Павел Анатольевич, в 2006-м вы с группой археологов откопали возле хутора Ягодинка храмовый комплекс бронзового века площадью более 700 кв. м. Там идут раскопки и сегодня? Какова судьба находки?

Павел Ларенок: Увы, храма больше нет. А на месте храма, который мы за огромные размеры в шутку прозвали «дворцом съездов», сегодня магистральный газопровод. Собственно, мы, археологи, как раз и исследовали местность перед прокладкой газовой трубы.

- Но нашли памятник мирового значения, как говорили однажды сами. Мог ли заказчик пустить трубу в обход?

- Мог бы, наверно, если захотел. Государство же от финансирования археологии как науки отказалось вовсе. Экспертизы земли под застройку, раскопки «под снос» - это то, чем выживает сегодня отечественная археология. И в том наша беда.

- Это наша беда или общая для мировой археологии? В 2000-х на раскопках в Таганроге вы работали с немецким профессором Ортвином Далли. Как у немцев обстоят дела с поддержкой археологии?

- Прежде всего финансирование археологии там ведёт государство. Экспедицию профессора Далли в Таганрог спонсировал, например, МИД Германии. Раскопки, тем более на Дону, где в древности жили готы, предки современных немцев, для Германии - дело национального престижа. Надо отметить, что такой подход там давно. Ещё в советское время я бывал в ГДР, в городе Галле, где экспонировался комплекс разрытых готских курганов. Не такая уж крупная находка, подобных объектов на Дону тысячи. Но в Галле этот археологический комплекс ухожен и благоустроен настолько, что у туристов, которые приезжают туда, не возникает и тени сомнения: перед ними сокровище, перед ними национальное достояние.

Зачем разрушают памятники?

- Какую выгоду в археологии не замечают сейчас в России?

- В материальном плане это, несомненно, потенциал для развития туризма. В духовном - археологические находки - фактор национального престижа. Когда-то это понимали и у нас, в России. До революции, например, археология была в ведомстве Министерства императорского двора. А после Победы в Великой Отечественной для раскопок всемирно известного сегодня крымского Херсонеса была проложена узкоколейка, чтобы вывозить грунт. Страна, только что победившая фашизм, не жалела ни сил, ни средств для укрепления народного самосознания.

Но потом отношение к археологии изменилось, а в 90-е страна отказалась от неё вовсе. Найденные памятники остались без защиты и ухода. Новые, подобные храму, с которого мы начали разговор, стали появляться лишь на мгновение - в период проведения археологической экспертизы. Потом они исчезали под ковшом экскаватора и вместо них вырастали гостиницы, кафе и коттеджи. А ведь все эти храмы, городища, древние святилища могли бы стать источником доходов от туризма, предметом народной гордости.

- Остались ли на Дону археологические памятники, за которые ещё можно побороться - сохранить, обустроить, «привести в чувство»?

- Донская земля по-прежнему богата на памятники. Ведь история освоения этого края человеком на несколько тысяч лет древнее, чем в остальной России. В одном лишь Ростове, прямо в черте города, протянулась цепь из шести городищ первых веков нашей эры. Памятники эти не нужны сейчас никому. Они заброшены, их постепенно уничтожают. Ростовское городище, расположенное в самом центре города, у Парамоновских складов, собираются в ближайшее время за­строить. А в прошлом году под гробовое молчание властей незаконно и совершенно по-варварски был срыт экскаватором один из холмов Кобякова городища, памятника федерального значения. Внутри этого храма «спал» древний меотский город, а теперь на его месте строят подъ­ездную железную дорогу к складам… Ответственности за это никто пока так и не понёс.

- Экскаваторами по древнему городу?

- Да, но вот Левенцовское городище XVII века до нашей эры - уникальный памятник мирового значения, древнейшую крепость Восточной Европы, более старую, чем сама Троя, археологам и общественности пока удалось отстоять. Послед­ний её «штурм» был предпринят в 2012-м, когда Донскую Трою передали под строительство 37 дачных коттеджей. Это решение суд тогда признал незаконным, но судьба Левенцов­ского археологического комплекса, куда, помимо самой крепости, входят городища медно-каменного века, скифские поселения и захоронения, некрополь эпохи бронзы и многое другое, по-прежнему под во­просом.

- А в чём суть этого вопроса?

- В статусе Левенцовского комплекса. В федеральном статусе, который, кроме солидного звучания, не даёт ничего - ни надёжной защиты, ни финансирования, ни ухода. Напротив, многое забирает. Например, исключает возможность финансирования памятника из регионального или городского бюджета. Механизмов, позволяющих городу или области выделять деньги на федеральную собственность, просто нет. В профессиональных кругах известно: если провинциальному памятнику присвоен статус федерального, в 99 процентах случаев из ста ему тем самым дали «чёрную метку».

Почему нет туристов?

- А кто-нибудь ищет пути решения данного вопроса?

- Несколько лет назад при Ростовской думе была создана рабочая группа по Левенцов­ской крепости. В качестве консультанта в неё был приглашён и я. Выяснилось, что единственная возможность забрать памятник из федеральной собственности - это учредить частно-государственное партнёрство и уже под его патронажем развивать Донскую Трою в качестве музея. К обсуждению проекта комиссия пригласила представителей крупного донского бизнеса, представителей туристических агентств.

Но тут возникло ещё одно «но». Бизнес согласен вкладываться в Левенцовку - строить туда дорогу, огораживать памятник, возводить объекты инфраструктуры только в одном случае: если прямо вокруг руин можно будет поставить множество капитальных кафе, ресторанов, а лучше гостиниц. Но ведь то, что уже раскопано, - это лишь верхушка айсберга, а весь комплекс целиком занимает площадь более 8 гектаров. Если все их перелопатить, проводя подземные коммуникации, которые при капитальном строительстве, несомненно, понадобятся, то вреда будет больше, чем пользы. Всего-то в 5 км от крепости село Чалтырь, село, славящееся шашлыками, село, где центральная улица - одно сплошное кафе. Зачем строить шашлычные прямо у стен крепости? Неужели туристы, которые будут приезжать в Левенцовку на автотранспорте, а так это обычно и происходит, не проедут ещё каких-то 5 км по прямой до Чалтыря? Но пока бизнес эти аргументы не слышит. Судьба Донской Трои ещё не решена.

- А ведь к Чемпионату мира по футболу 2018-го Донская Троя могла бы стать отличным туристическим подспорьем.

- Да, и, кроме того, долговременным. Ведь посмотреть на Стоунхендж или другие памятники древности, которые отличаются от Левенцовской Трои лишь степенью ухоженности, каждый год приезжают тысячи туристов. Приток иностранцев в 2018 году мог бы стать у нас мощным стимулом для развития Донской Трои, всей донской археологии. Ведь если бизнес и власти увидят туристическую рентабельность той же Левенцовки, то раскапывать памятники дон­ские археологи будут уже не только при экспертизах и «под снос», но и для потомков.